Валентин Сидоров - В поисках Шамбалы
Не свысока смотрит мудрость на мир, не осудительно. Есть что-то трогательное в ее отношении к человеческому бытию. Если порою она проходит мимо, не вмешиваясь во внешнюю суету людей, то только потому, что знает: прямое вмешательство не поможет, наоборот, еще более ожесточит упрямый дух. Надо запастись терпением. Надо подождать, когда дети вырастут во взрослых.
На мощной колонне храма сидитмалая птичка. На улице детииз грязи строят неприступныезамки. Сколько хлопот околоэтой забавы! Дождь за ночьразмыл их твердыни, и коньпрошел через их стены. Нопусть пока дети строятзамок из грязи и на колоннепусть сидит малая птичка.Направляясь к храму, я не подойдук колонне и обойду стороноюдетские замки.
Но духовная работа мудрости, не всегда заметная для окружающих, не прекращается ни на миг. Она повсеместна. Как детям, которых предостерегают: «Во время игры не деритесь», она говорит взрослым: «Попробуйте прожить один день, не вредя друг другу. Кажется, что в такой день, который бы человечество прожило без вреда, совершилось бы какое-то величайшее чудо, какие-то прекраснейшие, целительные возможности снизошли бы так же просто, как иногда снисходит добрая улыбка сердца или плодоносный ливень на иссохшук» землю".
3«Все полно подвигов. Везде герои прошли». Эта тема, однажды появившись, не исчезает; она, как нарастающая мелодия в операх Вагнера, возникает вновь и вновь, подключая к себе всю мощь невидимого оркестра.
Возвращаясь мыслью к сагам и сказкам, Рерих отмечает, что в них действуют чудесные строители, творцы добра и славы, светлые воины. Мифы, которые в конечном счете являются отображением действительности, повествуют об истинных героях, живших среди людей и совершавших свои подвиги на земле. Весь опыт прошлого, действенно приложенный к проблемам современности, свидетельствует, что основой совершенствования личности и нации было почитание героизма, а цинизм был, есть и будет формой разложения.
«Наблюдать устремленное шествие героев всех веков — это значит оказаться перед беспредельными далями, наполняющими нас священным трепетом. По существу нашему мы не имеем права отступать».
«Мы не имеем права отступать. Героизм, — говорит Рерих, — это основное качество человека».
Все в человеке. Все приходит как результат его героических усилий. Собственных усилий — подчеркивает Рерих. В стихотворении «Взойду» он ставит человека перед лицом сурового и ответственного испытания. Через него так или иначе проходит каждый из нас, когда остается один на один с пугающей беспредельностью мира. Один. Без поддержки. Без помощи, видимой и ощутимой физически.
Не важно, как долго продлится такое состояние. Мгновение пронзительного одиночества может показаться вечностью. Но и наедине с бесконечностью мироздания человек должен дерзко воскликнуть, как восклицает Рерих: «И один я взойду!»
Индивидуален и неповторим путь каждого человека. Его сокровенный мир нельзя постичь поверхностным взглядом. Да и что может увидеть сторонний наблюдатель, если к тому же он во власти предубеждения или предрассудка. О бисере, который не стоит метать понапрасну, сказано давно. Между своим внутренним миром и настороженным, подозрительным, чуждым и враждебным взглядом Рерих ставит преграду: «Не открою!»
Усмешку оставь, мой приятель.Ты ведь не знаешь, что у меняздесь сокрыто. Ведь без тебяя заполнил этот ларец.Без тебя и тканью закрыл.И ключ в замке повернул.На стороне расспроситьтебе никого не удастся.Если же хочешь болтать —тебе придется солгать.Выдумай сам и солги,но ларец я теперь не открою.
В стихотворении отчетливо проступает биографический момент. Необычайные творческие достижения Рериха нередко порождали и недоумение, и недоверие, и противодействие. Казалось, что кого-то пугают фантастические внутренние возможности, заложенные в человеке-творце. Доходило до того, что успехи художника при писывались вмешательству неких сверхъестественных сил. («Если же хочешь болтать — тебе придется солгать».)
Человека, в котором пробудились творческие возможности, Рерих сравнивает с дозорным. Бдительность и постоянная внутренняя готовность — вот что отличает его от других людей. «Священный дозор». Творческий зов жизни не может, не должен застать нас врасплох.
Зорко мы будем смотреть.Остро слушать мы будем.Будем мы мочь и желатьи выйдем тогда, когда —время.
4Кто притаился за камнем?К бою! Врага вижу я!
«Войны бывают всякие, — проясняет свою мысль художник, — и внешние, и внутренние. И зримые, и незримые. Которая война страшнее — это еще вопрос».
Тема духовной битвы так или иначе возникает в любом произведении Рериха. Ее напряжение определяет весь ритм его деятельности. Недаром на склоне лет художник вспоминал:
"Странно, всегда мечтали о мире, о мире всего мира, а жизнь вела битвами, какими разнообразными битвами! Иной раз казалось, неужели нельзя было обойтись без того или иного сражения? Но нет, ведь не мы искали битвы, а она надвигалась неизбежно. И, как говорил один наш друг: «Нужно защищаться».
Одна оборона бессильна, значит, приходилось наступать и действовать. Наверно, благословенно это действие, когда, подобно Дмитрию Донскому, можно ответить преподобному Сергию: «Все средства к миру исчерпаны». И ответ был: «Тогда победишь».
Духовная битва не локальна. Она всеохватна. Она космична. Понятия достоинства, чести и подвига не должны быть отвлеченными. Они должны проявляться во всех обстоятельствах будничной жизни, ибо каждый день — это лишь своего рода поход. Выступая по делийскому радио, художник призывает к подвигу, творимому в жизни непрестанно.
«В любом обиходе, в каждом труде может коваться доспех подвига. Мудро произнесено „герои труда“. Битва за лучшее будущее не только на полях сражений. Неутомимость, терпение, достижение лучшего качества испытывается в жизни каждого дня».
Устремленность к подвигу должна быть так же естественна, как естественно желание жить. Она должна пронизывать не только видимые деяния человека, но и то затаенное и невидимое, что он пытается порою спрятать даже от своего внутреннего взора.
«Мы ждем героизм, который останется героическим даже в своих тайных помыслах. Мы ждем героев, которые поражают драконов в частной жизни. Мы желаем то царственное мужество, которое подавляет каждый недостойный импульс, как только он зарождается. Быть героичным должно заключаться в самой природе человеческой».
5Встань, мой мальчик, за мною.О враге ползущем скажи…Что впереди, то не страшно.
Не страшно, потому что граница между светом и тьмою легко различима вовне. Но попробуй различить ее, когда речь идет о внутреннем мире человека. Тьма ползет незаметно. Невежество и его «исчадья» — страх, зависть, корысть, злоба — порождают опаснейшие болезни. Начинается духовное и душевное разложение. Вот почему голос, обращенный к человеку, предупреждает прежде всего против инстинкта собственности, быть может, самого живучего из всех наших инстинктов.
Мальчик, вещей берегися.Часто предмет, которым владеем,полон козней и злоумышлении,опаснее всех мятежей.
Сколько раз случалось, что вещи делали людей неподвижными. Сколько прискорбных примеров, когда люди, казалось бы, интеллигентные и даже обладающие творческими возможностями, обрекали себя из-за вещей на угрюмо-замкнутое безрадостное существование. «Ох уж эти вещи! Эти мохнатые придатки пыльного быта. Иногда они начинают до такой степени властвовать, что го-лос сердца при них кажется не только неправдоподобным, но даже как бы неуместным».
Бесчисленны аспекты сражения между светом и тьмой. В невидимых человеческому глазу формах ее ярость лишь обостряется. Вот где действительно нужна готовность и бдительность, вот где необходима тотальная мобилизация всех духовных сил. Дантовс-кие круги ада поневоле приходят на ум, когда читаешь стихи Рериха о перипетиях этой внутренней борьбы человека.
Ошибаешься, мальчик! Зла — нет.Есть лишь несовершенство.Но оно так же опасно, как то,что ты злом называешь.Князя тьмы и демонов нет.Но каждым поступкомлжи, гнева и глупостисоздаем бесчисленных тварей,безобразных и страшных по виду,кровожадных и гнусных.Они стремятся за нами,наши творенья! Размеры и вид ихсозданы нами.Берегися рой их умножить.Твои порожденья тобоюпитаться начнут.
— Поистине каждый свидетельствует о себе, — говорит Рерих. — В тайных мыслях он оформляет будущее действие. Лжец боится быть обманутым. Предатель в сердце своем особенно страшится измены. Невер в сердце своем трепещет от сомнения. Героическое сердце не знает страха. Да, мысль управляет миром. Прекрасно сознавать, что, прежде всего, мы ответственны за мысли.
