Флоринда Доннер - Сон ведьмы
Комнату, заваленную мебелью с бежевой обивкой, отделял от столовой прекрасный рояль. Остеклённый книжный шкаф стоял рядом с огромным камином, который Фрида Герцог разжигала раз в год на рождество Евы.
Эфраин отошёл на несколько шагов так, чтобы мог видеть себя в позолоченном зеркале на каминной доске. Ему было двадцать лет, но маленькое суховатое тело и мальчишеское, незрелое, безбородое лицо делали его ещё моложе. Он старательно причесал свои вьющиеся волосы, поправил галстук и надушённый носовой платок в нагрудном кармане. Бедность — это ещё не причина для того, чтобы выглядеть неопрятным, подумал он и, оглядываясь, осмотрел пиджак сзади, расправляя складки и морщины.
Весело насвистывая, он пересёк комнату и вышел на широкий балкон.
Декоративные пальмы, орхидеи, высокие папоротники и птичьи клетки почти скрывали Фриду Герцог. Полная и солидно сложённая, она сидела за белым письменным чугунным столом с тяжёлой матовой стеклянной крышкой.
— Я жду тебя с девяти часов, — сказала она вместо приветствия.
Сердитое выражение её глаз усиливалось линзами толстых роговых очков, угрожающе спущенных на её орлиный нос.
— Ну что за красота! Какой прохладой дышит это истинное небо! — воскликнул Эфраин восторженным тоном. Он знал, что восхваляя её искусственные джунгли, Фриду Герцог всегда можно вернуть в хорошее расположение духа, — даже в полдень ваши канарейки поют как ангелы, — подражая крику птиц, он снял пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула.
— Ладно, хватит о птичках, — сварливо сказала она, приказав ему сесть возле себя, — я плачу тебе жалование и хочу, чтобы ты был здесь всё время.
— Меня задержали наши будущие клиенты, — важно возразил он.
Она посмотрела на него с сомнением и вытерла капельки пота вышитым платком с верхней губы и лба, — ты принял все заказы? — она не дала ему возможности ответить, подтолкнув несколько белых коробочек, — проверь это, — проворчала она.
Не смущаясь её плохим настроением, он весело сообщил ей, что заказы в сущности написаны и подписаны. Затем он почти благоговейно открыл одну из коробочек и почтительно осмотрел покрытый серебром набор шариковых ручек, уложенных на тёмно-синюю вельветовую подкладку. Он открыл одну ручку, отвинтил колпачок и аккуратно проверил небольшой прямоугольный кусок металла с резиновым оттиском. Это была печать. Эту операцию он повторил со всеми ручками, после чего тщательно проверил правильность написания фамилии а адреса покупателя.
— Сколько раз тебе повторять — на ручках не должно быть отпечатков пальцев, — затрещала Фрида Герцог, выхватив авторучку из его рук. Она обтёрла её своим платком и опустила в коробочку, — сейчас же заверни их!
Он бросил на неё недружелюбный взгляд, — вы хотите, чтобы я наклеил на них адреса? — спросил он, закончив заворачивать последнюю коробку.
— Да, сделай это, — она дала ему шесть аккуратно отпечатанных наклеек из небольшого металлического ящика, — постарайся наклеить их ровно.
— Что? — раздражённо переспросил он, не расслышав слов, которые она сказала. Её акцент, обычно едва заметный, становился невыносимым, когда она была в гневе или страхе.
Фрида Герцог медленно повторила, чётко произнося каждое слово: — наклей все уголки этикеток ровно, — она взглянула на него и добавила: — я хочу, чтобы этикетки были приклеены крепко.
— Если бы взглядом можно было убивать, я был бы уже мёртв, — прошептал он, поднимая обе руки над головой в притворном жесте муки. Затем он очаровательно улыбнулся ей и обругал её скороговоркой.
— Что ты сказал? — спросила она. Её акцент был так силён, что слова получались невнятными.
— Я сказал, что у меня нет столько времени, чтобы сделать всё, что вам хочется, — он ослабил свой галстук в голубую полоску и расстегнул воротничок жёстко накрахмаленной рубашки, затем достал из ящика стола тюбик с клеем и выдавил по небольшой капле на каждую этикетку. Он тщательно подровнял резиновую насадку со всех сторон и наклеил этикетки на аккуратно завёрнутые пакеты.
— Хорошо сделано, Эфраин, — намёк на одобрение мгновение играл на полном, румяном лице Фриды Герцог. Она никогда не удивлялась той аккуратности, с которой он приклеивал наклейки как раз посередине коробок.
Она не могла признать, что кто-то может делать это лучше её самой.
Окрылённый её комплиментом, он решил спросить о ручке, которую она обещала ему. Хотя юноша уже оставил надежду когда-нибудь получить что-то от неё, он тем не менее напоминал ей об этом при первой возможности.
Каждый раз у неё были различные отговорки, чтобы не выполнить своё обещание, — когда же вы дадите мне авторучку? — повторил он высоким, настойчивым голосом.
Фрида Герцог молча посмотрела на него, затем подвинула стул ближе к столу и опустила на него свои локти, — я не говорила тебе раньше о трудностях, которые я имею, чтобы убедить фирму направлять торговое судно в эту местность? Да ты и не поймёшь, что быть в моём возрасте (она никогда не говорила, сколько ей лет) и быть женщиной — это огромный недостаток, — она помолчала секунду, а затем гордо добавила: — и то, что я так хорошо продаю авторучки, ещё не означает, что я должна их кому-то дарить.
— Одна авторучка не разорит вас, — настаивал Эфраин.
— Твоя ручка! Твоя ручка! Это всё, о чём ты думаешь? — её голос дрожал от негодования. Она приблизила своё лицо к нему. Её глаза сверлили его немигающим взором.
Он ошеломлённо смотрел в её голубые глаза, в которых бушевал огонь безумия.
Возможно, заметив, что зашла слишком далеко, Фрида Герцог потупила взор. Её лицо смягчилось. Просительным тоном она продолжала говорить о своей уверенности в том, что вместе они смогут продать тысячи авторучек.
Они будут продавать их не только в городе и в окрестных деревнях, но и по всей стране, — будь терпелив, Эфраин, — умоляла она, склонясь к нему, — когда дело пойдёт в гору, мы оба будем богачами! — она резко откинулась на стул и ласково провела рукой по маленькой серой коробке.
— Но мне нужна только ручка, ты понимаешь, старая идиотка, только ручка, — отчаянно прошептал Эфраин.
Фрида Герцог не слышала его. Она сонно смотрела на свои птичьи клетки грустным мечтательным взглядом.
— Я работаю как лошадь, — сказал Эфраин громко и ясно, — я не только доставляю товар, я нахожу покупателей на ваши ручки, — он игнорировал её попытку перебить его, — а вы не хотите дать мне одну ручку.
— Я не буду говорить, как нехорошо ты поступаешь, — капризно сказала она, — я из сил выбиваюсь, пытаясь вдолбить тебе то, что начало любого бизнеса требует каких-то жертв, — она вышла на балкон, — очень скоро я дам тебе не только ручку и комиссионные, я сделаю тебя партнёром, — она остановилась перед ним, — я деловая женщина. Представь, эти ручки будут в каждом доме по всей стране. Эфраин, мы продадим их каждому грамотному человеку в этом государстве.
Она отошла от него и опёрлась на перила, — взгляни на эти холмы! — крикнула она, — посмотри на эти хижины! — взмахом руки, от которого затрепетали широкие рукава её халата, она описала панораму перед собой.
Улыбка засияла на её губах, она повернулась к нему, — подумай об этих лачугах на холмах. Какие возможности! Мы продадим ручки всем, кто может писать. А те, кто не могут, вместо того, чтобы ставить крестик каждый раз, когда им нужно подписать документ, будут штамповать своё полное имя на любой бумаге, где необходима их подпись, — она захлопала в ладоши в детском восторге и, присев возле него, сунула руку в карман, — это, — утвердительно произнесла она, доставая свою позолоченную ручку, — идеальное решение всех проблем! — она осторожно отвинтила колпачок и, нажав небольшой выступ на конце авторучки, проштемпелевала каждый пакет, а затем гордо прочла своё имя и адрес, которые вмиг отпечатались фиолетовыми буквами, — сотни людей живут в этих хижинах. И я знаю, что они все захотят такие ручки, — она коснулась его руки, — Эфраин, с сегодняшнего дня я буду платить тебе комиссионные за каждую ручку, проданную тобой на этих холмах.
— Они не купят ни одной. Это им не по средствам, — напомнил он ей саркастически.
— Я сделаю то, чего не делала никогда прежде, — напыщенно провозгласила она, — я позволю им покупать авторучки в кредит, — она опустила с рассеянным видом несколько авторучек — включая свою золотую ручку — в кожаный ранец Эфраина, — а сейчас можешь идти.
Он недоверчиво посмотрел на неё. Неужели она не заметила свою ошибку?
Юноша беспечно взял свой ранец, — увидимся завтра, — сказал он.
— Но тебе надо доставить всего шесть ручек, — напомнила она ему, — я жду тебя к пяти часам. За эти ручки уже заплатили, и тебе не придётся ждать денег.
— Сейчас середина дня, — запротестовал Эфраин, — неужели вы хотите, чтобы я таскался по этому пеклу? Кроме того, мне надо сначала пообедать. И мне нужны деньги на транспортные расходы, — заметив её мрачное лицо, он пояснил: — мне нужен бензин для мопеда.
