Алла Михайлова - Юрий Лонго: «Вся жизнь как под общим наркозом»

Следующее объявление гласило: «Обеды для малоимущих». И тоже телефон друга. И опять тысячи звонков. Викторову звонил№СО всех областей. Ему звонят, а он басит в трубку: «Я ещё сам не обедал». Гениально всё устроено у Цукермана.

Попробовал однажды и Викторов подшутить над ним. Взял фотографию и всем старухам, которые сидят на лавочке у подъезда, где живёт Владимир, показал: «Вот жена Цукермана. Вотжена Цукермана. Вы знаете, что он женится?» Бабки его в подъезд перестали пропускать: «Мы знаем, что ты женишься. С тебя торт и шампанское!» Несколько дней его в подъезд не пропускали.

«Ладно», — думает он, — «Я по-другому сделаю». И пишет следующее объявление и вешает его в подъезде на первом этаже на доску объявлений, что в такой-то квартире (номер квартиры друга) на днях открылся новый салон по оказанию интимных услуг. Бесплатно. И опять у Викторова звонки, звонки…

А если к нему домой вдруг приходит тот, кого не ждали, то в квартире просто всё замирает: гаснет свет и выключается музыка и… нет никого дома.

У Владимира Цукермана есть кассета с записью, на которой он в присутствии Юры два часа рассказывает журналистам о нём всякие хохмы и байки. Юра радуется, смеётся и говорит: «Вот здорово, что вспомнил. Я ничего не помню, всё помнит Володя».

9 августа 1998 года.

Приключения живут только в моих мозгах. Не в силах уже их воплотить.

Человек умирает тогда, когда в нём умирает детство!

Исчезли запахи детства. И только интимный запах сыра.

Раньше романтика была. А времена человек сам себе делает. Сам себе делает аудиторию: друзей, знакомых, круг общения. У меня самый гостеприимный дом был. Тридцать рублей уходило на один стол. И вино было по два рубля, и колбаса по два двадцать, и хлеб по тринадцать копеек. Всё для друзей. Помню, у Юры была такая смешная особенность: когда мы стояли в очереди за вином, он вдруг говорил: «Буду я тут с пьяницами стоять!» А мы уже час стоим. Для него все, кто больше двух рюмок выпивал, то уже всё — считался, что горькая пьяница. Ладно, встали в очередь за колбасой. Опять час стоим, вдруг: «Буду я тут с обжорами стоять!» И всё — пошли назад домой. Причём он «от фонаря» «лепил» всё то, что совершенно не существует:

— Вон колбаса за тридцать копеек!

— Где колбаса за тридцать копеек? Два двадцать!

— Нет же. Тридцать копеек!

А потом пошла переоценка ценностей, многие «друзья» отсеились, шлак уходит, а зёрна, самые крупные, остаются. У Юры в друзьях Никас Сафронов появился. Юра часто звонил мне, когда хотел свести с каким-нибудь художником, чтобы тот сделал зарисовку фрагмента из какого-либо старого фильма с участием знаменитой троицы для моего музея. Или просто сказать что-то, или видел меня по телевизору, DVD мне подарил: «Володя, тебя по телевидению показывают, а меня нет. Тебя больше показывают». Я ему говорил: «Юра, зачем я тебе нужен, когда у тебя теперь такие знакомства, такие связи?», а он отвечал: «Да… старый друг лучше новых двух».

Они с Никасом как-то шли по Арбату и вдруг видят — Вицин идёт. А Юра всегда старался по возможности помогать мне пополнять экспонатами мой музей и, если видел что-то подходящее, всегда звонил. И тут же звонит мне по сотовому телефону: «Володя, Вицин! Вицин!» И Вицину сразу же: «Это мой друг, Володя Цукерман. Дайте что-нибудь для его музея!» И Вицин отдал ему курительную трубку Очень обрадовался, когда Вицина увидел и поговорил с ним. Потом рассказывал, как Вицин сказал им с Никасом: «Вырубили все деревья и понастроили начальные тырьмы». Мы ему: «Какие тюрьмы? Это же школы». А он: «Нет, начальные тюрьмы». Вицин ничего не боялся и никогда не заискивал перед властью. Никас тоже предлагал мне для музея нарисовать чей-нибудь портрет из знаменитой троицы: «Я нарисую картину бесплатно, только за раму тысячу долларов давай». Ничего себе рамочка!

Алла Михайлова:

— Владимир, а я тоже замечала и несколько раз наблюдала такую очень смешную особенность в отношениях Юрия Лонго и Геннадия Гончарова, когда они под разными предлогами старались продать друг другу ненужные для них самих вещи. Причём старые и, как правило, то, что вышло из моды. Это настолько весело и по-детски смотрелось со стороны, что я даже не могу это назвать обманом. Хотя с их сторон это делалось с абсолютно серьёзным видом. Это напоминало какие-то игры взрослых мальчиков, хотя я подозреваю, что они просто силу гипноза испытывали друг на друге.

Однажды Юра приезжает от Гончарова домой и приносит кожаное, поношеное, коричневое пальто. Гена продал. Хотя у него самого уже имелось вполне приличное, тоже кожаное, но чёрное. Предлагаю померить, уже заранее предчувствуя подвох, так как Гена среднего роста и худой, а Юра в этом плане — его полная противоположность: сто пятьдесят восемь сантиметров и животик Полы пальто не сошлись на его животе аж сантиметров на пятнадцать!!! Юра говорит мне: «Ну, ничего, буду носить, не застёгиваясь». И тут же с каким-то побитым и виноватым видом сдёрнул с себя это пальто и бросил его в кладовку.

А в другой раз, наоборот, Геннадий приехал к Юрию в гости. Я ещё тогда не знала об этой особенности их отношений, и вот в моём присутствии Юра стал нахваливать Гене старую нутриевую шапку. Геннадий и так в зеркало посмотрит на себя, и эдак Шапка была совершенно не его размера и совсем не подходила ему по фасону. При его небольшой голове и худощавом лице это выглядело что-то вроде высокой, но мохнатой кубанки. Но было видно, что Гена уже хочет согласиться купить, но… Меня разобрал такой смех, что я со всей своей наивностью и непосредственностью вдруг выпалила: «Она же женская!» Гена мгновенно сдёрнул с головы шапку: «Нет! Не возьму! Алла говорит, что женская!» Вну-ша-е-мый! Даже безо всяких усилий. Юра потомх упрёком во взгляде и с большим сожалением в голосе сказал мне: «Если бы не ты, ещё чуть-чуть, и он бы купил её!»

Владимир Цукерман:

— У Юры наряду с его душевной добротой, отзывчивостью и незлобивостью было такое качество, как скупость. По словам Владимира, Юра был «жмот и скупердяй». Сам себе даже жалел. Незадолго перед его смертью Владимир с Юрой зашли в книжный магазин «Москва» на Тверской, а там, на витрине, его книга продавалась «Энциклопедия самоисцеления и тайных знаний от Юрия Лонго». «И он показывает мне на свою книгу и говорит: «Вот видишь — 400 рублей стоит. Я не могу позволить себе купить эту книгу. Это очень дорого. Это очень большие деньги». Тогда я иду в отдел искусств и покупаю книгу за 1200 рублей — фотоальбом Юрия Никулина, где есть моя статья о нём, и говорю ему: «А я могу позволить». Юра так удивился, у него такие глаза были: «О-о-о, ты же миллионер, Володя. Ты получаешь больше меня».

Один раз на гастролях в Иркутске Алексею Гай-вану так от него досталось. Юрий говорит: «Ну, вы здесь пока по рюмочке коньяка выпейте», а сам вышел, а Гайван выпил всю бутылку. Ему сказать: «По рюмочке» — это всё равно, что пчёлы против мёда, а рок против наркотиков. Сколько потом крику было: «Я хотел её на несколько дней растянуть, на несколько женщин, а ты один выпил! Сволочь!» «Ты же сказал: «По рюмочке», вот у меня по рюмочке всё и ушло». И Юра сразу всех гостей выгнал — и женщин, и мужчин. Парадокс: богатый человек и в то же время из-за бутылки коньяка устроил скандал.

Владимир помолчал и подытожил:

— Я это к чему рассказываю: человек, который устроил из-за бутылки коньяка скандал, разве будет отдавать миллионное наследство какой-то женщине, с которой жил десять лет назад пять месяцев и был в разводе?» Я никогда не поверю, что он мог подписать хоть что-либо кому-либо, кроме дочери. Хоть убей меня. Если уж только совсем «все жилы из него вытянуть». Я свою дочь никогда не предам, какая бы красавица-женщина у меня ни была.

Алла Михайлова:

— А я помню, когда он купил новую машину Mitsubishi Lancer в 2004 году, уже через две недели начал говорить: «Надо мной все друзья смеются, что я себе такую машину купил». Это был действительно человек парадоксов. Уж очень много противоречивого и диаметрально противоположного совмещалось в нём.

«Жадность фраера сгубила» — это обо мне, а сколько не фраеров сгубила эта пакость. Люблю пожрать! Выискиваю, где подешевле, а в итоге плачу вдвое. Не могу остановиться. Не могу сказать: «Нет».

Ты монстр — в твоих руках всё живое погибает! Литература — твоё спасение.

Неужели всё ради этих (ёб…ых) дерьмовых денег???!!!

Никто не успевал всё истратить к старости. Всё меньше надо, и деньги — бессмыслица.

Когда есть деньги, — есть всё. Неправда.

Диалог:

— А почему тебя не интересуют деньги?

— А что выше денег?

— В каком смысле?

— В том смысле, если ты заработаешь миллион, два миллиона? Что же ты будешь делать дальше?

— А дальше я заработаю три миллиона.