Юрий Зенин - Метафизика бытия
[1 1Иоан.4:8]
Бог является всеблагим по определению, и эту Его сущностную характеристику по христианской догматике я полностью признаю. Мало того, именно всеблагость Бога является для меня путеводной звездой в разрешении некоторых спорных богословских вопросов о рождении и посмертной участи человека. Однако повинуясь простой логике и здравому смыслу в рассуждениях о «небесном», руководствуясь не политически мотивированными толкованиями богословов, а лишь целью постичь истину, неизбежно приходишь к пониманию того факта, что всеблагость Бога для христиан, отвергающих доктрину переселения душ, является лишь своего рода декларацией. Ибо неверие в перевоплощение есть, на мой взгляд, неосознанное отрицание Божьей всеблагости.
Возьмём пример из реальной земной жизни. Один человек родился на земле и по воле Божьей прожил семь дней, а затем отошёл безгрешным в мир иной в ожидании Страшного суда. Другой человек, по воле Божьей, родился в среде закоренелых преступников и прожил среди них, опять же по воле Божьей, семьдесят лет. Можно ли будет, в этом случае, считать Бога равно благим к первому и второму человеку? Можно ли будет сказать, что Бог дал равный шанс для достижения Царствия Небесного этим двум людям, ведь младенец попадает туда «автоматически» и при этом не прилагает со своей стороны ни малейших усилий? Зададимся вопросом: «Что такого успел содеять младенец, чтобы получить воздаянием Царствие Небесное»? И как, в этом случае, понимать, например, такие строки из Библии:
— … и воздаяние человеку — по делам рук его.
[2 Прит.12:14]
— и да воздаст Господь каждому по правде его и по истине его.
[2 1Цар.26:23]
— Ибо близок день Господень на все народы: как ты поступал, так поступлено будет и с тобою; воздаяние твое обратится на голову твою.
[2 Авд.1:15]
А теперь представим, что эти два человека уже не единожды рождались в физическом теле, и их текущее рождение есть лишь какое-то очередное воплощение «я» этих людей в новых физических телах, в новом для них окружении. Каждый из них уже имеет «за плечами» солидный жизненный опыт прошлых жизней, и та ситуация, в которой они оказались в этом рождении, есть прямой результат их свободного выбора предоставленного Господом в этих прошлых жизнях. Согласитесь, что теперь обвинять Бога в отсутствии всеблагости просто нелепо, ведь про умершего младенца можно будет сказать, что он, своей смертью, окупил лишь какой-то серьёзный грех из прошлых жизней. То, что он так рано умер, можно тоже логично объяснить. Например, раннюю смерть он принял потому, что сам когда-то отнял жизнь у младенца, и теперь, по закону воздаяния за содеянное им, на своей «шкуре» испытывает то же самое в том же возрасте. Логичным выглядит и второй вариант объяснения. Человек, умерший так рано, своей смертью разом окупил множество последних «мелких» грехов прошлых жизней, и тем самым получил спасение, так как закончил чреду воплощений, и действительно, как утверждает церковь, находится на Небе.
Приведу из Евангелия притчу Христа:
— Другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человека сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, — чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою.
[1 Матф.13:24–30]
Возникает закономерный вопрос: «О какой жатве для семидневного младенца можно вообще вести речь»? Ведь чтобы жать, нужно хотя бы дождаться вызревания, не так ли? И если младенец всё-таки умер, то кем и когда он был посеян для жатвы?
Однако если предположить, что «я» младенца было посеяно уже давно и прошло некую чреду воплощений, то вопрос о вызревании сразу же снимается.
— ибо в этом случае справедливо изречение: один сеет, а другой жнет. Я послал вас жать то, над чем вы не трудились: другие трудились, а вы вошли в труд их.
[1 Иоан.4:37–38]
Теперь рассмотрим всеблагость Бога с точки зрения предоставления Им возможности познания человеком истинного пути к его спасению. Бог дал человеку свободу выбора в своих действиях, расставив на его жизненном пути перепутья. Куда человек повернёт на них, в сторону добра или зла — решать только самому человеку. Но выбор перед человеком, по особой милости Божьей, по Его всеблагости должен быть всегда — всегда должна существовать альтернатива. Если в мире существует путь, ведущий человека к спасению, то Бог, ибо Он всеблаг, обязательно предоставит возможность человеку ознакомиться с этим путём, с тем, что бы человек сам решил — принять ему этот путь или отвергнуть. Именно поэтому людям, отвергнувшим спасительный путь, на Страшном суде придётся пенять не на всеблагого Бога, а лишь на самих себя, на свой осознанный выбор. Но путь Христа описан, как известно, только в Евангелии:
— Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня [1 Иоан.14:6]
Кто не знаком с Евангелием, тот, похоже, не знает и пути, блуждая впотьмах. Каков шанс у такого незнающего придти к Отцу? Вполне очевидно, что почти нулевой. Но может ли допустить Бог до Страшного суда существование людей незнающих Евангелия? Нет, не может, ибо Бог всеблаг по определению:
— И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец. [1 Мф.24:14]
Обратим особое внимание на фразу «и тогда придет конец». Другими словами, Страшный суд над человечеством состоится и будет правомочен лишь после ознакомления всего человечества с Евангелием. Однако если верить лишь в единственную жизнь человека, то опять же возникают сомнения во всеблагости Бога. Действительно, все умершие, до прихода Христа, не были ознакомлены с Евангелием и поэтому к Отцу не придут. Младенец, умерший через семь дней также не знал его. Не придут к Отцу и те, которым Евангелие не попалось на их жизненном пути в их одной единственной короткой жизни на земле, например, умершим в пятнадцатом веке австралийским аборигенам — людоедам. Если согласиться с тем, что подобные люди могут быть спасены и без знания Евангелия, лишь по закону, написанному в их сердцах, то тогда спрашивается: «Зачем Христос пришёл на землю, зачем дал Учение, зачем, наконец, погиб за нас»? Если Закон в наше сердце закладывает Бог, то почему, например, ветхозаветному пророку Бог вложил Закон в сердце, ведущий к спасению, а аборигенам — людоедам Закон, ведущий к погибели? Ведь, согласитесь, трудно себе представить человека в Царствии Небесном, которому Закон в сердце не разрешал поедать только своих соплеменников (чужих можно). Разве справедливо, в этом случае, считать Бога одинаково благим к пророку и аборигену?
Некоторые христиане считают, что принесение Благой Вести о спасении и жертва Христова не имеют прямого отношения к возможности спасения "по закону в сердце", что Спасение по Христу даёт лишь принципиально новые, доселе невиданные возможности для человека. Но если принять подобную точку зрения, то опять же придётся усомниться во всеблагости Бога. Почему одному будут предоставлены «доселе невиданные возможности», а другому нет? Где всеблагость? Почему одни, имея «доселе невиданные возможности», даже на Страшный суд не придут, а другие судимы будут? Где всеблагость?
— Верующий в Него не судится… [1 Иоан.3:18]
— Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит [1 Иоан.5:24]
Вот у меня, как у христианина, верующего в перевоплощения нашего «я», всеблагость Господа — не ширма для поверхностных суждений, а абсолютная истина. Ведь я верю, что если аборигену в пятнадцатом веке не попалось Евангелие на пути его, то в каком-то следующем его воплощении всеблагой Бог обязательно позаботится об этом, и это случится именно до Страшного суда.
Приведу ещё один отрывок из Евангелия:
— Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. [1 Лук. 13:2–5]
