Сборник статей - Тайны древних цивилизаций. Том 1
Но это и есть Дзен! Неудивительно, если иметь в виду, что мысль японцев обращена в прошлое, где все уже пребывает в неявленном виде, время лишь вносит свои коррективы. Чувство Неизменного в изменчивом (фуэки-рюко) предопределило их образ мышления и Путь искусства. «Без Неизменного нет Основы, без изменчивого нет обновления», – подтверждает любимый не только в Японии поэт Мацуо Басё (1644–1694). Невидимое истинно-сущее всегда присутствует в том, что создавали японцы. Дзенский поэт XV века Иккю выразил это на одном дыхании:
Как чудесен божественныйДух человека!Заполняет весь мир,Входит в каждую былинку.
Это и значит видеть вещи как есть, в их Татхате, Таковости, в их изначальной природе, которая у каждого своя и у всех Одна. Реальность невидимо присутствует, доступна просветленному уму, преодолевшему привязанность к себе вторичному, к майе, иллюзиям, которые человек постоянно плетет из своих мыслей и желаний. Потому и нужно избавиться от эго, которое все переворачивает на свой лад, превращает в фикцию. Так и будет вращаться непробужденный по замкнутому кругу, пока не увидит, что причина всех бед, с которыми он ведет бессмысленную борьбу, в нем самом, в его не-свободе. Этому и учит Дзен – схватить явление в его сущности, как есть (коно-мама). Дзенские мастера пишут картины суми-е тушью по рисовой бумаге мгновенно, не задумываясь над планом. Предельное доверие духу, полная искренность, спонтанность позволяют им одним-двумя штрихами передать душу предмета. Это и есть дар свободы: истинно свободный не навязывает себя другому.
Судзуки называет чувство Таковости интуицией-праджней, а точнее, чувством в его глубинном смысле. Чувство в его полноте, которое японцы в древности назвали ёдзё.
Оно пронизывает их поэзию, позволяя переживать конечное как бесконечное и сострадать другим. По словам ученика Басё поэта Кёрай, поэтический прием сиори (гибкость) рождает жалость. «Поэт не говорит об этом прямо. Не скажешь, что хайку преисполнено чувством жалости, но трогает душу. Это трудно передать словами. Сиори глубоко скрыто, но волнует. Сиори – это ёдзё, то, что заставляет сострадать другому».
Пребывать в Татхате – значит просто жить и давать жить другому, быть равным всему, быть Срединным между Небом и Землей. Потому и называют Татхату «бездонной Пустотой», где все само себе принадлежит и потому едино со всеми. Обычным людям Татхата недоступна из-за «помраченности» их ума. Хотя, казалось бы, что проще, чем быть самим собой? Но прежде чем стать самим собой, нужно забыть себя, говорит мастер Догэн (1200–1253), основатель дзенской школы Сото в Японии: «Узнать Будду – значит узнать себя. Узнать себя – значит забыть себя. Забыть себя – значит стать единым со всеми дхармами. Стать единым со всеми дхармами – значит отбросить свой ум и свое тело, которые едины с умом и телом других».
Для нас это совершенно невозможный ход мысли: отбросить то, чем человек Запада привык дорожить превыше всего, – свои тело, мысли, свое «я». Но это потому, что мы видим что-то одно, наше малое «я» затмевает истинного, внутреннего человека. Непробужденный страшится подсознания, а не видит в нем благую весть. «Истинное „Я“ существовало еще до того, как разделились Небо и Земля, до того, как родились отец и мать», – говорит дзенский мастер Такуан Сохо (1573–1645). И это «Я» существует во мне, во всех птицах и зверях, в траве и деревьях, во всем. Это называется природой Будды.
«Узнать Будду – значит узнать себя», то есть в каждом человеке живет Будда, только не каждый это понимает.
Просветление, Хонгаку, изначально присуще каждому. «Наше сердце-разум и есть Будда» («Сокусин дзэбуцу») – называется пятый свиток «Сёбогэндзо» Догэна. Наше изначальное «Я», каким оно было до рождения, открыто всем сущностям, и нужно лишь вернуться к себе истинному, постоянно пребывающему. Для этого следует забыть себя, отказаться от никчемного эго, озабоченного лишь собой, чтобы узреть в себе внутреннего человека, который не похож на других и един со всеми. Потому и называется эго-сознание авидьей – помраченным умом, сквозь который не проникает божественный Свет. Просветленный человек начинает видеть вещи как они есть, освобождается от теней призрачного, суетного мира, преграждающего путь Свету.
Свобода рождается от духа, который не знает границ. Говоря словами Судзуки, «Дзен – это дух человека. Дзен полагается на присущую этому духу внутреннюю чистоту и праведность. Все человеческие вмешательства в деятельность духа ущемляют его целостность и спонтанность». Потому в Дзен (от слова «дхъяна» – «глубинное сосредоточение») не полагаются на слова, на письменные знаки (фурю мондзи). Истина постигается лишь в непосредственном опыте, в состоянии муга (не-я), мусин (не-умствования). Тогда и становится человек самим собой, находит свое «Я».
Может быть, действительно следует не столько «познать себя» (да это и невозможно – истинное «Я» неисчерпаемо), сколько «забыть себя», порвать цепь причин и следствий, опутавших человека, прорваться сквозь пелену иллюзорного бытия-майи, не пропускающего изначальный Свет? Потому и говорят: Дзен – прыжок в истинную природу человека, каким он был до своего рождения, в свободном состоянии, не обремененном страхом что-то потерять. Отпустить свой ум на свободу, довериться ему, ибо истинный ум безграничен и светел; держать ум в унисон с Пустотой, или Таковостью, где все пребывает в своем истинном виде. Действительно, в целостном или свободном человеке все внешние грани исчезают, остается лишь неповторимость внутренней души. Мне уже приходилось писать: «Восток и Запад есть в каждом человеке». Несовпадение Запада и Востока, двух типов мышления, вызвано высшей Необходимостью, законом Дао. На Востоке это называется взаимоуравновешенностью Инь-Ян, или Срединным Путем, предполагающим как несходство, так и глубинное единство сторон во имя целостного существования. Этим Путем следует Пробужденный, Дао-человек, в нашей традиции – Богочеловек.
Дзен требует от человека предельного волевого усилия. Пережить мгновенное озарение – значит шагнуть в бездну, без колебания, без опоры. Дзен – скачок на тот уровень сознания или сверхсознания, где исчезают прежние установки. Дзен исходит из веры в совершенную природу человека. По словам третьего патриарха чань в Китае Сэн Цаня (VI в.), «Совершенный Путь подобен бездне, где нет недостатка и нет избытка. Лишь оттого, что выбираем, теряем Путь. Не привязывайтесь ни к чему внешнему и не живите во внутренней пустоте. Когда мир покоится в единстве, двойственность сама собой исчезает» («Доверяющий разум»). Собственно, в этом едины все мистики, где бы и когда бы они ни жили. По словам Мейстера Экхарта, «подлинная непривязанность не зависит ни от чего; она не возносится и не умаляет себя перед другими творениями. Она не сознает ни своего превосходства, ни своих недостатков… Непривязанность не желает быть никем. Она оставляет вещи таковыми, каковы они есть».
Дзен отвергает все мешающее приблизиться к изначальной Реальности. Потому и называют Дзен доначальной, безусловной Свободой. В ком она пробудилась, тот не может нанести ущерб кому-то или чему-то, ощущая свою причастность Целому. Это чистая практика, чистый опыт, прямое, непосредственное переживание факта жизни. Сознание готово пройти обратный путь до самого истока, потому что исток не замутнен. Когда в мгновение ока пройден обратный путь, освобождается ум, раскупориваются каналы, соединяющие сердце человека с сердцем Вселенной.
Итак, достигший полноты свободен. Свободный не посягает на свободу другого, нет надобности. Более того, спасая себя, спасает все, ибо единосущен с миром. Это происходит само собой, от полноты души. Дзен не преследует цели даже во имя спасения, зная, что, преследуя цель, теряешь ее. Сатори приходит мгновенно, самоестественно, когда очищено сознание, натружена душа, дух предельно сосредоточен на Высшем. Приходит в той абсолютной точке, где миг встречается с вечностью и раскрывается «цветок ума». Но это зависит от самого человека, никто не поможет, как не поможешь цветку зацвести. Потому и говорят: Сатори – самое интимное и личное переживание, преображающее человека, избавляя его от привязанности к себе. Эгоцентрик не может быть свободен, находясь в рабстве у самого себя. Судзуки называет эго врагом человека, порождающим «противостояние», вечное соперничество.
Вместе с тем, все очень просто и человечно. О пережитом Сатори свидетельствует почти каждое хайку Басё.
Едва-едва я добрел,Измученный, до ночлега…И вдруг – глициний цветы!
Но это простота сострадательной мудрости, со-творения – не от себя и не во имя свое, а по Божьему велению.
«Может ли кто из людей запечатлеть взмахом кисти или исчерпать словами небесное искусство Творения! – восклицает Басё. – Танка Сайге, рэнга Соги, чайное искусство Рикю – их Путь одним пронизан. Это извечно Прекрасное (Фуга). Кто следует духу Творения (Дзока), становится другом четырех времен года. На что ни смотрит, во всем видит Цветок. О чем ни думает, думает о Луне. Кто не видит во всем Цветка, тот дикарь. У кого нет в сердце Цветка, тот подобен зверю. Изгони из себя дикаря, освободись от зверя, следуй духу Творения и вернешься в Него». Судзуки поясняет: «Басё жил не там, где мы, он прошел сквозь поверхностные слои сознания до его глубочайших бездн, в Бессознательное, которое глубже бессознательного, как понимают его обычно психологи… Такое интуитивное постижение Реальности невозможно, если мир Пустоты (Шуньяты) представляется по ту сторону нашего повседневного опыта. Два мира – чувственный и сверхчувственный – нераздельны, суть одно и то же».
