Николай Сперанский - Дар шаманизма - дар волхования
Таков сюжет нашей сказки. Думается, что вино выполняет здесь роль сомы, которую согласно ведам, пил Индра перед боем со Вритой. Очевидно, роль сильной воды на вино не возложена. Значит, можно думать, что здесь вино требуется именно для души — играет роль психологического стимулятора. Как указывалось, красное вино помогает кудесить. Сюжет с питием Иваном выстоянного вина перед встречей с Вороном — вроде бы несущественен, но он повторяется в нескольких редакциях сказки.
Теперь перейдем к эстонскому эпосу. Согласно главе 13 и 14 «Калевипоэга», Калев по дыму находит вход в подземелье. Протискивается по узкому проходу вниз (опять подобие шаманского путешествия), до железной двери. За дверью женские голоса. Они тоскуют по радостям, которым предавались на земле. Заслышав Калева, советуют ему опустить руку в котел со смоляной водой перед дверью. От этого у Калева прибывает силы, и он взламывает железную дверь. Рядом стоит котел с белой водой, которая отнимает силу. Три девицы советуют Калеву опустить в него руку, чтобы вернуться к прежнему состоянию, но он отказывается. Возле девиц очень много изделий из золота, серебра и меди. Там же есть и старая хозяйка.
Как и в русской сказке, девицы пугают Калева возможностью появления хозяина подземного мира — Рогатого. Указывают ему на волшебные вещи: на шапку — невидимку, и прутик, взмах которого создает препятствия. Плюс, тут же висит меч Рогатого, который Калев берет в руки только после победы.
Перед самым явлением Рогатого, девушки меняют местами два настоя: дающий и отнимающий силу. Дающий силу настой называется воловьим. Является Рогатый. Выпивает настой забирающий силу. Бьется с Калевом. В результате Калев забивает его в битый камень. Рогатый вдруг уменьшается в размерах (как и Ворон), потом вообще превращается в вонючую жидкость и утекает под камни. Калев забирает меч и волшебные предметы, и выводит девиц из подземелья — ада.
Как видно, сюжеты очень сходные. В отличие от других персонажей эстонский же Калевипоэг оказывается таким же обобщенным мифологическим образом как Иван-царевич.
Но между ними есть существенная разница. Калев — все же воин. Он владеет магией лишь во вспомогательных целях. И ему в первую очередь нужен меч Рогатого. В этом мече суть отличия Ворона от Рогатого Беса. В русской сказке, про меч, или иное оружие, в подземном мире ничего не говорится. Ворону не свойственен меч. Прямая открытая интервенция — не его дело. Важно, что в русской сказке мечи не забыты, но они нарочито появляются лишь на уровне земного мира, где старшие братья готовы решать ими спор из за подземной красавицы.
Под землей, Ивану-царевичу требуется не меч, а посох побежденного бога. Посох для волшебной власти. Иван оказывается не воином, а кудесником. И его вторичное попадание под землю — оказывается уже шаманским путешествием и испытанием через нравственные поступки. Калев в конце концов гибнет от своего первого меча. А Иван — кудесник оказывается по нашим сказам бессмертен.
Кудесниичество в радениях хлыстов
41. Христианство наложило страшную печать на проявления народной религиозности. Волшебная сказка смогла счастливо избежать этого потому, что народ абсолютно не совмещал ее с христианской религией. В тех же пространствах культуры, где народ был заражен христианством, и при этом силился искать религиозную правду, — все кончалось трагедией. Так обстояло дело с русскими мистическими сектами в семнадцатом — двадцатом веках.
Со словом «секта», государство и церковь связывают комплекс негативных понятий. В действительности, именно секты позволяли русским людям свободно излить душу и реализовать индивидуальность религиозного чувства. Поэтому в сектах собирались самые яркие представители народа. По тому: есть или нет в деревне секта — даже сегодня можно судить об уровне развития духовной культуры. Конечно же, за сектантство ссылали в Сибирь. Оно приравнивалось к вольнодумству.
По этнографическим данным, основу народных мистических сект составляло хлыстовское учение. Это учение так и не оформилось в независимую жизнеспособную религиозную систему, оставшись на все века в зависимости от института РПЦ. Для пояснения этого, достаточно лишь нескольких замечаний: лидеры хлыстовского учения чаще всего выходили из стен православных монастырей. Богослужения — радения хлыстов иногда и происходили в монастырских кельях. Хлыстовские учителя хоронились на монастырских кладбищах, даже если сами был из мирян.
Конечно, все это было тайной. Хлысты вовсе не собирались афишировать себя или сохранять о себе память для истории. Да и само их название является не более чем издевательской кличкой. Сами они понимали себя людьми божьими. Когда следственные комиссии в 1735–1756 годах, через провокаторов из той же церковной среды, разоблачали еретиков, то оказавшимся среди них людям церковного сословия рубили головы и сжигали в срубах, хлыстам — крестьянам лишь резали языки, били кнутом и ссылали на каторжные работы. Именно из этих следственных процессов мы и знаем основную информацию о хлыстах.
Хлыстовское учение пропитано христианскими понятиями и христианским отрицанием мира. Вместе с этим, сама практика хлыстовских радений, оказывается приближенной к русской хороводной культуре и к волхованию. На радениях, хлысты добивались такого изменения сознания, какое происходит в хороводе при совместном пении, и использовали его для получения божественных откровений.
Хлысты учили, что наступают последние времена. Поэтому нельзя ругаться матерно, ибо при этом оскорбляется Мать Сыра Земля, которая ко всему прочему еще и Богородица. Нельзя пить спиртные напитки, ибо от того в человека вселяется хмельной дух, который отгоняет духа святого, и не позволяет человеку постичь более высокую духовную сущность, идущую от Бога. Кроме этого, нельзя входит в сексуальные отношения с женой и другими женщинами.
Последнее означает, что не должно быть и детей, и пополнение хлыстовских сообществ должно идти от обращаемого в хлыстовщину народа. Этот сексуальный запрет является прямым развитием библейского учения и устава монашеской жизни. Этот запрет был наиболее тяжел. Поэтому со временем он привел во-первых к тому, что примерно в 1760 г. обнаруживаются первые скопцы. Во-вторых, хлыстам упорно приписывают свальный грех. Т. е. отсутствие узаконенных моногамных отношений, якобы, компенсировалось сексуальными шабашами.
Важно отметить, что хлысты, например, клялись Матерью Землей и исповедовались матери Земле, примерно так, как это делали стригольники в начале тринадцатого века. Иначе говоря, в почитании Матери — Земли, хлысты наследовали традиции пятисотлетней давности. Вероятно, и другие элементы хлыстовского учения в действительности не выдуманы ими, а наследованы, и только лишь обнаружились официально — были зафиксированы заплечных дел мастерами в восемнадцатом веке. Только потому они и стали доступны науке.
Как и все противники официального культа, хлысты подвергались не только гонениям, но и лживым наветам. Так, в ученой книге А. А. Панченко «Христовщина и скопничество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект», изд. «объединенное гуманитарное издательство», 2002 г., реальное историческое существование свального греха ставится под сомнение. Т. е. полагается, что он был просто наветом на хлыстов, как и многие другие приписанные им кошмарные истории.
Вот, например, одна из их. В хлыстовских «кораблях» исключительную роль играл лидер, считавший себя пророком или Христом, (реинкарнацией бога). Он окружал себя учениками, среди которых выбирал апостолов и Богородицу. С Богородицей он обычно жил в тайной избе, где происходили моления. Они едва одевались и чуть прикрывали срамные места, хотя имели средства одеваться естественным образом. Такая одежда отмечала их вне человеческое бытие. В связи с этим, надо заметить что, например, и Баба-Яга в сказках так же одета в рванину или, судя по описаниям ее тела, — не одета вообще. По сказкам и других жительниц леса, (девушку похитил медведь) охотники находят голыми.
Хлыстовские же апостолы ходили по миру и агитировали крестьян в новую веру. Они скромно жили, но принадлежали к этом миру — не юродствовали, не надевали лохмотьев, и этим были ближе к народу.
Так вот, однажды, на хутор, где жил хлыстовский учитель «волхов и чародей», привели уверовавшего в хлыстовство человека. Он вскоре понял, что его келья имеет общую стену с домом этого волхва, и потому просверлил дырочку и стал слушать, и смотреть — что там происходит? Он узнал, что Волхов учит жить блудно, безо всякого зазора. От этого блуда рождались дети, и вот у девственницы, зачавшей во время свального греха, родился младенец мужского пола. Его принесли волхву. Он выразил одобрение, взял нож, вскрыл ребенку грудь и вырезал сердце. После разрезал его на четыре части и высушил в печи. Когда части сердца высохли, Волхов растер его в муку и сказал пришедшим апостолам, что они должны подсыпать эту муку в еду селянам, у которых остановятся на ночлег. Тогда, вкусив хоть малость этой муки, люди пожелают пойти в хлысты и пожелают сами себя сжечь за веру…
