Виктор Санчес - Тольтеки нового тысячелетия
Наша тактика заключалась в том, чтобы подойти к этому месту по кратчайшему пути, но так, чтобы не пересекать привычного маршрута индейцев-паломников, держась подальше от их стоянок.
Мы разработали план, в котором учли мой опыт общения с виррарика, в особенности их отношение к природе — священному и даже магическому миру. Основной формой движения должна была стать походка внимания. Ориентируясь на виррарика, мы решили исполнить возвышенное духовное действо, получившее у них название «покаяние», а так же несколько ритуалов, связанных с Дедушкой Огнем Татевари. Разумеется, в программу вошли и упражнения, направленные на стирание личного прошлого с его фетишами. Мне казалось, что мы сможем наладить духовную связь с этим священным местом, пользуясь его энергетической поддержкой и применяя особые упражнения на внимание. Нужно с самого начала подчеркнуть, что мы вовсе не собирались принимать на этом месте пейот (или любое другое психотропное растение, которое могли бы там обнаружить). На самом деле, одним из основных требований ко всем членам группы был отказ от курения, алкоголя, марихуаны, и прочих вредных пристрастий. Кое-кому это далось очень нелегко, так что было бы смешно после этого обращаться к использованию «растеяий силы». Итак, мы не собирались употреблять эти растения внутрь, однако, пребывание в ареале их произрастания само по себе открывало для нас новые энергетические возможности. Позже мы убедились на собственном опыте, что энергия Хикури (пейота) сильно, влияла на наше восприятие и сознание, на наши духовные способности, позволяя нам погружаться в иную реальность, даже не прикасаясь к священному кактусу, просто все это место было пронизано его энергетикой. Каждый член группы помимо физической подготовки прошел еще и жесткий духовный тренинг, приучающий к жизни в жестких походных условиях. Предварительно все совершили жертвоприношение Силам, способствующее появлению измененного состояния сознания, направленного на установление связи с Духом. Все мы были твердо убеждены в том, что всякий ритуал потеряет смысл, если не увязать его с той битвой, которую мы ведем каждый миг в этом мире, битве против нас самих, нашей старой, ограниченной личности. И чтобы выразить это символически, каждый из нас самостоятельно изготовил какой-нибудь предмет или подарок Силам тех мест, чтобы должным образом и в должное время вручить им свой дар.
После завершения подготовки, основательно изучив карту местности, мы выступили в путь. Я решил придерживаться «открытой» стратегии, то есть, действовать по обстоятельствам. Первым делом нужно двинуться в путь, без предварительной выработки четкого маршрута, и разбить первый лагерь там, где это окажется удобным для выполнения нашего задания.
По шоссе мы прошли без особых проблем, тревога и страх перед тем, что ждало нас впереди, немного ослабили шутки и подтрунивания «пилигримов». Наконец мы подошли к пыльной хижине, отмеченной на карте как поселок Сан-… в общем, поселок на краю пустыни. Найдя подходящую тропинку, мы углубились в поросшую чапаррелем и кактусами пустыню Сан Луис Потоси, простиравшуюся до края горизонта. Далеко слева виднелась вершина Священной горы. Хотя мы ещё не приняли конкретного решения о маршруте, я был заранее уверен, что Ла Унарре послужит нам маяком. Главное, не упускать ее из виду, а уж путь мы найдем! Мы выстроились в цепочку и двинулись вперед, по направлению к горам.
Сначала мы шли по тропинкам, «предположительно» открывавшимся между зарослями. Я говорю, предположительно потому, что они то и дело терялись, сливались с другими тропинками, а затем появлялись снова. Наконец мы поняли, что в пустыне нет иных троп, нежели те, что пролагаем мы сами — можно было свободно двигаться в любом направлении. Солнце уже палило вовсю, и я был рад, что не забыл ни соломенную шляпу, ни головную повязку. Итак, я оказался во главе цепочки людей, двигавшихся сами не зная куда. И тем не менее, я был счастлив! Ведь движение по направлению к чему-то мистическому — это то, что мне всегда было по душе. Шагать и шагать вперед, ничуть не сомневаясь, хотя рассудок и не понимал этого, что непременно дойдешь до цели, хотя точно и не знаешь, ни что она собой представляет, ни где она. Лицо спокойно, только глаза пристально вглядываются в местность, ритмично работают легкие, размеренно движутся ноги, все внимание обращено на то место, куда через мгновение будет сделан шаг. Через некоторое время я услышал, наконец, шепот пустыни — тот ни с чем не сравнимый и ни на что не похожий звук, справедливо называемый иногда голосом тишины. А еще через какое-то время я ощутил не только звук, но и вибрацию всего тела, казалось, что мне передается дрожь внезапно сгустившегося воздуха, или же я пересекаю линии магнитного поля и должен двигаться с максимальным вниманием. Мы шли и шли по пустыне, но ноги не уставали, наоборот, казалось, что окружающий пейзаж словно подзаряжает нас, появилась какая-то необычная легкость в движениях. Прошло несколько часов, и то, что называлось неопределенным словом «пустыня» постепенно превратилось в постоянно меняющийся, развертывающийся перед глазами ландшафт. Когда вы попадаете в пустыню, вы попадаете не просто в некое безликое место на географической карте, нет, пустыня проникает в вашу душу и сердце, овладевает всеми вашими чувствами. И вот мир превращается постепенно в нечто очень далекое, где-то там, вдали, терпеливо ожидающее, когда мы, наконец, рискнем приблизиться к нему.
Постепенно мы понимаем, что то, что мы называем «пустыней», то есть местом, где ничего нет, на самом деле представляет собой целый мир, битком набитый различными вещами: звуками, жизнью, энергией, красотой. Пустыня, ее растительность, необъятные горизонты, молчание, спокойствие, закаты и чистый воздух — все это помогает нам оказаться ближе к Духу, не только Духу, одушевляющему и скрепляющему этот мир, но и Духу внутри нас. Уже далеко за полдень я решил сделать привал и выбрал место для лагеря. Горы были уже довольно близко. Мы двинулись к назначенному месту, и, добравшись до него, ощутили какую-то особую свежесть атмосферы. Вокруг все дышало спокойствием и миром. Эта свежесть, серовато-голубые тона начинавшихся сумерек, и вообще все вокруг говорило о том, что место было выбрано правильно. Метров за шестьдесят от нас виднелось что-то вроде… берега реки? Да, только без воды — это было похоже на русло высохшей реки. Может быть, оно не всегда бывает сухим, может быть, раз в году оно превращается в реку в пустыне? Во всяком случае, песок на берегу как нельзя лучше подходил для ночлега. Мы подошли поближе и каково было наше изумление — тут оказалось полно пейота! Под зарослями кустарника было множество ростков священного кактуса, они располагались поодиночке и группами до пятнадцати штук. У некоторых на макушках виднелись распустившиеся цветы. Сомнений не было, выбранное нами место было домом Хикури, Великого Духа, обитавшего в пейоте, по поверьям виррарика — одного из воплощений Голубого Оленя, Тамаца Кахуллумари! На миг мне показалось, что ночевать здесь будет слишком опасно, но потом передумал — все-таки место достаточно спокойное и тихое. Присутствие Духа места ощущалось каждой клеточкой тела. Мы уже здесь, сказал я себе, мы пришли к Духу, и Дух с нами. Я лишний раз убедился, что действовать безрассудно или легкомысленно в месте обитания Духа просто опасно.
Предупредив членов группы, чтобы они не прикасались к Хикури, я направился вместе с ними к руслу высохшей реки, осторожно обходя кактусы. Русло было сухим, но я понял, что оно живое — ясно чувствовалось присутствие Духа Воды. Да, место вполне подходило цля ночлега, и если бы приключилось что-нибудь неприятное, мы всегда могли вернуться сюда и оказаться под защитой Духа этого места.
Мы занялись сбором хвороста и прочего горючего всего, что годилось для создания дома Татевари. Собирая хворост, мы стремились избежать встреч с опасными или ядовитыми животными, а также не пораниться о колючки, и в то же время продолжали тренировать внимание, чтобы достичь состояния повышенного осознания. Как только хвороста оказалось достаточно, мы поставили палатки, и впервые за день поели (хотя кое-кто решил даже сейчас не нарушать поста).
Все мы находились в каком-то особом состоянии духа. Мне даже не нужно было ничего говорить — все и так вели себя как можно тише, стремясь не нарушать спокойствия и умиротворенности пустыни. Каждый занимался своим делом, избегая лишних разговоров, стремясь не рассеять внимание. Надвигалась ночь. Да, наконец-то, подумал я, мне удалось привести в это святое место тесно сплоченную и хорошо подготовленную группу единомышленников. Интересно, что еще ждет нас за этой открывшейся дверью?
Мы вышли на небольшую полянку и стали ждать наступления полной темноты. Некоторые остались стоять, другие легли на землю. Мы молчали, неотрывно всматриваясь в сгущавшуюся темноту, стремясь слиться со скалами и кустарником, отбрасывавшими все более длинные тени. Мы стремились впитать в себя пульсацию пустыни, настроиться на ее волну, слиться с ней. Только это и ничего больше. Мы понимали, что если мы не шелохнемся, если мы не нарушим тишины, просто «будем здесь», то станем частью пустыни, частью заката. Наше шумное повседневное «я» постепенно растворялось в тишине и спокойствии пустыни.
