Якоб Беме - Аврора, или Утренняя заря в восхождении, или…

27. Что ты посеял в почву, то и взойдет, будь то пшеница, рожь, ячмень, горох, плевелы или тернии: над чем не будет иметь власти конечный огонь, то и не сгорит; Бог же сам не погубит своего доброго семени, но возделает его, чтобы оно принесло плоды в жизнь вечную.

28. И так как все живет и существует в Боге, то зачем же плевелы хвалятся перед пшеницей? Или ты мнишь, что Бог лицеприятен и глядит на чье-либо лицо или имя? Кто был отец нас всех? Не Адам ли? И так как сын его Каин жил худо пред Богом, то почему не помог ему отец его Адам? Но сказано здесь: кто грешит, должен быть наказан (Иезек. 18). Если бы Каин не погасил своего света, кто отлучил бы его от любви Божией?

29. Так и ты, хвалишься, что ты христианин и ведаешь свет: почему же ты не ходишь в нем? Не мнишь ли ты, что имя делает тебя святым? Подожди до той поры, друг, и ты это узнаешь. Смотри: немало иудеев, турок и язычников, хорошо оправивших светильники свои, раньше тебя войдут в Царство Небесное.

30. Какие же тогда преимущества у христиан? Многие: ибо они знают путь жизни и знают, как им восстать из падения; если же кто-то хочет остаться лежать, то его бросают в ров, где надлежит ему погибнуть со всеми безбожными язычниками. Поэтому оглянись, что ты делаешь и кто ты такой; ты судишь других, а сам слеп. Но дух говорит, что у тебя нет никакого основания судить того, кто лучше тебя: не одна и та же ли плоть у нас всех, и не в Боге ли наша жизнь, будь то в любви или в гневе? Ибо что ты сеешь, то и пожнешь.

31. Не Бог виною тому, что ты погибаешь, ибо закон, повелевающий поступать по правде, вписан в природу и книга эта в сердце твоем. Ты отлично знаешь, что должен поступать хорошо и дружественно со своим ближним; и также отлично знаешь, что не должен срамить и осквернять свою собственную жизнь, то есть свое тело и душу.

32. Поистине в этом ядро и любовь Божия: Бог не глядит на чье-либо имя или рождение; но кто ходит в любви Божией, тот ходит в свете, свет же есть сердце Божие. А водворившегося в сердце Божием кто извергнет оттуда? Никто, ибо он рождается в Боге.

33. О слепой и полумертвый мир, отстань от суда твоего! О слепой иудей, турок и язычник, отстань от хуления твоего, и предайся послушанию Божию, и ходи в свете; тогда ты увидишь, как тебе восстать из твоего падения, и как обороняться в мире сем против адской яростности, и как ты сможешь победить и жить вечно с Богом.

34. Поистине есть только единый Бог; но когда снимется покров с глаз твоих, так что ты будешь видеть и познавать Его, ты увидишь и познаешь также всех твоих братьев, будь то христиане, турки или язычники. Или мнишь ты, что Бог есть Бог одних только христиан? Но живут же и язычники также в Боге: «Поступающий по правде приятен Ему» (Деян. 10, 35). Или что знал ты, христианин, о том, как Бог хотел искупить тебя от зла? Какая дружба была у тебя с ним, когда Бог позволил Сыну своему стать человеком ради искупления рода человеческого? Разве твой только царь Он? Не написано ли: Он «желаемый всеми народами» (Агг. 2, 7)?

35. Слушай: «Одним человеком грех вошел в мир» (Рим. 5, 12) и через одного проник во всех. И одним искупление вошло в мир и через одного проникло во всех. Что же значит теперь чье-либо знание? Ведь не знал же ты и того, как хочет поступить с тобою Бог, когда ты был мертв в грехах.

36. И подобно тому как грех господствует через одного без различия над всеми, так господствуют и милосердие и искупление через одного над всеми. Язычники же, иудеи и турки пребывают в слепоте, но и они стоят как бы в муках рождения и ищут покоя; вожделеют благодати и ищут ее не у надлежащей цели; но Бог везде и глядит на основание сердца. Но если в родовых муках их рождается в них свет, то кто ты, судящий их?

37. Смотри, слепой человек, я хочу показать тебе это: пойди на луг, ты увидишь там разные травы и цветы; ты увидишь горькие, терпкие, сладкие, кислые, белые, желтые, красные, синие, зеленые и всякие другие: не растут ли они все из земли? Не стоят ли друг подле друга? И не завидует ли один прекрасному облику другого? Но если бы один из них поднялся слишком высоко в своем росте и засох бы по недостатку сока, то что может для него сделать земля? Не дает ли она ему свой сок наравне с другими? И если среди них растут тернии и приходит жнец снимать жатву, то он срезает их вместе и отбрасывает их прочь, и их сжигают в огне; а различные цветы он собирает в свои житницы.

38. Так бывает и с людьми: одни обладают различными дарованиями и способностями, и один бывает гораздо светлее в Боге, нежели другой; но пока они не засохли в духе, они не подлежат отвержению: когда же дух засохнет, то не годится ни на что, кроме как на дрова.

39. А что турки терпкого качества и язычники — горького, то какое тебе до этого дело? Когда свет загорается в терпком и горьком качествах, то он также сияет. Ты же, родившийся в зное, где свет восходит в сладкой родниковой воде, смотри, как бы зной не спалил тебя, ведь ты можешь погасить его.

40. Ты теперь спросишь: но разве правильно, что язычники, и иудеи, и турки упорствуют в своей слепоте? Нет, но я скажу тебе: как может видеть тот, у кого нет глаз? Что понимает бедный мирянин в том шумном смятении, какое подняли попы в своем опьянении? Он ходит в простоте и рождает в муках.

41. Ты теперь спросишь: но разве Бог ослепил турок, иудеев и язычников? Нет; но когда Бог зажигал свет для них, они жили в похоти сердца своего и не хотели давать духу водительствовать ими, и тогда погас наружный свет. Но он не так всецело погас, чтоб не мог родиться в человеке, раз человек от Бога и живет в Боге, будь то в любви или в гневе.

42. Если же человек томится желанием, то как ему не стать чреватым в его томлении? Если же он чреват, то может также и родить. Но так как ему не сияет наружный свет, то он не знает сына своего, которого родил; когда же свет взойдет в Последний день, то он увидит его.

43. Вот я открою тебе тайну: настало уже время жениху узнать свою невесту; угадай же, друг, где лежит венец? К Полуночи: ибо посреди терпкого качества восходит сияние света. Но откуда приходит жених? Из средины, где зной порождает свет и шествует к Полуночи, в терпкое качество, и там восходит сияние света. Что же делают те, что обитают к Полудню? Они задремали в зное, но буря разбудит их; многие среди них ужаснутся до смерти.

44. Что же делают те, что с Заката? Горькое качество их хочет тереться с другими, но, когда оно вкусит сладкой воды, дух его станет кротким. Что же делают те, что на Восходе? Ты от начала была безумною девою; от начала всегда предлагался тебе венец; но ты мнила себя доселе слишком прекрасной, ты живешь с другими.

45. Если теперь ты хочешь знать, какая природа в небе, и какая природа у святых ангелов, и какая была природа у Адама до его падения, и что есть собственно святая, небесная и Божественная природа, то заметь в точности при описании этого седьмого неточного духа Божия все особенности, какие следуют дальше.

46. Седьмой неточный дух Божий есть неточный дух природы, ибо прочие шесть рождают седьмого; и седьмой, когда он рожден, бывает как бы матерью прочих шести, объемля прочие шесть и в свой черед рождая их; ибо телесная и природная сущности состоят в седьмом.

47. Заметь здесь смысл: эти шесть восходят в полном рождении по силе и роду каждого, и когда они взошли, то силы их перемешаны между собою и твердость иссушает весь состав и бывает как бы целым существом. Это телесное иссушение я называю в этой книге Божественным салиттером. Ибо в нем содержится семя всего Божества и он есть как бы мать, воспринимающая семя и непрестанно вновь рождающая плод по всем качествам семени. ["Под словом салит т ер в этой книге разумеется то, как из вечного средоточия природы прозябает из первого Начала второе, подобно свету из огня; и здесь разумеются два духа: во-первых, знойный и, во-вторых, воздушный, ибо в воздушной жизни состоит настоящий рост, а в огненной жизни причина качества. Таким образом, если написано: ангелы сотворены из Бога, то имеется в виду: из вечной природы Бога, в которой разумеются семь образов; и, однако, Божественная, святая природа разумеется не в огне, но в свете. И огонь являет нам тайну вечной природы, а также и Божества, ибо разумеются два начала, двоякий источник: один источник жгучий, яростный, терпкий, горький, мучительный, пожирающий в огне; и из огня же свет, который обитает в огне, и, однако, огонь не может объять его; и имеет иной источник, а именно кротость, в которой желание любви, ибо в желании любви разумеется иная воля, нежели та, которая в огне. Ибо огонь хочет все пожрать и создает великое восстание в источнике; а кротость света производит существенность, именно в вечном свете она создает водного духа вечной жизни, и в третьем Начале мира сего она создает воду с первосостоянием воздуха. Так должен разуметь о трех Началах или рождениях читатель этой книги, говорящей о первосостоянии вечной природы в вечной воле или вечном желании Бога; каковое желание мечется в великой скорби до четвертого рождения огня, где возникает свет, и наполняет вечную свободу вне природы. Ибо мы постигаем Святую Троицу в свете вне природы, в силе света, в свободе — как вечный источник без существа, однако связанный с природою огня, как связаны огонь и свет. И третье Начало мира сего рождено и сотворено из первого, то есть магически, как это ясно изложено в нашей второй и третьей книгах. А это лишь введение к ним, первое, что было написано автором, и недостаточно постигнутое с первого раза; хотя оно и являлось вполне ясным, однако не могло быть всецело охвачено; и это был как пронесшийся ливень, после которого начинается рост».]