Константин Кедров - Поэтический космос
Округлость Земли стала для человечества географической истиной после путешествия Магеллана вокруг света.
Копернику поверили до полетов в космическое пространство, где можно теперь воочию увидеть, как Земля вращается вокруг Солнца.
Внутренне-внешнее пространство космоса пока что далеко от человека в областях черных дыр и релятивистских скоростей, и все же в нашей повседневной жизни это должно присутствовать как постоянное напоминание человеку о его космической роли.
«Тысячеликий, тысячеглазый Пуруша», вмещающий в себя небо, звезды и всю вселенную; Андрей Белый, обнимающий себя Зодиаком, как мякоть персика объемлет косточку; Велимир Хлебников — «тать небесных прав для человека», отслаивающий Большую Медведицу от подошв сапог; Сергей Есенин, называвший человека «чашей космических обособленностей», где «человек, шествующий по земле, попадает головой в голову своему двойнику, шествующему по небу»; Афанасий Фет, несущий в своей груди «огонь сильней и ярче всей вселенной»; Тютчев, узнающий в звездной бездне «свое наследье родовое», воскликнувший в момент полного внутренне-внешнего проникновения: «Все во мне, и я во всем», — вот далеко не полный перечень — «парад» людей-планет, увидевших человека полновластным обитателем и вместителем всего макро- и микрокосмоса.
Наше отношение к таким художественным прозрениям должно измениться. Здесь фантазия ведет нас к реальности.
Старая истина о том, что человек есть частица космоса, ныне нуждается в пересмотре. Есть механическая часть целого, скажем, деталь машины или обрывок фотографии, а есть часть, зеркально вмещающая все целое, например, осколок голограммы.
«Вообразим себе, что какой-то участок земли в Англии идеально выровняли и картограф начертал на нем карту Англии. Его создание совершенно — нет такой детали на английской земле, даже самой мелкой, которая не отражена в карте, здесь повторено все. В этом случае подобная карта должна включать в себя карту карты, и так до бесконечности» (Борхес).
Если разорвать фотоснимок, все обрывки будут лишь фрагментами изображения. Если разбить голографический портрет, в каждом осколке останется все изображение, только несколько потускневшей.
Человек именно такая голографическая часть космоса. Хотя и в потускневшем виде, но мироздание отражено в нас все целиком. Космологическое выворачивание восстанавливает яркость изображения. Нас не должно смущать, что глаз не видит человека и космос в перспективе внутренне-внешней. Глаз не видит и многое другое, например, пространство-время и кривизну вселенной. Эйнштейн даже сравнивал человека с клопом, ползущим по шару и не подозревающим о шарообразности своего мира:
«Представьте себе совершенно сплющенного клопа, живущего на поверхности шара. Этот клоп может быть наделен аналитическим умом, может изучать физику и даже писать книги. Его мир будет двухмерным. Мысленно или математически он даже сможет понять, что такое третье измерение, но представить себе это измерение наглядно он не сможет. Человек находится точно в таком же положении, как и этот несчастный клоп, с той лишь разницей, что человек трехмерен. Математически человек может вообразить себе четвертое измерение, но представить его человек не может. Для него четвертое измерение существует лишь математически. Разум его не может постичь четырехмерия» (Эйнштейн А. Собр. науч. тр. в 4-х тт., т. 4. М., 1967).
Я позволю себе поспорить с этим утверждением великого ученого. Человек все же способен «видеть четырехмерие», но для этого нужно творческое усилие. Более того» человек может воспринять все п измерений.
Есть общее свойство зрения и восприятия: при переходе от одного измерения к любому другому осуществляется выворачивание.
Так, одномерной точке для восприятия плоскости нужно вывернуться наизнанку во все стороны.
Таким же образом воображаемое плоское двухмерное существо могло бы воспринять объем, вывернувшись сквозь себя наружу.
Вывернуть наружу трехмерный объем мы уже зрительно не можем — не видим, куда выворачивать, где оно, четвертое измерение.
Вот здесь нам и помогла бы ретроспекция выворачивания. В момент выворачивания и точка, и плоскость охватывают не только объем, но и все внешние пространства любых измерений. Таким образом, при выворачивании во внешнее пространство объект охватывает все измерения пространства-времени, от 10 до n.
Вспомним, что современная космология знает такую модель частицы-вселенной, вывернутой вовне и внутрь. Она носит названия: планкион, максимон, фридмон.
Во внешней перспективе это первоатом — частица, вывернутая во внешнее пространство, это наша расширяющаяся вселенная от момента взрыва 19 миллиардов лет назад и до сего времени.
Во внутренней перспективе это наша вселенная, сжатая до частицы, из которой она возникла.
Так наша вселенная может во внутренней перспективе быть элементарной частицей другой вселенной, а элементарные частицы нашей вселенной могут быть внешними проекциями других миров.
Нечто подобное видел своим поэтическим зрением Beлимир Хлебников:
«Привыкший везде на земле искать небо, я и во вздохе заметил солнце, месяц и землю. В ней малые вдохи как земля кружились кругом большого»
Получается, что внутренне-внешним выворачиванием мы в состоянии охватить все миры сразу. Правда, здесь кроется одно «если»: если космологическое выворачивание возможно для человека на физическом уровне. Это «если» связано со множеством физических условий:
«Конкретный анализ, продемонстрировавший безопасность таких путешествий (к черной дыре), осуществил Н. С. Кардашев. Главным является вопрос, не разорвут ли приливные силы космический корабль в процессе его перехода через сферу Шварцшильда. Теория дает возможность найти минимальную массу черной дыры, «прыгать» в которую совершенно безопасно»
(Климишин И. А. Релятивистская астрономия).«Путешествие в заряженную черную дыру, — пишет Н. С. Кардашев, — эквивалентно машине времени, которая дает возможность покрыть бесконечно большие расстояния за конечные промежутки времени за малые собственные времена».
Именно это «выворачивание», связанное с полетом, близким к скорости света, я назову выворачиванием внешним, или антропным метасингулированием, — это космическое выворачивание и антропная инверсия при подлете к черной дыре.
Ну, а можно ли вывернуться внутрь, так сказать, не сходя с кресла, в сторону микромира? Вероятность положительного ответа на этот вопрос резко возрастает.
Рост ноосферы, возрастание ее роли в мироздании соответственно увеличивает и потенциал, и роль человеческого разума в понимании вселенской жизни. Отсюда объективное и субъективное распространение его роли на все известные уровни реальностей космоса, то есть и на уровни микромира, где пространство может иметь 10, 100 и даже n измерений.
В. И. Вернадский не уточнял, какую роль в ноосфере играет чувство, но из его основных положений ясно, что оно отнюдь не второстепенно, со временем человек буквально научится чувствовать и 100 и n измерений, как сейчас он чувствует три. А. Эйнштейн занимает здесь явно скептическую позицию — он считает, что человек не может постичь Бога, для которого тысяча лет и тысяча измерений предстают как одно.
Сама теория относительности немало способствовала тому, что мы ведем сейчас вполне конкретный разговор о постижении человеком мира четырех и тысячи измерений.
Антропный принцип открывает пока еще неясное соответствие между космологическими постоянными микромира и максимальными величинами макрокосмоса. На сегодняшний день нет никакой связующей субстанции между ними, кроме человека. «На совпадение больших чисел было предложено смотреть как на уравнение, определяющее некоторый момент времени в космологической школе, — границу «эпохи человека» (Эйнштейновский сборник, М., 1986).
Центр ноосферы Вернадского может оказаться не только в заоблачной выси, вынесенной в беспредельные дали космоса а здесь, на земле, в человеке, раздвинувшем свои слух и зрение до самых отдаленных границ мироздания. Вопрос о том, каково устройство вселенной, в конечном итоге относится к сфере опыта. Однако наше человеческое восприятие пространства-времени не может быть механическим следствием той или иной реальности мира.
Мы, люди, вправе выбирать и творить новые системы отсчета, непохожие на то, что сформировалось в опыте прошлого. Наши мысленные путешествия по экзотическим окраинам «черных дыр» и погружения в туннели микромира нужны здесь для того, чтобы убедить обитателя земли, что образ пространства-времени, сформировавшийся у нас сегодня, отнюдь не является абсолютно достоверным. Природа диктовала свои условия человеку, когда формировала наши слух и зрение. Мы видим мир впереди; но можно представить себе и более совершенное зрение. Можно представить себе зрение идеального глаза, не зависящего от чисто земных условий. Это, к примеру, шесть глаз, расположенных на сфере. Они смотрят вверх-вниз-вправо-влево-вперед-назад и вовнутрь. Невозможно даже мысленно нарисовать мир, отраженный в таком зрении, хотя именно такая перспектива обладала бы максимальной полнотой. Или один глаз, расположенный на «изгибе» ленты Мебиуса таким образом, что он одновременно смотрит вверх-вниз-вовнутрь-наружу-вперед-назад, вернее на границе между всеми характеристиками пространства. Как Андрей Белый на вершине пирамиды. Или мысленный обитатель внутри хрустального глобуса Пьера.
