Конкордия Антарова - Две жизни
Бонда наткнулся на кэб, растолкал спящего кучера и велел везти себя к пасторскому дому. С большим трудом он отыскал парадное крыльцо и стал стучать в дверь так, что и пастор с погоста поднялся бы, не только живая пасторша. Но дом молчал. Ощупав руками замочную скважину, Бонда вставил в не„ отмычку, но тут же ощутил сильнейший удар по руке.
– Кто здесь? – крикнул он в страхе. Но в тишине ночи ему ответило только похрапывание вновь заснувшего кучера. Бонда принялся шарить руками по входной двери. Он никого не ухватил, ни на кого не наткнулся. Боясь ночного полисмена, Бонда вторично отыскал замочное отверстие, быстро ткнул туда отмычку, но повернуть е„ так и не смог: он получил ещ„ раз сильный удар по руке и на этот раз уже не смог е„ поднять. Рука висела, как м„ртвая. Ступеньки, казалось ему, уползали из-под его ног, он едва смог присесть, чтобы обдумать сво„ положение. Что пасторша не просто бежала, а была уведена каким-то сильным врагом,– это Бонда понял сразу. Но где искать этого врага, как отвоевать пасторшу, чтобы завтра держать е„ подле себя и вырвать с е„ помощью Алису? Туман стал рассеиваться, забрезжил рассвет. Бонда решил ехать к дому лорда Бенедикта и попытать там счастья. Рука его стала оживать, он растолкал кучера и снова покатил по пустынным улицам.
Остановившись напротив дома, где жил лорд Бенедикт, Бонда вышел из кэба, велел кучеру ждать его на углу и прош„лся несколько раз мимо, не решаясь перейти улицу, поскольку хорошо помнил свою первую неудачную попытку пробраться сюда с письмом к Алисе.
Наконец, набравшись храбрости, он сош„л с тротуара на мостовую, но только успел сделать несколько шагов, как из-за угла вылетела карета, запряж„нная прекрасными лошадьми, едва не сбила его с ног и остановилась у подъезда.
Злополучного путника, едва увернувшегося от смерти, обдало с ног до головы густой осенней грязью, и вс„, что он увидел, были две мужские фигуры, входившие в освещенную парадную дверь.
Дверь захлопнулась, через минуту распахнулись ворота, куда въехала коляска, и снова настала тишина.
Бонда, взбешенный, мокрый, измученный, еле совладал с собой, чтобы не избить соню-кучера, покачивавшегося на своих козлах.
С трудом проскочил Бонда незамеченным в свои комнаты, ибо в гостинице уже начиналась утренняя жизнь вечно хлопотавшей прислуги. С отвращением срывал он с себя мокрую одежду. Жадно выпив несколько стаканов вина, он отправился в спальню.
Так закончилась для него эта ночь накануне решительной схватки, для которой его сюда и прислали и которую Браццано представил как л„гкий и приятный фарс.
ГЛАВА 16 СУДЕБНАЯ КОНТОРА. МАРТИН И КНЯЗЬ СЕНЖЕР После туманной и дождливой ночи неожиданно проглянуло солнышко и высушило грязные мокрые улицы. У пробудившейся пасторши; спавшей каким-то необычным для не„ сном, было радостно и легко на сердце. Е„ не давила леденящая тоска, которая стала теперь е„ верным спутником с самой смерти пастора, что она, кстати, тщательно скрывала от Дженни.
Не сразу сообразила леди Катарина, где она. И только когда Дория распахнула окно в сад и в комнату ворвались солнечные лучи, аромат цветов и щебетанье птиц, она поняла, где она, и вспомнила вс„ пережитое минувшей ночью. К е„ удивлению, эти воспоминания не вызвали в ней уже привычного страха и отчаяния. Ни поведение Бонды, ни клятва, которой е„ связал Браццано, не смутили е„ души, точно между нею и им встала какая-то заградительная стена.
Совершив свой туалет и одевшись с помощью Дории в скромный и элегантный ч„рный костюм и ч„рную шляпу с траурным крепом, леди Катарина совершенно четко в первый раз поняла, что носит траур, который они с Дженни сбрасывали уже много раз, что она вдова и уже немолодая женщина. Е„ вчерашние морщины и повисшие щ„ки несколько разгладились за ночь, и она уже не была так страшна, как вчера, когда сидела у камина. В е„ рыжих волосах появилась седина, отчего они потеряли свою кричащую яркость. И в этой смягч„нной раме лицо е„ выиграло – пасторша вс„ ещ„ была красива своеобразной красотой.
– Ну, вот мы и кончили завтракать, леди Катарина, перейд„м теперь в соседнюю комнату, скоро к вам выйдет Ананда.
– «Ананда, Ананда», – как бы силясь что-то вспомнить, повторила за Дорией пасторша. – Кто этот Ананда? Это имя мне что-то говорит, и вместе с тем никакой образ не связывается в моей памяти с этим именем.
– Ананда очень большой друг лорда Бенедикта. Он поедет с вами в судебную контору. Да вот и он сам.
Приветливо поздоровавшись с обеими женщинами, Ананда передал Дории просьбу лорда Бенедикта пройти к леди Цецилии, где она найд„т Алису и его самого. Услышав имя леди Цецилии, пасторша вскрикнула, пошатнулась и упала на стул, не имея сил удержаться на ногах. – Что вас так испугало? – спросил Ананда. – Нет, ничего, просто я так измучена всевозможными горестями за последнее время, что имя, произнес„нное вами и не имеющее, конечно, ко мне никакого отношения, заставило меня что-то вспомнить.
– Не знаю, право, как такая добрая и смиренная душа, как сестра вашего мужа, могла доставить кому-то тяжесть и скорбь. Но что е„ встреча с вами, как и ваша встреча с Алисой очень важны для вас, – в этом нет сомнения.
– Значит, мой муж был прав, разыскивая свою сестру? Значит, она действительно у него была?
– Почему же вы не верили своему мужу? Ведь ещ„ в Венеции, когда вы были невестой, ваш муж рассказывал вам о печальном исчезновении из дома его сестры.
– Да, да, он говорил мне. Но… но… Браццано мне объяснил, что у Эндрью Уодсворда никогда сестры не было, что это психический заскок, своего рода ненормальность.
Лицо пасторши выражало полное недоумение, она смотрела на прекрасного собеседника, словно прося его помочь разобраться в истине.
– Вам ведь, леди Катарина, ваши любовь и доверие к Браццано принесли немало горя. По всей вероятности, вы не раз имели возможность убедиться в его лживости и жестокости к вам, равно как и к вашим дочерям. Пусть же встреча с сестрой вашего мужа и племянником Генри будет для вас рубиконом в жизни. Воочию убедившись во лжи Браццано, отрекитесь от него и всей его шайки вместе с Бондой.
– Если бы вы только знали, мистер Ананда, как разрывается на части мо„ сердце! Я больше ни минуты не могу жить подле этих гнусных людей. Но ведь я сама их призвала и своими собственными руками отдала им сво„ любимое дитя. Как же мне теперь жить? Как вырвать у них Дженни?
– Прежде чем думать об этом, надо самой утвердиться на какой-то нравственной платформе, чтобы цельность мысли и чувства могла настроить на творчество ваш организм. За двумя зайцами погонитесь, – без всего останетесь. Соберите все силы вашей любви, чтобы помочь нам сейчас спасти Алису. Найдите в себе не раскаяние в том, что были неверной женой, плохой матерью, а радость, что можете возвратить вашему мужу часть верности, передав Алисе свою запоздалую помощь и заботы.
У Дженни – вам это лучше других известно – есть живой отец, и он ни перед чем не остановится, чтобы доказать свои права на не„. Если вы прежде не понимали, что Дженни унаследовала довольно отцовских качеств, то за последнее время должны были в этом убедиться. Чувствуете ли вы ещ„ в себе мучительную связь с Браццано?
– Нет, нет! На мне точно пуды тяжести лежали, как вериги давила ужасная клятва, данная Браццано. Но стоило мне провести одну только ночь в доме лорда Бенедикта, и вс„ ушло, точно мне развязали крылья, мне теперь легко, я перестала его бояться.
– Если это так, то вам сейчас следует думать не о борьбе с Браццано, а как защитить Алису. И первым делом должна быть ваша радостная встреча с леди Цецилией, ваше признание е„ полноправной владелицей капитала, переданного ей по завещанию вашим мужем.
– Бедная моя голова, мистер Ананда. Я, конечно, не собираюсь соглашаться с ложью Браццано, намерений которого до сих пор не понимаю. Но как же я могу е„ признать, если никогда е„ не видела?
– Важно ваше желание не спорить с очевидностью. Важны ваши верность и стойкость, если вы убедитесь, что леди Цецилия не может не быть вашей родственницей. Важно, чтобы в вас не было половинчатости и сомнений. Остальное предоставьте нам.
Ананда встал и предложил леди Катарине спуститься вниз, где он познакомит е„ с леди Цецилией и ещ„ кое с кем. Они прошли по залитой ярким солнцем боковой лестнице вниз, и леди Катарина, ослепленная бившими ей прямо в глаза солнечными лучами, не сразу могла разглядеть, кто стоит перед ней в тени комнаты. Но одну фигуру она увидела ясно, это была е„ дочь в траурном платье. «Алиса», – крикнула мать, протягивая к ней обе руки.
– Я здесь, мамочка, – услышала она сзади голос дочери. Повернувшись и очутившись между двумя Алисами, пасторша закрыла рукой глаза и прошептала: – Матерь Божья, да что же это такое? Уж не чары ли это? – Успокойтесь, леди Катарина, – сказал лорд Бенедикт, – леди Цецилия в самом деле разительно похожа на вашу дочь, но вс„ же только через двадцать лет Алиса будет видеть себя такою в зеркале.
