Александр Варакин - НЛО - Люди в Черном
Удивительно, до чего они умели и умеют пользоваться нашими недостатками, недоделками, пороками… Умными или дурацкими правилами и инструкциями.
Летчики, нынешние и бывшие, такого могут порассказать, если захотят и поверят, что это принесет пользу и не будет истолковано рассказчику во вред! Люди ученые, обжегшись на молоке, дуют на воду, но ведь К. рассказал!
Почему молчали летчики? Ведь они-то по инструкции обязаны были докладывать начальству о любом случае появления НЛО. И никто не докладывал. Вернее, докладывали, но уж совсем такие — либо слишком принципиальный, которому, кроме цепей, терять нечего, либо дурак (среди летчиков, как и везде, дураки тоже попадаются). Остальные молчали, хотя редко кто из летного состава хоть раз в жизни не видел НЛО. Почему?
Причина самая банальная: боялись потерять любимую работу. Всех "наблюдателей" немедленно списывали на землю. Кому это приятно?
Зато человек попадал в "вилку": либо промолчишь (нарушишь приказ раз, лишишь науку информации — три… Где два, — спросите вы? Резонный вопрос. Два — это совсем плохо: кто поручится, что НЛО — не новое секретное оружие вероятного противника?..), либо расскажешь. Плохо и так, и этак. Суровые люди летчики. Наверно, потому и суровые, что ходили по лезвию…
Зато при таких "клещах" все остальное казалось пустяком. Горючего мало? — плевать. Винт неисправен? — с еще более высокой колокольни… Главное, чтоб не было войны.
Летим с приятелем в Сочи. По пути две посадки — Саратов и Ростов-на-Дону. 1976 год. В Ростове наш вылет все откладывают и откладывают. Я впервые летел самолетом, поэтому не особенно задумывался, отчего у нашего Ан-24 почихивает моторчик. Наконец, с трехчасовой задержкой, все же везут к самолету. Мы с Андреем оказались — совершенно случайно — рядом с летчиками, которые тоже отдыхали внутри аэровокзала (возможно, в комнате отдыха для работников авиации, если есть такая). И вот один из них другому говорит:
— Ты, Петя, как хочешь, а я, если не исправили, на таком самолете не полечу. (Я привел приблизительный перевод того, что сказал летчик — сами понимаете, на каком языке).
— Да перестань! Проскочим!.. (Язык тот же).
Мы сели, и "Петя и Вася" — повели аппарат в Адлер.
Думаю, не надо объяснять, что в три часа ночи все пассажиры немедленно уснули на своих местах, а мы с Андреем, как два дурака, все выглядывали в иллюминаторы — не отвалилось ли чего от нашей "стрекозы". Зато сколько радости было в Адлере!.. Другие пассажиры, думаю, нас так никогда и не поняли. Зато понял бы "Вася".
Насколько же надо любить свою профессию, чтобы рисковать жизнью даже там, где не требуется!..
Но продолжим тему.
Я упомянул о людских пороках, в которых энлонавты разбираются не хуже нас с вами. А скорее всего, даже лучше. Им не стоило затрачиваться на стерилизацию памяти в описанном мною случае наблюдения НЛО на хлопке: половина "хлопкоробов" (мы выражаемся: "добрая половина", — это значит, почти все!) была пьяна.
НЛО развлекались лет пятнадцать тем, что появлялись в поле зрения людей, не вяжущих лыка.
М. из Владимира в 1974 году возвращался домой изрядно "на бровях". Степень изрядности — вдрызг!
Когда он вошел в свою тихую улочку — времени на часах было примерно 23.30, - над его головой бесшумно, сверкая огнями, медленно прошли в сторону секретного объекта, о котором (вероятно, из-за его секретности) знали абсолютно все, от мала до велика, по той простой причине, что там зарплата была на 20 % выше, а главное, квартиру давали! — какая уж тут секретность… Как бывшие, так и нынешние установители режимов секретности никак не хотели понять, что психология — наука, и ее тоже надо уметь применять. Отсутствие всяких секретов на этом секретном предприятии было бы лучшей гарантией того, чтобы никто не только не знал, чем там занимаются, но никогда бы и ни при каких обстоятельствах (если только не чисто случайно!) не поинтересовался, что же он в течение десятка лет производит, и за что ему так прилично платят?
— А чего вы там производите-то?
— А хрен его знает! Говорят, ракеты какие-то.
— А… Тоже ничего. Ну, ты разливай, разливай, а то так и будем про всякую фигню говорить. Так вот. На чем я остановился-то? Ах, да. А потом пошли к Трофимычу. И там еще, как водится, вмазали. А потом… Вот не помню, были мы у Ленки или нет? Кажется, все-таки были… Ну, как же, были, точно! Петрович еще с двумя пузырями пришел!.. Раздавили мы, значит, эти два пузыря… У Ленки тоже половинка красного оставалась, приговорили и ее. И потом пошли… Погоди-погоди, вот тут самое интересное начинается. Потом пошли к Петровичу и так нажрались!..
— Ну, а вы-то у себя что там производите?
— Да отстань ты, ей-Богу! Ему про дело, а он… Боеголовки! Ну, что? Жить легче стало?.. Ну, так слушайте дальше… Да ты разливай, разливай!..
Но я отвлекся. Вот гражданин М. и заметил, как над его головой в 23.30 в сторону секретного объекта на бреющем полете, сверкая огнями, прошли "девять летающих тарелок"!
Вы думаете, что, протрезвев, гражданин М. побежал в милицию докладывать о наблюдении инопланетных кораблей, интересующихся секретным объектом? Никак нет. Вплоть до января 1977-го, когда я узнал о его наблюдении от его же племянника, М. решал: сообщить властям о том, что видел, или все же не сообщать?.. Ну, кто ему поверит, если он был вдрызг?
— Пусть не упоминает об этом. А если спросят — наврет, что — нет. Как теперь проверишь?
— Я ему то же говорю. Ни в какую! Честный он. А как скажет, что был пьяный, кто ж ему поверит?
— Если для науки, можно и соврать.
— Я ему то же говорю. А он мне: знаешь, Мишк, ну, чего я людей отвлекать буду, если был вдрызг и сам не уверен: а вдруг померещилось?.. Не, сам-то я твердо знаю: видел! — Ну, так пойди и расскажи! — Не, Мишк, я, понимаешь, пьяный был. Ну, чего я пойду?
Пусть уфологи не обижаются, но причина, из-за которой уфология до сих пор (до сего дня, когда, наконец, я за него сообщаю о наблюдении гражданином М. "летающих тарелок" числом девять, с зажженными огнями не только в иллюминаторах, но и снизу — теми огнями, что как бы освещали дорогу) лишена большинства свидетельств, состоит не только в засекреченности указанной информации, как стратегической, или Бог знает еще какой, но и в немаловажной причине, по которой бывший в тот момент пьяным до степени положения риз, гражданин М. из города Владимира никогда не пойдет сообщать властям о своем наблюдении! Тем более что, скорее всего, в милиции на него заведена отдельная карточка, поскольку побывал он и в вытрезвителях, и жену поколачивал, как у нас часто бывает… Энлонавты, возможно, воспитывали его: пусть помучается, поразрывается между совестью и гражданским долгом. Может, пить меньше станет…
Или — просто развлекались?.. Садисты!
Да-да. Это я не для красного словца. Как всякий русский, я тоже считаю, что возбуждать совесть против человека — очень нехорошо. Вина М. неадекватна наказанию. Садисты, одним словом!..
Одним из самых распространенных способов развлечений еще с пятидесятых и шестидесятых годов стали преследования со стороны НЛО, коим подвергаются водители автотранспорта. Как правило, либо в зеркале заднего вида, либо впереди над шоссе водитель замечает "свет над дорогой" или сразу "объект". Как правило, шоссе не пустынно. То есть, этот аргумент говорит о том, что энлонавты действительно решаются "показать себя". Впрочем, примерно треть происшествий на дорогах, особенно самых казусных, происходит все-таки при отсутствии большого движения или при том, что потерпевший от инопланетных шуток вовсе был один на дороге.
Невеселая история произошла с Эдвардом Брунсом из Миннесоты 20 декабря 1965 года. Ехал он на папином грузовичке, возвращаясь на ферму. Дело было около полуночи. Вдруг дорогу юноше (парню было 15 лет) преградил НЛО! При приближении к объекту грузовик заглох, и фары его погасли. Повисев недолго над дорогой на высоте примерно около двух метров, НЛО стал медленно подниматься, причем сам он засветился изнутри красным, и юный Эдвард заметил внутри объекта фигуру человека. Из-под объекта посыпались искры, и… грузовик стал подниматься вслед за НЛО!..
Отнеся автомобиль не противоположную сторону дороги и развернув его к северу (Брунс ехал вообще-то на запад!), объект поставил грузовичок задними колесами в глубокий кювет, передние же оказались на крутом откосе, занесенном снегом. Эдвард, едва почувствовал, что под колесами твердая почва, выпал из кабины и, подхватив ноги в руки, дал деру и мчался, как угорелый, полторы мили до дому, не останавливаясь и без оглядки.
Увидев сына в ненормально возбужденном состоянии и выслушав его сбивчивый рассказ о дорожно-воздушном происшествии, Джон Брунс завел свой, что называется, личный автомобиль и вдвоем с сыном отправился к месту события, тоже заинтригованный. Подъехав к брошенному грузовику, он оставил включенными фары и в свете фар обследовал место. Оказалось, и впрямь следа съезда в кювет на глубоком снегу не было. Тут отец уже наполовину поверил сыну. Они погрузились в тот автомобиль, на котором приехали, и отправились спать.
