Алексей Прийма - Реальность неведомого
– Понял. В таком случае… Гм. Что ж, давайте послезавтра утром выйдем из города по автомобильному мосту, перекинутому через Дон. Потом на пустынном левобережье отойдем от автотрассы куда-нибудь подальше в степь. И там, в степи, в двух или трех километрах от трассы проведем встречу. Такой вариант устраивает?
– Устраивает. Но вместе с вами я не пойду через мост. Меня привезут к месту встречи на легковой автомашине. Ну а вы уже будете ждать меня там.
Мы уточнили детали. Я набросал на листке, вырванном из блокнотика, нехитрый план местности. Обозначил на нем реку Дон и мост над нею, автотрассу, уходящую от моста по голой, как доска, степи, элеватор, высившийся справа от трассы, и спортивный гребной канал, протянувшийся перпендикулярно реке слева от дороги. Крестиком я указал на плане приблизительное место встречи.
Затем вручил листок с планом Маргарите Николаевне и на том расстался с нею…
В указанный день и час я маячил столбом в бескрайней придонской степи, поросшей чахлыми сорными травами, иссушенными солнцем. Ровным целинным полотном уходила степь, не тронутая плугом, к горизонту. Здесь, на донском левобережье напротив Ростова, раскинувшегося на холмах на правом берегу Дона, испокон веков не сеяли культурные злаки. Земля тут была соленой; она так и называлась – солонец… Далеко-далеко от меня – километрах в трех, не ближе – сновали туда-сюда по прямой как стрела автотрассе крохотные букашки автобусов и грузовиков, легковых автомашин и самосвалов.
Застыв неподвижно на одном месте, я изображал из себя нечто вроде геодезического ориентира. И при этом, признаюсь, чувствовал себя полным дураком.
Почти полтора часа потратил я на то, чтобы добраться сюда пешком. На всякий случай явился, как и планировал, загодя – с большим запасом времени.
Секундная стрелка на моих наручных часах пробегала круг за кругом, а в ситуации между тем не наблюдалось никаких изменений. Есть такое идиоматическое выражение – «гордое одиночество».
Караульную службу, которую я нес сейчас в степи, никак нельзя было назвать гордой. С каждой уходящей минутой одинокое томление на степном просторе виделось мне все более и более идиотским.
Может быть, Маргарита Николаевна по неведомым соображениям зло подшутила надо мной? Услала сегодня меня с утра пораньше подальше от города в степь, а сама тем временем в городе… Что – сама?
Где она, эта ведьма с черными глазами? Где, черт ее побери!
Неужели не объявится?
Миновало, представьте себе, уже сорок минут сверх назначенного срока. Я угрюмо стоял как вкопанный, продолжая изображать живой ориентирный столб, и с бараньим упорством ждал…
С далекой автотрассы, увидел я, свернула на узкую отъездную дорогу какая-то легковая автомашина. Она пробежала с полкилометра по дороге, перпендикулярной автотрассе, а потом съехала с нее, осторожно миновав неглубокий кювет. И, снизив скорость, пошла вперевалку по кочкам нетронутой степной целины.
Фары машины были нацелены на меня, как на маяк.
Ну, наконец-то!
Машина, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении «Волгой», притормозила в нескольких шагах от меня.
За лобовым стеклом черной «Волги» сумрачным светом сияли черные глаза Маргариты Николаевны. Рядом с ней сидел за рулем какой-то моложавый мужчина.
– Извините за опоздание, – молвила Маргарита Николаевна, выбираясь из машины. – Дело в том, что они посоветовали не спешить. Они сказали, нужно приехать на встречу с вами на полчаса позже. И тогда ваш контакт с ними состоится наверняка… Вы готовы к контакту?
– Не знаю, – честно признался я. – Все зависит от того, что вы подразумеваете под контактом.
Мертвое молчание – в ответ.
Черные ведьмины глаза знакомо уставились на меня липким гипнотическим взором, проковыривая незримую скважину в моей переносице. Я поежился. Странное магнетическое воздействие клейкого взгляда отнюдь не отдаленно напоминало пытку сверлом работающей бормашины, приставленным ко лбу как пистолет.
Загадочный темно-красный диск с белым ободком и белым кружком в его центре, пролетевший над Ростовом-на-Дону.
– Значит, так, – проговорила Маргарита Николаевна деловито. – Мне нужно подготовиться к контакту.
Настроиться на него. Пока я буду настраиваться, вы можете поболтать о том о сем с моим сыном… Кстати, познакомьтесь.
Не произнеся более ни слова, она неторопливо побрела по степи прочь от меня и от черной «Волги». Отошла метров на сто и там застыла, не оборачиваясь, в несколько экстравагантной позе – колени полусогнуты, а руки вскинуты над головой ладонями вверх.
Как тут же выяснилось, ее сыном был тот моложавый мужчина, которого я приметил за рулем «Волги». Мы пожали друг другу руки и разговорились. После каких-то ничего не значащих общих слов о погоде, да природе, да о нашем взаимном самочувствии я решился пустить пробный шар. Спросил:
– Давно это у нее? – И повел подбородком, указывая на пожилую дородную женщину, замершую в отдалении с руками, вскинутыми, точно в молитве, над головой.
Сын Маргариты Николаевны сокрушенно вздохнул.
– Да вот уже третий месяц подряд с ума сходит, – сказал, криво усмехнувшись, он.
– С ума сходит?
– Ну а как же иначе все это назвать? Моя мать, к вашему сведению, всегда отличалась житейским здравомыслием. Всегда была спокойной, рассудительной женщиной. Никаких ночных кошмаров! Никаких галлюцинаций! Ни-ко-гда! – четко выговаривая каждый слог, произнес мой собеседник. – И вдруг недавно она заявляет: со мной вступили в контакт люди планеты Трон. Каким образом, спрашиваю. Она отвечает: зазвучали голоса в голове – три голоса сразу. Они рассказывают безумно интересные вещи о цивилизации планеты Трон. Какие именно вещи, спрашиваю. Извини, сынок, отвечает мама, но мне запрещено рассказывать об этом кому бы то ни было.
– Голоса звучат в ее сознании постоянно?
– Нет. По словам мамы, они дают знать о себе примерно один раз в неделю. Каждое свое вторжение в ее психику они называют очередным сеансом связи. Как утверждает мама, всякий сеанс длится около получаса… Я предложил ей обратиться к психиатру. Видели бы вы, какой дикий скандал она устроила в ответ! После каждого… э-э… сеанса начинаются у нее головные боли. Мамуля стонет, плачет.
– Бедная женщина!
– Да. Психопатка.
– Психопатка ли?
– Тайно от мамы я проконсультировался у психиатра. По его мнению, у нее – одна из форм шизофрении. Впрочем, безопасная для окружающих… На днях до мамы дошли слухи о вашем приезде в Ростов. А потом случился очередной приступ этого ее идиотского межпланетного психоза. Когда он окончился, мама сказала, что люди планеты Трон желают встретиться с вами и передать вам какую-то информацию.
Маргарита Николаевна, увидел я, вдруг опустила руки и несколько раз сильно встряхнула ими. Потом повернулась и стронулась с места. Она пошла по степи энергичным деловым шагом, направляясь к нам.
– Спасибо за интересные сведения, – поблагодарил я ее сына. И с любопытством во взгляде воззрился на женщину, бодро топавшую по степи.
Кто она? Истинный контактер? Или душевнобольная?
– Сейчас вам будет передано чрезвычайно важное сообщение с планеты Трон, – возвестила Маргарита Николаевна, замерев напротив меня. В плавном жесте она воздела руки над головой. – Слушайте. Запоминайте… Кстати, где ваш блокнот для записей?
– В кармане.
– Вот пусть там и лежит. Ничего не записывайте. Запрещено записывать.
Она встряхнулась всем телом, распрямляя плечи, а потом… Потом я увидел и услышал нечто такое, чего не могу забыть по сей день.
Маргарита Николаевна на краткое мгновение птицей взмыла в воздух. Легко подпрыгнула примерно на один метр. Или даже на полтора метра! Напоминаю, она была дородной женщиной около шестидесяти лет от роду. Резко после своего немыслимого при ее комплекции прыжка приземлившись, она зарычала.
Завыла. Заулюлюкала. Застонала и засвистела. Нет, я не смогу передать здесь словами те звуки, которые исторгались из ее глотки, широко распахнутой.
В момент приземления подошвы ее туфель с глухим стуком шмякнулись о землю. На пару секунд женщина замерла в той же позе, в какой порхнула с места вверх, как хорошо тренированная спортсменка. А затем в неспешном пируэте, продолжая как резаная визжать, легла всем телом, лицом вперед на твердую как камень почву, прокаленную знойным солнцем. Звучно ударились о сухую земляную корку, едва покрытую чахлой травой, колени, следом за ними живот и грудь, а следом и лицо – прямо носом, лбом, губами воткнулось в камень иссушенной землицы! Руки разметались крестообразно в стороны, царапая пальцами горячую пыль.
Невольно я сделал шаг вперед. Дыхание у меня сперло.
Одна– единственная мысль заполонила все мое сознание: сию минуту Маргарита Николаевна нанесла себе серьезную травму, разбила в кровь лицо и, может быть, не только лицо, и ей требуется неотложная помощь… Второго шага, однако, я не успел сделать.
