Даниил Андреев - Железная мистерия
Второй
Их судьбы от недругов крадущихся, От гибели ранней блюли мы,Верховною помощью вглядываясь В их страшные ночи и зимы.
Третий
Но встала вкруг каждого мечущегося Глухая, тугая завеса;Как если б на птенчика прячущегося Надвинулись ужасы леса;
Четвертый
Надет капюшон уплотняющийся Теперь на любой огонечек,И гаснут они, задыхающиеся Под каменным панцирем ночи.
Молчание.
Голос Яросвета
Братья! Братья! Перво-водители дальних стран!В страшный час этот вы слышите ли меня?Соприсутствуете ли нам вы с пяти сторон,Соболезнование к нашим бедствиям преклоня?
Тишина.
Над хребтами Восточного горизонта становится видимой световая, стремительно движущаяся фигура в струящихся одеждах. Лотосообразная корона; прекрасный лик.
Голос
Те же низвергаются на мой край беды!Враг мой загораживает тьмой рай Будды;Новый уицраор моих стран злей тигра:Сумрачна, тяжка в нем, как уран, кровь Жругра!
На Юго-Восточном небосклоне, далеко за горными цепями, возникает облик сидящего гиганта в белом, с розовой радугой, пересекающей его чело; концы радуги исчезают за его плечами.
Голос
Помня уицраоров, Синклит стран ГангаВзвесил и отринул вековой долг крови;Грянет ли к сраженьям над страной гул гонга,Лишь эфирной помощью помочь мы вправе.
Обе руки сидящего приподнимаются: стаи белых и розовых цветов возникают и опускаются за темными горами.
Тишина.
Ярко-зеленое бурное сияние, пересеченное оранжевыми вспышками, проступает из мрака на Юге. Лик едва различим — только пылающие глаза, опущенные и точно прожигающие землю.
Голос
Сбросил с уицраоров моих стран древнихКовы и запрет я, и Синклит мой смолк,Чтобы не ослабить их для битв лет гневныхС тем, чье низвержение в Уппум — наш долг.
Пауза.
Видно, как фигура, облаченная в голубовато-сиреневое блистание, с серебряной тиарой на голове, готовится опрокинуть кубок с раскаленно-красным вином над горизонтом Юго-Запада.
Голос
Если похищает сатана ключ жизни,Землю от духовности плитой мглы скрыв, —С Жругром и Лай-Чжоем будет бой наш в бездне.Горе сверхнародам! Горе всем, кто жив!
Земля колеблется. И видно, как над морями Северо-Запада лучезарный гигант в синем и лиловом снимает с себя золотой зубчатый венец.
Голос
Брат! Из уицраоров один мной светел:Скоро он предстанет, с золотым схож львом;Если не отступит сатана — все в пепелБросит мой Укурмия — мой лев, мой гром.Этим я отрину от себя дар славы,Право на водительство землей в веках, —Знаю! Но достойнейший возьмет то правоИ перед лицом его бежит сам страх.
Гигант бросает свой венец в дальнее море. Море воспламеняется. Огненные языки волн взлизываются до туч.
Все гаснет. Слои охватываются темнотой. Слабо мигают только огни в катакомбах.
Шепот в Крипте
Девушка
Страшно знамение будущих дней, Грозно!
Священник
Встанет огнями против огней Бездна…
Молодой интеллигент
Тяжко чудовище движется в ней, Грузно…
Ректор
Поздно надеяться. Враг все сильней. Поздно!
Голос Яросвета
Не восполнен еще собор наш: звучанья НавныЕле слышатся, чуть доносятся, — блеск погас…Ты, невеста моя! Ты, узница сил державных!Вечно юная, долгожданная! слышишь нас?
Далекий голос Навны
Я — с тобою, со всеми сонмами православных,Кто в Небесной России молится в этот час.
Яросвет
Так. Затеплите же созвездья живых огней!Совесть мечется, разрывается, разум нем;Выбор ставился и таинственней, и грозней,Но горчайшего не возникало ни перед кем.
Молчание.
Старый священник, тихо
Склоните колена, все слышащие! Все видящие! Все плачущие!
Все собравшиеся в крипте становятся на колени.
Яросвет, возвышая голос
Молите Бога об откровении, об ответе:Да различим мы путеводительнейший глагол,Найдем дорогу — непредрешенную нами, третью,Избегнем ужаса от избрания зла из зол.Молитесь, праведники, духоискательствовавшие по кельям!Молитесь, гении, что были вестниками внизу!Молитесь, слышащие мой голос по подземельям,И родомыслы, когда-то правившие в грозу!
Удар колокола.
В наступившей тишине слышится как бы шорох коленопреклонения великих множеств и затепливания друг от друга тысяч, может быть, миллионов огней. В крипте все, кроме Неизвестного, закрывают лицо руками. Тогда становится видимым белый многобашенный Собор, как бы воздвигнутый из живого света и окруженный гигантскими музыкальными инструментами, похожими на золотые лиры. А вокруг — необозримое море огней в руках Синклита.
Акт 7. Гефсимания
Крипта, едва различимая в темноте, кажется опустившейся глубже. Выше нее все укрыто мраком. Оттуда, из Небесной России, льются голоса, но тьма редеет лишь минутами и лишь настолько, чтобы световые очерки Великого Собора и Предстоящих вокруг него казались еле видимыми сквозь густой туман.
