Елена Коровина - Самые знаменитые пророчества и предсказания

В 1248 году, спустя почти 100 лет после того, как Райнальд фон Дассель привез в город мощи волхвов, новый архиепископ — Конрад фон Хохштаден приказал начать строительство и собственноручно заложил первый камень в основание будущего собора веков.

Замысел был воистину грандиозный. Готические шпили собора взмывали ввысь на 157 метров — чтобы молитвы верующих как можно быстрее доходили до Бога на Небесах. Алтарь, залы, капеллы, башни, помещения внутри ограды создавали громадный лабиринт — целый мир духовного преображения на земле человека, готовящегося перейти в мир Горний. Лучшие мастера трудились над фресками и скульптурами, витражами и мозаиками, ковали ограды, возводили кованые ограждения и тесали скамьи. Но работы затягивались. За первые 20 лет отстроили только небольшую часть главного зала, где поместили золотой саркофаг с теми самыми легендарными мощами волхвов. Потом весь зал достраивали еще более 50 лет. Только в 1440 году в Мариенкапелле возник величайший алтарь святых покровителей «Поклонение волхвов» работы великого немецкого художника Стефана Лохнера. И опять строили и строили…

Только 15 октября 1880 года собор наконец-то освятили — через шесть с лишним веков после закладки первого камня! На освящение прибыл сам германский император Вильгельм I и, конечно, гости со всего мира. Но вечером того же дня, когда произошло это ожидаемое в веках событие, император, обойдя собор, наткнулся на только что начатую кладку у западного нефа.

— Что это? — удивился монарх.

— Так недоделали еще, — неуверенно ответил бригадир каменщиков. Потом почесал за ухом и дрожащим голосом объяснил. — Да и не стоит доделывать, Ваше Величество. Помните, наверно, предсказание?..

Вильгельм вздохнул. Предсказание было ему известно. Недостроенный собор — Страж Апокалипсиса. Пока строится он — живет-строится и весь мир. Конечно, может, настоятель старого храма переборщил, а может, и вообще — наврал в сердцах. Не был же он в конце концов пророком! Да вот только охотников проверять его предсказание пока нет и, наверное, никогда не будет.

Так и строится сей «вечный долгострой». Даст Бог, будет строиться вечно. И вечно будет строиться наш мир. Тогда никакой Апокалипсис не страшен.

Конечно, атеистический и рациональный ХХ век в пророчества не слишком-то верил. Но собор в Кельне достраивать не спешил. Удивительно, но этот шедевр архитектуры и человеческого духа почти не пострадал во время Второй мировой войны. Ну а то, что все-таки разрушилось, жители города тут же начали восстанавливать. Но до конца, как водится, работы опять-таки не довели — передали эстафету XXI веку. Но и ныне вокруг собора постоянно появляются строительные леса — то тут, то там. Надо поддерживать Стража.

Вороны Габсбургов

Отныне не только у тебя, но и у всего твоего рода будут крылатые вороны-защитники. Но если изгонишь птиц, тебя настигнет проклятие: вороны из хранителей превратятся в вестников несчастий!

Род Габсбургов связан со множеством всяческих пророчеств и предсказаний. Но одно из них тесно переплелось со… старинной немецкой сказкой. Вернее, это теперь сказка. Но когда-то она была былью.

В начале XIX века братья Гримм начали собирать немецкий фольклор. В числе других записали сказку о Белоснежке. Но они и не подозревали, что эта история действительно произошла почти 300 лет назад. В ней были и влюбленные, и их помощники-гномы, и злая мачеха, и отравленное яблоко. И еще она мистическим образом оказалась связанной с родовым проклятием Габсбургов.

В середине XVI века король Испании и император «Священной Римской империи» Карл V Габсбург изъявил желание посетить небольшой немецкий городок Бад-Вилдунген. Вместе с ним решил поехать и его сын — будущий король Испании Филипп II. И вот что из этого вышло.

Шарлотта фон Вальдек недоуменно подняла глаза:

— Повторяю вам, герр бургомистр, мой покойный муж, граф фон Вальдек, был бы счастлив от имени нашего города приветствовать императора «Священной Римской империи», Его Величество Карла V и его сына. Но раз уж муж мой на небесах, я выполню эту обязанность! Только зачем брать на церемонию мою падчерицу? Уродина Маргарет только напугает принца! Зато я смогу произнести приветственную речь на его родном испанском языке.

Бургомистр вытер испарину, — конечно, графиня до сих пор считается красавицей, но ей все-таки не 20 лет! Вздохнув, он пошел на хитрость:

— Вы ведь знаете, наш господин — ландграф Кассельский не очень-то ладит с императором Карлом. И потому задумал маленькую каверзу: пусть избалованному императорскому сыночку поднесет цветы не красавица, а местная дурнушка. Император не сможет обидеться, ведь ваша падчерица — самая родовитая девушка города!

Маргарет чуть не плакала. Мачеха приказала ей одеться в ужасный наряд — грязно-коричневое платье, уродливый платок на голове, скрывающий и лицо, и волосы. С тех пор как умер отец, Маргарет и всегда-то ходила в обносках, но появиться в таком виде прилюдно?..

Церковь Бад-Вилдунгена сияла тысячами свечей. Звуки органа возносили к небу благодарственную молитву. Прижав к груди огромный парадный букет, Маргарет тайком, чтобы не заметила мачеха, рассматривала принца Филиппа. Молодой — говорят, ему всего-то за двадцать. Не слишком высок, но хорошо сложен. Черты лица мягкие, но застывшее выражение делает их надменными, почти брезгливыми. Император Карл, напротив, вполне добродушен. Бургомистру заявил во всеуслышание:

— Мой сын пожелал увидеть вашу знаменитую церковь. Конечно, лучше бы он совершенствовал фехтование, но я не возражаю и против искусства. Тем паче сейчас, когда принц в меланхолии! У него ведь, знаете, умерла молодая жена.

Филипп хмуро взглянул на отца — опять тот ведет себя как разговорившийся бюргер. Нельзя же терять королевское достоинство! Сам Филипп не слушал речей, а мечтал поскорее осмотреть знаменитую церковь, построенную еще в XIII веке. Говорят, на ее резном алтаре есть прекрасная скульптура праматери Евы. Когда-нибудь Филипп станет королем и прикажет собрать лучших живописцев и скульпторов со всего мира…

Строго по этикету знатные горожане подходили в почетном приветствии, склоняясь к ногам императора и его сына. Филипп щурился — как же провинциально они одеты в своем захолустном немецком городишке! — и вдруг совсем скривился. Девица, подносившая ему парадный букет, оделась вообще немыслимо — какой-то коричневый балахон, платок, съехавший на глаза. Уродина! Разозлясь, Филипп рванул у нее букет прямо из рук. Платок сполз, и принц ахнул. Дождь золотых волос хлынул прямо на руки Филиппу, прекрасные глаза обожгли в мольбе. Боже, она была красавицей! Никогда принц не видел такой красоты — ни на какой картине…

Утром следующего дня Филипп посетил городской дом графини фон Вальдек — инкогнито и всего с двумя стражами. Принц спросил «сеньориту Вальдек». Но навстречу ему выплыла Шарлотта, удивленная и обрадованная. В дорогом, расшитом жемчугами наряде она была картинно красива и, прекрасно понимая это, бросала на принца призывные взгляды. Но Филипп спросил прямо:

— Где ваша падчерица?

Графиня остолбенела. Она-то думала, принц пришел, очарованный ее вчерашней приветственной речью на испанском и огненными взглядами. Но, оказывается, он пришел из-за замарашки Маргарет!.. Графиня скривилась и процедила:

— Моя падчерица страдает падучей и не может прийти. У нее, бедняжки, приступ!

Жестко взглянув на хозяйку дома, Филипп перевел разговор на другую тему и проговорил еще четверть часа. К концу разговора принц даже улыбался. Шарлотта проводила его, приседая в реверансах и кокетливо стреляя глазами… Откуда было ей знать, что, пока шла светская беседа, один из стражей принца пробрался в комнату Маргарет и передал ей письмо? Взволнованная и покрасневшая, девушка прочла инструкции принца…

Наутро Маргарет отпросилась в церковь. Тихонько проскользнула мимо молящихся в уголок — за деревянную резную ширму. Филипп нетерпеливо вскочил навстречу и протянул алую розу. Ах, как прекрасна была эта девушка — белокожая, словно первый чистый снег, не то что смуглые испанские красавицы! И как изящно держала она розу своими нежными белыми пальчиками, боясь уколоться… Придя домой, Филипп в восторге сочинил сонет, написав в посвящении:

«Моей Белоснежке Алорозе».

На третий день «церковных свиданий» влюбленные решили, уйдя порознь из храма, тайком направиться в небольшую рощицу. Маргарет вышла первой. Подождав пару минут, и Филипп пошел к двери. Но едва шагнув за порог, замер…

Маргарет стояла на церковной площади, а над головой ее кружили два огромных черных ворона. Девушка закрыла голову руками и бросилась бежать. И тут, заметив Филиппа на пороге церкви, вороны ринулись прямо на него. Со свистом пронеслись на вершок от головы, опалив злобным и яростным взглядом своих кроваво-красных глаз и чуть не вцепившись в волосы огромными лапами. Филипп выкрикнул что-то гортанное на своем непонятном испанском языке — то ли обругал воронов, то ли заклятие произнес — и тоже бросился бежать вслед за Маргарет.