Михаил Найми - Книга Мирдада. Необыкновенная история монастыря, который когда-то назывался Ковчегом
Много дала Сим-Сим, много взяла она, но еще больше сможет она взять и дать.
Микастер: Может ли Сим-Сим понять слова твои? Ты говоришь с ней, как будто с человеком.
МИРДАД: Не слова важны, Микастер, а то, как прозвучат они. А это животные способны воспринять. Я вижу женщину, что на меня глядит глазами кроткими Сим-Сим.
Микастер: Какой толк от этих разговоров, ведь Сим-Сим умирает. Надеешься ли ты остановить процесс ее старенья и продлить ее жизнь?
МИРДАД: Старость — ноша тяжкая для человека и для животного. Но вдвойне утяжелили люди равнодушным бессердечием ее. Когда родится маленький ребенок, его окружат лаской и заботой. И всякий ему выразить стремиться свою любовь. Однако человека, обремененного годами, никто не вспомнит, и скорее наградят его пренебрежением, чем лаской. И так же, как с восторгом наблюдают за ростом чада своего, так и желают страстно могилы старцу.
Старики и дети одинаково беспомощны. И все же беспомощность дитя любовь пробудит бескорыстную, стремятся помочь ему родители, как могут. Но старику не многие предложат помощь, а, помогая, будут недовольно причитать, ворчать и злиться на судьбу, желая старику скорейшей смерти. На самом деле, старики достойнее заботы вашей, чем младенцы.
Когда приходится стучать подолгу слову, чтобы его к себе впустило ухо, что некогда улавливало шепот,
Когда в неверной дымке пляшут тени и затмевают глаз, что раньше острым был,
Когда свинцовой гирей стопы станут, что ранее крылатыми казались, а руки, что творили жизнь, не держат и соломинку,
Когда дрожат колени, а голова на шее болтается, как лист сухой,
Когда уж жернова смололи в порошок себя, и мельница притихла угрюмою пещерой,
Когда, вставая, ты упасть боишься, садишься же с сомнением: «А встану ль?»,
Когда ты ешь и пьешь, боясь последствий, а коль не станешь есть и пить, то Смерть к порогу пригласишь,
Когда приходит Старость к человеку, друзья мои, тогда пора ему одалживать глаза и уши ваши, отдать ему и руки, и ноги, поддержать его слабеющие силы любовью, чтоб он почувствовал, что он не менее желанен этой Жизнью на склоне лет своих, чем в детстве быстротечном.
И что такое восемьдесят лет для вечности? Всего лишь вдох и выдох. Но человек, растивший себя все восемьдесят лет — он больше, чем просто вдох и выдох. Он станет урожаем для тех, кто жизнь его пожнет. И есть ли жизнь, которую не пожинают?
Сейчас вы пожинаете плоды тех жизней, что земле дарили мужчины, женщины, кто жил и умер раньше вас. Речь ваша — не что иное, как урожай речей других. Мысли — всего лишь сборы прежних мыслей. Вся одежда и жилища, вся утварь, пища и вода, традиции, устои и законы — не что иное, как одежда, жилища и еда всех тех, кто раньше жил.
И каждую секунду вы владеете не чем-то лишь одним, но извлекаете вы пользу из всего, что было. Вы сеятели и плоды, жнецы, поля, гумно, где урожай хранится. И если урожай ваш беден, увидьте зерна, что вы заронили в сердцах других людей, плоды пожните влиянья их в себе.
Старик, плоды чьей жизни вы пожнете и сложите в амбар, достоин наиполнейшего вниманья с вашей стороны. И если безразличьем вы отравите остаток дней его, те годы, когда могли бы вы собрать вкуснейший урожай, тогда плоды, что вы собрали и те плоды, что сможете еще собрать, окажутся гнилыми. Все то же и с умирающим животным.
Дурно наживаться на плодах и проклинать того, кто их растил.
Друзья мои, добры вы будьте к людям любой страны, вероисповеданья. Они вам к Господу проводниками будут. Особенно внимательно следите за стариками, или злом отравлены плоды их будут, и никогда вы не дойдете до конца.
Добры вы будьте ко всем животным возраста любого. Они, хоть молчаливы, помогают во время сборов вам в далекий путь. Особенно внимательно следите вы за животными, которые стареют, чтоб ваши равнодушие, жестокость не отпугнули преданности их, и чтобы помощь их не стала вам помехой.
И что за гнусная неблагодарность — звать мясника, чтоб заколоть корову, чье молоко вам силы придавало!
Едва Мастер закончил речь, как в хлев вошел Шамадам с мясником. Мясник бросил взгляд на Сим-Сим, и мы услышали насмешливый возглас: «Как мог ты сказать, что корова эта больна и умирает? Да она здоровее меня!
По-видимому, она просто хочет есть, бедняжка. Дайте же ей сена».
Велико было наше удивленье, когда, повернувшись к Сим-Сим, мы увидели, что она жует сено. Даже сердце Шамадама смягчилось, и он приказал принести Сим-Сим самую лучшую еду. И Сим-Сим все с удовольствием съела.
Глава 24
Законно ли убивать, чтобы есть?
Когда Шамадам с мясником ушли, Майкайон спросил Мастера:
— А убивать животных, чтобы есть их мясо — это противозаконно?
МИРДАД: Питаться Смертью — пищей стать для Смерти. И жить за счет страдания другого — то значит стать добычею для боли. Так повелел Он Волей Всеединой. Знай это, и выбирай, что хочешь есть ты, Майкайон.
Майкайон: Если б у меня был выбор, я бы предпочел жить, как феникс, собирая аромат животных и растений.
МИРДАД: Отличный выбор. Поверь мне, Майкайон, придет тот день, когда и ты питаться ароматом станешь, то есть духом, а не плотью. Тот день уже не за горами для тех, кто ищет, для тех, кто хочет знать.
Ведь ищущие знают, что плоть — всего лишь мост, ведущий к Жизни бестелесной.
Ведь ищущие знают, что грубые, обманчивые чувства — всего лишь крошечные окна в мир бесконечно чистых и правдивых чувств.
Ведь ищущие знают, что плоть, которую на части разрывают, в конце концов должна восстановиться за счет их плоти, и каждая раздробленная кость вновь станет костью за счет их собственных костей, за каплю крови придется кровь свою им проливать. Ведь то законы плоти.
Освободятся ищущие от рабства тех законов. Все меньше станут уделять они вниманья позывам плоти, сведут на нет их, чтоб уменьшить долги пред плотью, которые являются долгами Боли их и Смерти.
Сам ограничит ищущий себя, тогда как те, кто ничего не ищет, на самом деле ждут, когда другие им что-то запретят. Огромное количество вещей, что человек законными считает, сам для себя объявит вне закона ищущий.
В то время как человек ленивый хватать как можно больше станет, чтоб наполнить чрево и набить свои карманы, тот, кто ищет, свой путь преодолеет налегке и не отяготит своих карманов, и будет чист живот его от крови и агонии животных.
То, что неищущий добычею считает, к чему он так рачительно стремится, то ищущий обрящет целиком в легкости духа, пониманья сладости.
Я говорю вам, если двое смотрят на поле, и один из них оценит богатство урожая, подсчитает доход, который он с него получит, и мерками в своем воображении начнет он черпать золото, другой же пьет глазами жадно зелень той травы, целует каждую травинку в своих мыслях, и дружит с каждым корешком, то, говорю вам, тот, второй — хозяин законный поля, первый же владеет лишь деньгами.
Я говорю вам, если двое в доме находятся, один из них — хозяин его, другой же просто гость, и рассуждает первый о стоимости дома, о содержании его, о том, во сколько обошлись ему ковры, серебряная утварь, светильники и многое другое, второй же благословляет сердцем руки, что камни обтесали для дома, руки, что выстроили дом, руки, что ковры соткали, что серебро чеканили, что масло выжали, которое в светильники залито, и возвышается он духом, прославляя руки, что сотворили все вокруг, то, говорю вам, гость — хозяин дома, а вот хозяин — вьючное животное, несущее тот дом на собственной спине, но в нем не проживающее.
И если двое пьют молоко и наблюдают, как вымя матери коровы сосет теленок, и оба размышляют, один — о том, что нежное телячье мясо отлично подойдет к столу на празднике по случаю рожденья сына, второй — что теленок этот для него — молочный брат, и чувствует привязанность к бычку и к матери его, то, говорю вам, что последний воистину наестся его мясом, а первый же отравлен будет им.
Да, многим из того, чем наполняете живот, вам сердце следовало бы наполнить.
Да, много из того, чем набиваете карманы, что прячете по кладовым, вам стоит просто видеть и слышать, аромат вдыхать.
И многое, что мелется зубами, должно быть перемолото умом.
Так мало нужно телу для поддержки. Чем меньше вы ему даете, тем больше вам дает оно в ответ. Чем больше вы ему даете, тем меньше возвращает вам оно.
Воистину, то многое, что за пределами кладовок и желудков, надежнее вас защитит, да и поддержит, чем то, что скрыто в них.
Пока вы не научитесь питаться ароматом, берите все, что нужно, из сердца матушки-Земли, но не берите больше. Земля щедра и так гостеприимна, что недра ее завсегда раскрыты перед ее детьми.
Но как же быть Земле? Куда же ей пойти, чтоб накормить себя? Земля сама должна кормиться. Она — отнюдь не бедная хозяйка, и двери ее дома всегда открыты, и ломится стол от яств в нем.
