Е. Кузьмишин - Калиостро и египетское масонство
– Властью, данною мне G. C., Ордена нашего преславным Основателем, милостию Божьей, сим ввожу тебя в звание Ученика истинного Египетского франкмасонства и тебя же сотворяю хранителем философской Мудрости, к коией приобщат тебя потом в присталой тебе мере.
Потом Мастер приказывает Инспектору отвести новопосвященного на отведенное ему место; потом Мастер подает своим помощникам знак, чтобы они садились, затем передает Оратору катехизис степени и приказывает ему произнести символическое наставление. По его окончании он требует возвратить катехизис, который он никогда не должен выпускать из рук или, по крайней мере, терять из виду, потом встает и приказывает встать всем присутствующим. Мастер приказывает всем простереться с молитвой Богу, после чего ложа закрывается.
Катехизис степени Ученика Египетской Ложи
– Имеешь ли честь принадлежать к числу египетских каменщиков?
– Да, ибо тому обучен, и нет во мне суеверия.
– Откуда ты следуешь?
– С Востока с дальнего.
– Что сподобился ты видеть там?
– Великую силу нашего Основателя.
– Что сие знаменовало?
– Изведание Бога и самого себя познание.
– Что указали тебе делать, прежде, нежели тебе уйти оттуда?
– Указали мне следовать путем двояким: одним – философии естественной, другим – философии сверхъестественной.
– Что сия «естественная философия» значит?
– Супружество Солнца и Луны и семи металлов познание.
– Не указан ли тебе прямой и верный путь к сей философии достижению?
– В семи металлах мое просвещение завершив, рекли мне: «Qui aquescit morte cognoscit artens»151.
– Смогу ли положиться на соразмерную отвагу твою, дабы работать тебе со светочами, коими ты владеешь?
– Да, однако для сего потребно сердце праведное, справедливое и милостивое, и для того в нем есть нужда, чтоб отринуть побуждения тщетные и всякое любопытство, но усердно трудиться к поруганию греха и ложных упований.
– Достанет ли сих добродетелей, дабы тебе обресть сие наивысшее учение?
– Нимало, однако же достанет их на то, чтоб мне обресть елико возможно более любви и защиты от Всевышнего Бога, да на то их достанет, чтоб быть мне смиренну и почтительну к высшей власти Его. Достанет их и на то, чтоб из веку в век мне на Него уповать и любить Его, не меньше, чем по три часа на день о Нем уединенно помышляя.
– На что надлежит употреблять сии три часа?
– На то, дабы прозревать величие, мудрость и силу Бога; себя с Ним сравнивать во рвении своем да соединять с Ним елико возможно тесно свою телесную и нравственную природу, посредством чего становимся мы способны обрести естественных и сверхъестественных философий постижение.
– Прежде, нежели нам далее разговор вести, спрошу с тебя верное доказательство и знак, коие тому послужат, дабы дать мне уверение, что воистину принадлежишь ты к среде детей превосходной ложи нашей великого Основателя.
– Изволь, однако же мой знак дам тебе не прежде, чем ты мне свой дать изволишь.
Дают знак: наклонившись всем туловищем вперед, голову при этом держать прямо, широко раскрыть глаза и громко произнести: «Элохим!». А ответный знак есть левую ногу в пол упереть, подняться на носок, правую ногу отвести назад, немного приподняв, и склонившись туловищем вперед, обратить лицо вверх; при этом руки развести в стороны крестообразно, правую подняв вверх, повернув ладонью к себе и расставив в стороны прямые пальцы, левой рукой указывать в землю. Взаимно обняться и потом продолжать.
– Коли так, прошу тебя, брат мой, изъясни мне философию естественную.
– С превеликим желанием, но при том условии, однако, что извергнешь ты из души своей все земные и профанные мысли, в любое время тобою из всякого источника почерпнутые, также и от всякого мудреца, будь они жив или мертв, доколе совершенно не будешь в том убежден, что всякий человек, божественность и бессмертие души человеческой отрицающий, есть не только лишь профан, но и того паче – злодей.
– От веку устремяся пламенно к тому, чтоб вызнать про камень философов, не могу утерпеть, ныне чтоб изведать, есть ли такой взаправду или же он сущий вымысел.
– Коли так, заключаю, что ты не понял, что говорил я о бракосочетании Солнца и Луны. Так ли?
– Клянусь в том, и посему, коль скоро сознание мое не вполне ясно для того, чтоб распознать, невзирая на все умопомышления мои, смысл свадьбы их, к твоей помощи и к твоим познаниям взываю.
– Тогда внимай мне далее и понять тщись. Знанием, мне дарованным Основателем нашего Ордена, знаю, что первая Материя была сотворена Богом пред сотворением человека. Также знаю, что человек не был сотворен бессмертным, но поскольку злоупотребил он Божьими дарами, порешил Бог отказать ему в даре сем, но лишь немногих им наделить избранных из рода – pauci sunt electi, [много званых, да] мало избранных. Как все мы знаем, со временем Моисей, Енох, Илия, Давид, Соломон и Царь Тирский, и некоторые другие тебе известные люди возлюблены стали Господом настолько, что Он сообщил им, как познать и наслаждаться Первичной Материей, равно как и сверхъестественной философией.
– Молю тебя, просвети меня елико можно быстрее, какова сия первичная и драгоценная Материя и что сие такое – сверъестественная философия.
– Узнай же, что Первоматерия обретается всегда лишь в руках людей, избранных Богом, и нет нужды, чтобы овладеть ею и владеть вечно, быть великим, праведным или могущественным, но, как уже изъяснял я тебе, лишь избранным и обретающимся под защитою от Бога. Клянусь тебе всем, что должно быть свято и дорого и для тебя тоже, что посредством знания, переданного мне Мастером моим, могу я со всею очевидностью утверждать, будто единая крупица сей драгоценнейшей материи себя сама умножает до беспредельности. Да будут глаза твои и уши открыты. Семь ступеней ведут к усовершенствованию первичной Материи, они семи цветов, и семи явлений надобно добиться для философских операций свершения:
1 – ad sanitem et ad hominis omnes morbos (о здоровье и всех болезнях человеческих),
2 – ad metallorum (о металлах),
3 – омолодить и починить утраченные силы, а также улучшить базовую теплоту и влажность,
4 – смягчить и в жидкость обратить твердые частицы,
5 – возгнать и утвердить мягкие частицы,
6 – сделать невозможное возможным и возможное – невозможным,
7 – создать себе все средства к благосостоянию, всегда осмотрительно и осторожно все операции свершать вплоть до самой последней, всякое слово и действие говорить и творить скрыто и в глубокой тайне.
– Доверие, у меня тобою вызываемое, и на толику малую мне не позволяет усомниться в истине твоей науки, однако прими от чистого сердца и мои малые соображения. Слова твои столь много отличны всего, что другие мыслители писали о философского камня творении, что тяжко мне и уму моему – смутительно, ибо тщусь я примирить речь твою с их словами. Не сомневаюсь в том, что тобою мне данные советы не оставят камня на камне от веры тех сочинителей бредням, но мыслю, что смогу исключение сделать для тех из них, кто пользуется наилучшей славою и кого все современники всегда считали самыми просвещенными и складно пишущими, вроде истинных философов Гермеса Трисмегиста, Василия Валентина, Тревизана, Арнольда из Виллановы, Раймунда Луллия, Космополитов и Филалетов.
– Не токмо ты слаб в познании основ Мастера нашего учения, но и недостало тебе опытности в искусстве нашем, потому и неверие твое мне удивительно, однако же дальнейшие мои рассуждения достанут, чтобы раз и навсегда сие твое противоречие разрешить и определить воззрения твои на сей счет. Никто никогда не владел и никто никогда не овладеет драгоценной материей дотоле, пока не станет посвящен и принят в наше общество. Поелику наиважнейшее и наисуровейшее из всех обязательств, коие ты выучить должен, в том состоит, чтоб исполнять священный долг отнюдь не записывать и никому не раскрывать ни единое из наших таинств. Должен ты теперь понимать, что те сочинители, о коих ты упомянул, не были истинные философы, или же, ежели даже были таковы, то все книги их, все рукописи, от руки писаные или печатные, не были истинные труды философии, но апокрифы да лжи, лишь плоды недоумия творцов их, да пища для доверчивости в них поверивших. И кроме того, подвергни их проверке, а именно повтори со всею аккуратностью все действия, описанные в этих книгах, и посмотри, что получится. Но лучше тебе будет ограничить чувства свои состраданием к простецам и сим доверчивым людям, коие им верят и работают по их книгам, потому что явно они порушат по себе славу и саму жизнь свою, и здоровье, и судьбу, однако же могут они невзначай и твою жизнь разрушить.
– Чтоб мне достичь владения всеми тайнами философии, нужно ли тогда обратиться к истинному философу?
