Мистика катастроф - Юрий Федорович Подольский
Вернулась царская чета в глубокой печали и задумчивости. После этого император стал упоминать о роковой для него и всей царской династии предсказанной дате — 1918 год.
А в 1903 году Николаю II вручили еще одно письмо из прошлого — от преподобного Серафима Саровского, написанное в 1832 году. На конверте была пугающая надпись: «Последнему царю». А в письме великий старец вещал: «Идет последнее царствование, государь и наследник примут насильственную смерть». По свидетельствам приближенных, когда государь прочитал послание, то горько и безутешно заплакал.
Подлила масла в огонь юродивая Паша Саровская. Она сообщила, что царскую семью ждет мученический конец, а Россию — трагическая судьба.
Наконец, последнее пророчество Николай II получил от Григория Распутина в 1916 году: «Русский Царь, убит ты будешь русским народом, а сам народ проклят будет и станет орудием дьявола… Три раза по двадцать пять лет будут разбойники черные, слуги антихристовы истреблять народ русский и веру православную…»
Но еще за несколько лет до Распутина в царских покоях побывали два французских мага. Первый из них, Филипп Низье, предсказал рождение наследника в 1904 году, поражение России в Русско-японской войне и революцию 1917 года, которая завершится падением монархии, гибелью многих христиан и самого царского семейства. Другой французский оккультист, Папюс, по просьбе государя вызвал дух его отца Александра III. В полной тишине, в присутствии царствующих супругов и адъютанта императора, Папюс мелом начертил на полу магические знаки и произнес заклинания. Вслед за этим глаза его закатились, он задрожал, а потом обмяк в кресле, как тряпичная кукла. Какое-то время он молчал, а потом вдруг заговорил утробным голосом:
— Ты должен во что бы то ни стало подавить начинающуюся революцию… Но увы, она потом еще возродится, и тогда катастрофа неизбежна… Что бы ни случилось, мужайся, сын мой, и не прекращай борьбы.
Оцепеневший от ужаса Николай II буравил медиума взглядом.
— Что? Что он еще говорит? Значит, не давать конституцию?
— Значит, не давать, — глухо подтвердил голосом умершего царя Папюс.
Сеанс закончился, Папюс вышел из транса, но все четверо продолжали сидеть в напряженном молчании. Первой заговорила императрица, спросив, можно ли предотвратить предвозвестие. Папюс задумался:
— Пожалуй, я смогу…
Несколько следующих суток он провел, запершись в комнате, изучая каббалистические таблицы, а потом вышел и пообещал царской чете выполнить их просьбу. При этом добавил, что магическая защита будет иметь силу лишь до тех пор, пока он сам не исчезнет «с физического плана».
В 1916 году, незадолго до своей смерти, Папюс в третий раз посетил Россию, где гадал Николаю II на картах Таро. Он предсказал, что война с Германией неотвратима и здесь уже никакая магия не поможет. Впоследствии, услышав о кончине мага, императрица написала мужу на фронт: «Папюс умер, значит, мы обречены».
Уже в наше время были расшифрованы катрены Нострадамуса о России, в которых говорилось об ужасной участи царя и тяжелой судьбе всего русского народа. Их Николай II, разумеется, не читал. Но и всего того, что стало ему известно, оказалось достаточно, чтобы безоговорочно поверить в черную судьбу. Он и поверил. И все-таки обреченный монарх пытался сопротивляться предсказаниям. Так, например, в марте 1905 года на встрече с иерархами Русской православной церкви он внес поразившее всех предложение: восстановить патриаршество, когда-то отмененное Петром I. При этом в качестве патриарха Николай II предложил… себя. Члены Священного синода растерянно молчали. Царь выдержал паузу, а затем, поняв, что ответа не получит, поклонился и вышел — он решил покориться судьбе.
Но еще раньше, в 1899 году, император впервые попытался идти наперекор мрачным предсказаниям, выступив на первой Гаагской мирной конференции с заявлением о необходимости всеобщего разоружения, чем несказанно удивил всех политиков. Никто не знал, что толкнуло царя на столь беспрецедентный шаг. Вторая мирная конференция состоялась в 1907 году, но те же предложения российского правительства снова не были приняты.
С этого времени Николай II безропотно нес свой крест, оказавшись заложником пророчеств и зная, что ничего изменить уже нельзя. Этим и была во многом обусловлена репутация Николая II как слабого и безвольного царя.
Известно, что на Рождество, 6 января 1905 года, во время салюта из пушек Петропавловской крепости одно из орудий вместо холостого патрона ошибочно было заряжено картечью. Заряд угодил в окна Зимнего дворца и в беседку, где в это время находился Николай II со свитой. Все были ужасно напуганы, кроме самого царя, который даже бровью не повел. А когда царю льстиво сообщили о его необычайном самообладании, он в ответ сухо произнес:
— До восемнадцатого года я ничего не боюсь…
Пророчества «сибирского старца»
Итак, пророчеств о печальной судьбе Российской империи было немало. Правда, ни письма Серафима Саровского, ни послания загадочного монаха Авеля[10] никто, кроме покойной царской четы, не видел. Тем более никто уже не сможет подтвердить факт устных предсказаний.
А вот пророчества одного из самых одиозных персонажей российской истории имеют документальное подтверждение и были неоднократно засвидетельствованы как членами императорской фамилии, так и многочисленной свитой. Речь идет о человеке, оказавшем самое глубокое влияние не только на царскую семью, но и на весь ход тогдашних событий. И хотя уже практически невозможно объективно охарактеризовать феномен Распутина, след, оставленный «сибирским старцем» в истории России, безусловно, столь же глубокий, сколько и мистический.
Григорий Ефимович Распутин мало напоминал человека, из уст которого льются божественные откровения. Было в его облике что-то демоническое, отталкивающее и одновременно внушающее доверие. Эту противоречивую личность в народе называли «святым старцем», а при дворе именовали Гришкой и «злым гением царской семьи». Иеромонах Илиодор позже писал, что от всей его «фигуры несло неопределенным, но очень нехорошим духом». А великий русский психиатр Бехтерев, который изучал феномен личности Распутина, отмечал, что «его сила заключалась… во властном характере его натуры… Кроме обыкновенного гипнотизма, есть еще и половой гипнотизм, каким, очевидно, обладал в
