Свагито Либермайстер - Терапия Ошо. 21 рассказ от известных целителей о том, как просветленный мистик вдохновил их работу
Все, что нужно, – продолжать петь, не останавливаясь, не позволяя разуму вмешиваться в процесс. Действуя таким образом – продолжая петь, не прерываясь, – вам проще избавиться от цензуры ума; в противном случае он сделает все, чтобы сохранить структуру вашей личности нетронутой.
Когда мы позволяем себе выразить нашу боль, гнев, радость в песне, это означает, что мы приняли их. Это акт о капитуляции. Избавляя нас от суждений, пение поднимает наше чувство принятия до уровня ликования. Подобный опыт вызывает глубочайшее психологическое расслабление, которое может перерасти в духовный опыт.
Во время спонтанного пения поющий «становится» своей песней – он и его песня неотделимы друг от друга. Его личность растворяется в песне, остается лишь способность слушать и быть свидетелем этого явления. Мы слышим, как мы поем, а лучше сказать, как пение и слушатель сливаются воедино, и все, что им остается, – только созерцать.
Джиббериш
Чтобы обрести или восстановить способность к спонтанному пению без вмешательства разума, мы используем выдуманный язык – это позволяет обойти ловушку концептуального значения слов.
Ценность способности к вербальному самовыражению в действительности чрезвычайно велика. Речь состоит из разделенных интервалами периодов фонетической артикуляции – из комбинаций чередующихся гласных и согласных звуков. Как сохранить такую вербальную структуру, не обременяя ее концептуальными значениями?
Лауреат Нобелевской премии итальянец Дарио Фо использовал такой тип языка в своей драматургии. Он называл его grammelot и видел в нем эффективное и откровенное средство сценической коммуникации.
В английском языке прижился другой термин – gibberish/джиббериш. Само это слово – производное от имени жившего в VIII веке суфийского мистика Джабир ибн Хайяна, который говорил на непонятном языке. Джиббериш звучит как язык, но не является реальным языком.
Использование джиббериша – это уникальное, в прямом смысле не-повторимое «средство связи», позволяющее напрямую контактировать с нашим внутренним миром. И ничто при этом не мешает нам сохранять намерение выразить себя с помощью «языка», в котором скрыта движущая сила, заставляющая его развиваться и все ярче и ярче себя проявлять.
Таким образом, даже вне обычных концептуальных привязок мы испытываем всю полноту реальной речевой коммуникации, которую к тому же сопровождает удивительное чувство свободы. Джиббериш избавляет нас от беспокойства, связанного с необходимостью выражаться грамотно в лексическом и грамматическом плане. Его непосредственность и гибкость облегчает выражение эмоций и высвобождает энергию.
Войсинг не требует, чтобы джиббериш лился непрерывным потоком нечленораздельных звуков; как и обычный язык, он структурирован в фонетические группы, разделенные короткими паузами. Намерение заключается именно в том, чтобы «высказаться», так как песня, состоящая только из гласных звуков, не достигает определенных внутренних слоев, и поэтому ей не удается извлечь на поверхность некоторые эмоции и аспекты Сущности.
Согласные звуки окрашивают гласные в более яркий цвет, придают им достоинство, напор и смысл.
Разные согласные связаны с различными внутренними переживаниями.
С чего начать и как продолжить
По-видимому, спонтанное пение – это врожденная способность, которую, казалось бы, нетрудно в себе обнаружить. С некоторыми людьми так оно и происходит, но большинству приходится ее в себе развивать. К счастью, это не какой-то новый навык, скорее это естественное качество, которым мы обладаем от рождения. И нам нужно только заново его открыть в себе, вытащить на свет, стряхнуть с него пыль и довести до блеска.
Предлагаю вам несколько простых советов, которые помогут вам сделать дальнейшие шаги.
Для начала важно научиться «прислушиваться» к себе – в прямом и в метафорическом смысле (то есть быть в курсе того, что творится у вас внутри).
Затем вы должны почувствовать и понять, что каждое внутреннее переживание – это вибрация, и, следовательно, его можно пропеть. При этом нет нужды задумываться над тем, с какими переживаниями соотносится та или иная вибрация. Достаточно просто направить свое внутреннее внимание на то, что происходит с вами в данный момент – будь то эмоции или физические ощущения, – а затем перевести это в акустическое измерение, доверившись собственному голосу.
Погрузитесь в пение, не спрашивая себя, для чего вам это нужно, какова ваша цель, что вы должны сделать и как вы должны петь. Вместо этого просто согласитесь стать передатчиком, посредником, предоставившим свой голос в распоряжение внутренней реальности. Даже когда вы думаете, что ничего не происходит или ничего не чувствуете, на самом деле это не так. В подобных случаях лучше всего ухватиться за звук, слиться с ним, вдохнуть в него силу, поддержать его, а затем помочь ему превратиться в мелодию. Важно поддерживать связь с вашим внутренним содержанием, даже если оно вам неизвестно, и не позволять уму предвидеть или направлять развитие песни.
Вы должны постоянно поддерживать контакт с животом и сердцем.
Продолжайте петь, игнорируя разум, даже если он попытается вмешаться в процесс и высказать свои суждения: «Это не очень хорошо…», «Это не то, чего я ожидал…», «Я этого не вынесу…», «Это глупо…» и т. д. Однако если вы все же остановились, важно возобновить пение с той самой ноты, на которой вы прервались.
Вкладывайте в песню всю вашу энергию: тотальность не позволит уму вмешиваться.
Позвольте телу свободно двигаться и глубоко дышите, синхронизируйте дыхание с пением.
Разотождествление с устоявшимся образом себя
Процесс воссоединения с нашим духовным измерением подразумевает необходимость научиться разотождествляться с устоявшимся образом себя, который, за редким исключением, не соответствует нашей истинной уникальной Сущности.
Этот воображаемый образ – фальшивка. Он сформировался в детстве как отклик на обусловленность, навязанную нам родителями, которые, в свою очередь, почерпнули свои убеждения из коллективных социальных и религиозных установок, а также унаследовали вместе с качествами, которые предопределены структурой ДНК, и генетическими воспоминаниями, закодированными в других форматах. Сформировавшись, этот образ начинает искажать наше непосредственное восприятие действительности и порождает шаблонные убеждения, предсказуемые эмоции и повторяющееся изо дня в день привычное поведение.
Этот образ подпитывается объяснениями и оправданиями, цель которых – облегчить ощущение боли и страдания, возникающее у нас из-за того, что мы отказываем себе в любых здоровых порывах. Мы пытаемся притупить свои чувства в стремлении забыть травмирующие события, обусловливающие подобные отказы.
Например, если ребенок не окружен атмосферой любви и поддержки, простая ошибка или неспособность сделать что-то – вполне обычное явление в период роста маленького ребенка – может породить ужасное ощущение провала, особенно если она сопровождается критикой, угрозами или осуждением со стороны взрослых.
Отсюда и возникает убеждение, что фраза «не в состоянии» является синонимом слова «плохо» и ее следует всячески избегать и бояться. Подобная реакция может возникнуть много лет спустя в контексте, который может сильно отличаться от первоначального. Иногда достаточно всего лишь мимолетного сходства, едва различимого отголоска первоначальной травмы, чтобы вызвать автоматическую реакцию.
В таких условиях реальность не проживается непосредственно – как постоянно обновляющийся, не повторяющийся поток, – но воспринимается сквозь призму убеждений, основанных на прошлом опыте и порождающих заранее предопределенные реакции.
Способность головного мозга накапливать ассоциации полезна, особенно для выживания. Но хранящиеся в голове воспоминания о травмах часто оказывают негативное воздействие, затмевая собой другие мысли, новые ассоциации и живые впечатления от настоящего момента.
Вместо того чтобы радостно принять новую ситуацию, мы начинаем искать в ней подвох, или принимаем ее в штыки, или пытаемся справиться с ней, руководствуясь своей обусловленностью. Доводы рассудка, оправдывающие определенный тип поведения, – явление из той же категории.
Постепенно мы перестаем доверять нашему изначальному, уникальному восприятию реальности, и вместо этого проживаем жизнь, полагаясь на постоянство своей личности. Вместо того чтобы бить ключом, берущим начало из спонтанности Бытия, наш жизненный опыт превращается в устойчивое психическое явление – не случайно Рене Декарт заявил, что высшей степенью самовыражения является утверждение «Cogito ergo sum» – «Я мыслю, следовательно, я существую». Он был не прав. В масштабах Бытия мышление относится к самым поверхностным явлениям.
