Роман Доля - Путешествие по внутренним мирам сознания
Картина резко изменилась. Странник проснулся от холода пустыни и потянулся. Его спальный мешок снаружи покрылся капельками росы. У кромки горизонта алела полоска света. «Светает, – подумал странник и ущипнул себя за руку. Интересно, а сейчас я сплю или бодрствую?» Вокруг пробуждалась жизнь. Погонщики пригнали в лагерь пасшихся неподалеку верблюдов. Спутники странника сворачивали лагерь и навьючивали животных. «Пора в путь!» – сказал он себе, погружаясь в приятные заботы наступающего дня.
Канализация
Во сне странника несло по туннелю. Вокруг стоял непередаваемый чад зловония нераскаявшихся или неприкаянных душ. Мысли, эмоции и чувства испортились и отдавали душком. Душа страдала – страда [10] была в разгаре. Страдала по настоящему и доброму, хотя на поверхности видимой причины не просматривалось. На странника волнами накатывали безнадега, комплексы вины, нищенского сознания и тщетности всех его устремлений. Садомазохизм отчасти скрадывало движение в потоке и сам поток.
«Плыву по трубе, – сканировал пространство путник. – Все как в жизни – несет зигзагами и только по каналу», – по какому, думать не хотелось, хотя на периферии сознания проскальзывали слова «борьба» – «судьба» – «сума» – «тюрьма».
«Вероятно, во сне сталкингом занимаюсь – прорабатываю негативные программы подсознания. Чакру Свадхитстхану изучаю вместе с пищеварительным процессом, трактом и негативными эмоциями. Вот и насобирал столько злословия на свою и чужие головы. В пору душе задохнуться: не ту информацию вдохнуть или не успеть переварить имеющуюся».
Стенки громадной трубы, в которой плыл странник, были скользкими и липкими. В борьбе за место под солнцем явно наметился сдвиг в обратную сторону. Клоака она и есть клоака. Место было, но явно не то, на которое претендовал духовный пилигрим. Вместо света и радости – задворки жизни во всей их красе.
«Никак в канализацию каналья засосала, – понял несчастный. – Хоть я и на самом дне сна, да поди вырвись из него. Да и сон просто так из небытия не приходит, а явью создается. Как один из вариантов реальности. Пока не доплыву до конца – света белого не увижу. Не отпустит просто так на свободу сверхсознание. Где ж здесь до своей космической сути-то достучаться? Выжить бы. Все придется отработать. Всех и все потребуется простить, принять, осознать, иначе плыть мне, родимому, и плыть. И не просто простить, а простить искренне. Да так, чтобы комплексы неполноценности и вины с себя снять. Тогда и только тогда к моему собственному благу каналья в туннель к свету превратится. Каналья станет точкой опоры к спасению. А то, что энергии она насобирала в подсознании со знаком минус, так то все в плюс зачтется».
Сон уверенно тащил странника по коктейлю из зеленой жижи, туалетной бумаги, очисток от картофеля и прочей «прелести».
Странник не переставал удивляться празднику жизни. Удивлению не было границ – они стерлись. С одной стороны, он совершенно явственно ощущал себя утопленником, которого несло потоком из одной трубы в другую личной канализации, а с другой – совершенно осознанно наблюдал и размышлял над снами своей жизни.
– Ага! Это я вижу сон во сне и еще пробую его анализировать. И за что мне такая участь выпала? Я-то думал, что с нижними этажами у меня все в порядке, а там такая вот каналья свинская накопилась, что хоть топись от тоски. Да и утопиться некуда – утоп уже. Судя по сну, утопление произошло успешно и давно. Осталось принять себя с любовью и признательностью таким, каков есть. Признать по полной программе и закончить свою бренную жизнь в качестве удобрения. Тоже вариант – послужить на благо всего оставшегося человечества.
Каналья оживилась и хрюкнула от удовольствия. Да противно так, что странника затошнило. Упираясь пятками и вцепившись в скользкие стенки трубы ногами и руками, он мужественно решил дать бой или деру. Да не тут-то было. Защиты подсознания выглядели железобетонными. Странник вспомнил весь процесс изготовления железобетонных труб крупного диаметра.
– С наскока не проломить. Придется плыть в отстойник, – загрустил он.
Поток бил мощным течением в распятого в трубе странника. Силы покидали последнего, а когда на уши несчастного намоталось немереное количество лапши, он не выдержал и рухнул каналье в пасть.
– Вот так бороться с потоком жизни! Нет, никогда мне не выбраться из своего болота. И чего трепыхаться?
Странник отдался течению и вспомнил, что все, что есть в его внутренних мирах, – только его собственность, и никто ему насильно ничего не предлагал. Кушал он отменно и всегда с аппетитом. Протест души нарастал рвотным спазмом. Переваривать свое стало не под силу.
– Сколько я еще буду терпеть эту каналью, которую еще и не вижу, и не слышу, и не знаю, где она живет? Кто в доме хозяин?! Хочу видеть сволочь опостылевшую в лицо! Хватит меня по помойкам жизни мотать! Хочу в хоромы белокаменные!
Странник даже опешил от простоты такого решения – встретить каналью на ее территории и все ей сказать не в бровь, а в глаз или наоборот. Все, что накипело, и за все, чего наглотался. Весь вопрос же заключался в том, как эту каналью достать, назвать, увидеть и полюбить. Подсознание на 95 % не осознается, где уж там одну каналью углядеть. Там этих каналий столько за века собралось, что пруд уже прудить не надо – давно запружен.
Странник отбросил сомнения прочь и пристально всмотрелся вперед. Его взгляд искал врага. Всматривание в самого себя – а тем более в проблему – неожиданно принесло результат – на внутреннем экране компьютера всплыло сосредоточенное лицо Кондолизы Райс.
– Явно морок, – решил странник. – Хотя что-то в Кондолизе такое есть! Есть некая интуитивная зацепка.
Лизу требуется из кандалов освобождать, тогда и в госдепартаменте работать без стрессов можно будет, да и мир с облегчением вздохнет. Для мира главное, чтобы женщина счастливой была. Счастливая женщина бомбить никого не будет – просто не догадается этим заниматься. У счастливой женщины и мир счастливый.
Пока странник так философски размышлял над неожиданным интуитивным образом, тот распался на тысячи и десятки тысяч потоков, спиралей и фигур. Все происходило быстро и в динамике. Практикант неожиданно покрылся липким потом. Вначале процесса его обдало ледяным холодом, а затем прожарило на сковороде в пекле.
Внезапно странник увидел себя привязанным к высокому столбу на большой площади.
– Вот ведь как все обернулось, – удивляется он своему сну. – Прыгнул из одного сразу в другой, да видно хрен редьки не слаще. Попал из огня да в полымя.
Вокруг странника бурлило море всевозможных существ, людей и сущностей. Все они обвиняли его в его промахах и ляпах. Коронным номером для собравшихся граждан стал плюрализм. Поэтому они говорили страннику все, что они о нем думают, и разили того плевками, т. е. плюрализмом мнений.
Наконец до странника стало доходить, что во сне он прорабатывает комплексы вины и неполноценности. Да видать, больно древние они оказались, что так вот уж сурово.
– Ура! Понял! – осознал странник. – Если я этих ангелов сейчас не приму со всеми потрохами, то заплюют насмерть. Им-то ведь надо добиться от меня признания, что они самые правильные и замечательные. Мне нужно дать им право на свою жизнь и ошибки. Тогда они не будут так агрессивно это доказывать, а у меня появится возможность принять себя самого со всеми «прелестями», страстями и ожиданиями.
Странник отдался процессу. Одна из его знакомых странниц часто вещает с паперти: «Если изнасилование неизбежно, требуется отдаться и получить удовольствие». Странник перестал доказывать себе, что все не так. Просто плевать стало нечем на себя и окружающий мир. Полная идиллия. Граждане Урюпинска почувствовали комфорт от такого положения дел:
– Такой хорошенький паинька! И зачем в кого-либо плевать?
Они перестали спотыкаться о камень преткновения, отмыли странника от прилипшей канальи и со слезами восторга от своей духовности понесли на руках. Кто не мог дотянуться – встречали любимца бурными аплодисментами.
В голове героя внезапно замкнуло, и он вновь оказался в трубе. Труба была свежевыкрашенной, вместо нечистот текла чистая вода.
– Проверка, – понял странник. – Рождаюсь в мир уже по своим правилам. Проблема в подсознании частично решена. Но, видно, еще чего-то не доработал. Абсурда не хватило, чтобы программы никчемности и навязанные другими людьми штампы разрушить. Чем больше бреда и абсурда, тем быстрее замыкание мозга и происходит. У программиста крыша уезжать начинает – вот он и отменяет старые команды. Это еще можно назвать перепрограммированием сознания.
Впереди показался выход. Странник щучкой нырнул в Озеро Надежды. С тела клочьями срывались картофельные очистки и лапша. Все это превращалось в чистую воду радости. Тело и душа были бодрыми и энергичными. Да здравствует канализация!
