Сергей Хольнов - Магия чувственных представлений. Развитие неординарных способностей
Таким образом, мы видим, что восьмиступенная йога, или аштанга-йога — это не название конкретной школы, а, скорее, указание принципиальной схемы пути, и все главные направления йоги, берущие начало в «Ведах», строятся по этому принципу. Кстати, и буддизм, который можно рассматривать как великую йогу, завоевавшую позиции мировой религии, тоже соответствует данной схеме. Сдвинув два с половиной тысячелетия назад колесо Учения, просветлённый царевич Сиддхартха провозгласил благородную истину о восьмеричном пути, ведущем к освобождению.
Но вернёмся к индуистской йоге или йогам, поскольку в данный момент мы обсуждаем именно их изобилие. Как мы уже установили, все они соответствуют принципиальной схеме аштанга-йоги, а значит, являются, по сути, её модификациями. Причём в каждой из этих модификаций акцент делается на какой-то из сторон нашего естества.
Первые две ступени, яма и нияма, являются общими для всех видов йоги, а по своему духу соответствуют практически всем вероучениям. Вместо них нередко используется другое санскритское слово — «дхарма» (свод принципов, священный долг). Однако у буддистов слово «дхарма» имеет более широкое значение; нередко оно используется как синоним самого учения Будды.
Авторитетные источники говорят о четырёх разновидностях йоги, существующих внутри тантрической системы. Это — мантра-, хатха-, лайа- и раджа-йоги. Все они соответствуют в целом базовой восьмеричной модели аштанга-йоги, однако каждая уделяет основное внимание какой-то определённой стороне личности человека. В мантра-йоге главный акцент делается на контроле хаотичного ума при помощи различных ритуальных процедур — чтения мантр, или священных слогов, а также их сочетаний (джапа — санскр..), созерцания янтр (магических диаграмм) и мандол (сложных графических построений, имеющих мистический смысл) и, разумеется, выполнении достаточно сложных ритуальных обрядов и предписаний. Тантрическая мантра-йога, пожалуй, в наибольшей степени с внешней стороны напоминает западноевропейскую ритуальную магию. Самадхи, достигаемое на этом пути, называется «маха-бхава» («великое намерение»).
В хатха-йоге, которая во многих источниках рассматривается как подготовительная ступень к лайа- и раджа-йогам, основное внимание уделяется грубому физическому телу — прежде всего, его очищению (крийа), а также различным упражнениям, подчиняющим тело контролю ума. Предполагается, что физическое тело человека связано с его тонким телом, и, воздействуя на первое, можно оказывать влияние и на второе. Другой важнейшей составляющей хатха-йоги является пранаяма, наука о дыхании. Подчиняя контролю своё дыхание, подвижник тем самым обретает власть и над собственным сознанием. Особое значение в хатха- и лайа-йогах имеют так называемые йогические мудры. (Вообще-то, это слово, которое переводится с санскрита как «символ», «жест», широко используется и в других значениях; а потому не следует путать, предположим, маха-мудру, хатха-йоги, являющуюся психофизическим упражнением, с буддийской Маха-мудрой — важнейшим направлением буддизма махаяны.) Именно они — важное оружие в арсенале подвижника, помогающее ему овладеть основными психофизическими процессами своего тела и его тонкими энергиями.
Отличие лайа-йоги (лайа — растворение, санскр..) от хатха-йоги только в акцентах, а потому первую можно рассматривать как логическое продолжение второй. Лайа-йога меньшее внимание уделяет асанам с очистительными процедурами и большее — пранаяме в сочетании с мудрами, бандхами и специфическими визуализациями. Главная задача этой йоги — пробуждение и подъём кундалини, а потому её и называют иногда кундалини-йогой.
Наконец, раджа-йога целиком сосредоточена на ступенях внутреннего опыта — дхарана и дхьяна с последующим достижением самадхи. (Эти три ступени вместе, плавно перетекающие одна в другую, называются самаямой.)
Вероятно, вам приходилось встречаться и с другими названиями йог, не относящихся к индуистскому тантризму. Например, имеются ещё бхакти-йога, крийа-йога, джнани-йога и пр. Первая — йога почитания, поклонения, преданности личному божеству, развивая которую, подвижник избавляется от своего эго. В крийа-йоге акцент сделан на различных видах очищения, физического, умственного, эмоционального и духовного. Что же до джнани-йоги (йога ума, йога познания), то здесь во главе угла — весьма рациональный принцип: сформировать в своём сознании некоего бесстрастного наблюдателя, который способен анализировать всё, что в сознании происходит, отвергая поочерёдно все иллюзии и добираясь таким образом до первоисточника самого сознания. В этом смысле буддийское направление чань, например, является своеобразной формой джнани-йоги с откровенным «китайским» ароматом, если можно так сказать.
Наконец, слово «йога» нередко добавляется к каким-то разделам восточной мистики более частного характера — просто для того, чтобы подчеркнуть их важное значение. В источниках вы можете, например, встретить выражение «янтра-йога», но это вовсе не значит, что речь идёт о какой-то разновидности аштанга-йоги.
Этим кратким обзором я и закончу главу, чтобы в следующей вплотную заняться некоторыми вопросами, которые у большинства из нас прямым образом ассоциируются со словом «магия».
Глава 5. Тоннель, экран и магический учитель
Обычно люди мало задумываются над тем, насколько их восприятие реальности зависимо от той модели, в которую они же сами заранее эту реальность «упаковывают» — поначалу сознательно, а потом и на подсознательном уровне, — и даже от самой терминологии, которая используется в выбранной ими модели. Дело в том, что для осмысленного восприятия мира или отдельных его фрагментов нам необходимо какое-то описание, то есть модель. А описание требует слов и специальных обозначений, то есть терминологии. Причём само по себе слово является лишь символом, указывающим на некое явление, но в рамках модели имеет подчас решающее значение, подменяя для нас само явление. Об этом печальном обстоятельстве нам толкуют практически все вероучения и мистические традиции. К примеру, в индуистских текстах мы то и дело натыкаемся на такую аллегорию: «Не следует принимать палец, указывающий на луну, за саму луну», но, как правило, не придаём особого значения этому важному наставлению.
Весьма основательно берутся за данную проблему толтеки, прорабатывая её в рамках своей теории о социализации человека разумного. Но при этом создают собственные модели и термины, которые «работают» в нашем сознании точно так же, как и все прочие абстракции. Взять хотя бы те же энергетические «волокна» и человеческую «точку сборки». Едва услышав о таких вещах, мы начинаем как-то их себе умозрительно представлять — разумеется, в соответствии с нашим личным опытом, богатством фантазии и степенью интереса к самому учению толтеков. В итоге то, что из этого у нас обычно получается, вряд ли можно назвать реальным познанием чего бы то ни было, и, уж, никак не учения толтеков как такового.
Следует заметить, что и современная психология не обходит стороной проблему неадекватности нашего слова тому, что оно призвано выразить. Например, в системе нейро-лингвистического программирования (НЛП) важное место занимает вопрос так называемой обобщённости всех человеческих слов и понятий, которые в этом отношении отличаются одно от другого только степенью этой обобщённости. Возьмём для примера весьма, казалось бы, конкретное качественное прилагательное «зелёный». Даже оно допускает множество вариаций при восприятии, поскольку существует немало оттенков зелёного цвета, а также степеней его интенсивности. И не только поэтому. У всякого из нас имеются какие-то личные ассоциации, которые могут быть связаны как с названным цветом, так и с самим словом «зелёный». Водитель, к примеру, услышав его, непременно вспомнит о зелёном сигнале светофора. Понимаете? А, уж, такие глобальные обобщения как «мир», «любовь», «доброта», «космос», да хотя бы то же слово «магия» могут восприниматься нами не просто в различных вариациях, но даже с разными знаками эмоциональной окраски.
Вон, наш министр обороны употребил недавно в публичном выступлении слово «шаман» в неподходящем контексте и нарвался на скандал...
Профессиональный коммуникатор при работе с клиентом умело использует обобщения, задавая своей речью лишь некую смысловую канву, а всё конкретное содержание оставляя, так сказать, на усмотрение самого клиента. Гипнотическая речь, между прочим, всегда строится на обобщениях. И это, по сути, обман подсознания человека, манипулирование им на основе семантики языка и человеческих представлений, связанных со словами.
Куда неприятнее, на мой взгляд, то обстоятельство, что при передаче духовного опыта в нашем сознании постоянно происходит подмена подлинных категорий мнимыми, иначе говоря, сколько ни предупреждай нас, мы всё равно «принимаем палец за луну», подменяем реальность устраивающей наш ум моделью. В западной магии и связанной с ней экстрасенсорике в ходу такие выражения, как «астрал», «аура», «энергоканалы» и т.п. Понятно, что эти термины порождены тою моделью реальности, которую используют, допустим, экстрасенсы или маги. Из уст последних мы часто слышим, предположим, выражение «выход в астрал» и как-то его интерпретируем. Прежде всего, слово «выход» означает для нас какую-то перемену дислокации — пусть не нашего тела, но сознания, души. Иначе говоря, данное выражение вынуждает людей предположить, что они способны куда-то выйти из реального мира, в котором находятся, в мир иной и обнаружить в нём что-то новое. И они бывают разочарованы, когда, основательно поупражнявшись в каких-то специальных техниках, они, тем не менее, не чувствуют никакого кардинального перехода, как они себе его представляли. Нет ни таинственной двери, которая вдруг распахнулась бы перед ними, ни чего-то другого, может быть, ещё более чудесного, чего они ожидали. И люди начинают сомневаться, — то ли в собственных силах и возможностях, то ли в том, за что они взялись.
