Арнольд Минделл - Самостоятельная работа над собой

1) лишает нас сочувственного понимания интровертирова'нных процессов: молчания, невербального общения, состояний "ухода в себя", кататонии и комы2;

2) заставляет нас бояться внутренних переживаний, пытающихся пробиться на поверхность — как в нас самих, так и в наших клиентах, — пренебрегать этими переживаниями или подавлять их;

3) затрудняет работу с ситуациями негативного переноса и, таким образом, выводит ее за рамки нашей конкретной психологической программы;

4) делает нас чрезмерно зависимыми от коллег, полиции и больниц;

5) имеет тенденцию делать клиентов излишне зависимыми от нас, поскольку не предпринимается почти никаких попыток обучать их самостоятельной работе.

На сегодняшний день западная психология состоит из сотен различных школ и подходов, которые чаще всего слабо связаны друг с другом. Телесная работа и массаж все еще значительно отделены от вербальных методов психотерапии, точно так же как семейной терапии недостает интровертированных методов работы со сновидениями и с телом. Мы кое-что знаем о том, как заниматься терапией друг с другом, но почти ничего о том, как практиковать ее в одиночестве.

"Активное воображение" К.Г. Юнга — западный метод самостоятельной работы с визуальным материалом — представляет собой эффективную форму внутренней работы со сновидениями и видениями. Человек в одиночку противостоит персонажам сновидения на листе бумаги, точно так же как в гештальт-методе "горячего стула" пациент использует терапевта и пустой стул (Перлз, 1969). Расширенная версия активного воображения предполагает работу с красками или с песочницами (Калф, 1981). "Аутентичное движение" Мэри Уайтхауз усиливает активное воображение, интегрируя его с танцем (Уайтхауз, 1979). Взаимосвязь между сновидениями, телесной работой, активным воображением и аутентичным танцем остается областью интенсивных поисков в практике медитации.

Еще один очень полезный метод внутренней работы предлагает Чарльз Тарт (1987) в своей книге «Пробуждение». Ему удалось совместить идею Гурджиева о том, что мы все духовно спим, с упражнениями по сенсорной медитации. На сегодняшний день это одно из лучших руководств по практической медитации.

Как и западные консультанты, многие буддийские учителя в принципе открыты для всех форм опыта, методов и религий, однако на практике они склонны подчеркивать внутреннее сосредоточение, при котором подавляются фантазии, спонтанные мысли или идеи и эмоциональные аффекты. В результате занимающихся медитацией часто заботят неизбежные "возмущения спокойствия", с которыми их учат смиряться. Несомненно, что многие из них в то или иное время чувствовали себя как Чарльз Тарт:

"В течение многих лет я то начинал, то бросал практиковать различные формы медитации, так и, не достигнув значительного успеха ни в одной из них. Иногда я полушутливо (и полупечально) представляюсь экспертом по трудностям медитации, поскольку у меня столь большой опыт блуждания ума вместо сосредоточения! Несмотря на мое интеллектуальное понимание важности медитативной практики, некоторая путаница в отношении того, чем заниматься, и последующее отсутствие результатов подорвали мою мотивацию, так что я уже много лет не занимаюсь регулярной практикой медитации".

(Тарт, 1986)

Мне кажется, что здесь Тарт — жертва неявного постулата многих техник медитации, заключающегося в том, что наличие отвлекающих переживаний недопустимо. Давайте повнимательней взглянем на некоторые восточные процедуры и постулаты, лежащие в их основе.

Випасана и Саматха

Тарт открывает новую территорию земли, когда упоминает великолепную обзорную работу по медитации Шин Дзен Янга (Янг, 1986), в которой выделены два краеугольных камня восточной медитации: саматха, успокаивающая тело и разум, и випасана, повышающая ясность и осознание. Эти категории можно найти в Тераваде, Тантре и дзэн-буддизме, и они также отражены в христианской созерцательной практике.

Для достижения саматхи могут использоваться различные методы: расслабленное сидение, визуализация или дыхательные упражнения. Монотонное пение или декламация также повсеместно используется в качестве метода сосредоточения в Китае, Японии, Корее, Вьетнаме и в православном христианстве. Согласно этим древним практикам, саматха без випасаны — это транс без осозна-вания. С другой стороны, випасана без саматхи — это нечто вроде психоделических "путешествий".

Поток Благородных

Медитация преследует различные цели. Устойчивое сосредоточение на том, что происходит внутри и снаружи, приводит к потрясающему переживанию свободы, которое ученые-буддисты называют "вхождением в Поток Благородных". Это означает отказ от отождествления лишь с одним состоянием и переход к отрешенному контакту с внутренними состояниями и процессами.

Кеншо

Школа Ринзай говорит о кеншо, или видении собственной природы. Янг приравнивает такое просветление к сатори, или постижению. Кеншо и сатори описывают переживание «ага», когда человек понимает, кто он и что существенно для жизни. Это открытие того, что ты, как ни удивительно, оказываешься персонажами, которые тебе снятся.

Японская школа Сото Дзэн делает упор на простую медитацию. Ее цель состоит в том, чтобы быть самим собой и жить своей природой Будды, что на языке психологии примерно означает знать и конгруэнтно быть тем, кто ты есть в любой данный момент.

Мы увидим, что процессуально ориентированная медитация одновременно отлична от этих медитативных практик и во многом сходна с ними. Процессуальная работа подобна випасане в том, что делает акцент на осознании. Однако процессуально ориентированная медитация необязательно должна начинаться с саматхи, т. е. со снятия напряжения успокаивающим методом, потому что напряжения и другие "отвлекающие моменты" являются частью интересующего нас живого процесса. Фактически мы увидим, что, если правильно работать с напряжениями, они могут стать прямой и быстрой дорогой к сатори.

У процессуальной работы много общего с Сото Дзэн в том, что ее целью является метод. Предпочтение отдается не какому-либо отдельному состоянию, напряженному или успокоенному, а способности любым возможным способом во всей полноте проживать текущий момент.

Многие из духовных традиций Востока ритуализируют или программируют личные взаимоотношения и пренебрегают проблемами общения. Уход от процессов взаимоотношений обладает преимуществом интенсификации внутренних переживаний, но подавление аффектов во взаимоотношениях в действительности никогда не достигает успеха; оно лишь способствует созданию новых внешних конфликтов, поскольку подавленные эмоции выходят наружу другим путем.

Я часто задумывался, почему столь многие учителя, судя по всему, с пренебрежением относятся к повседневным эмоциям и к так называемой "материи ума" — основной массе душевной жизни. Некоторые из них следят за ритмом дыхания, упорно сосредоточиваются на заданных объектах, отмечают свой пульс или повторяют мантру, чтобы обрести контроль над чувствами. Однако блокирование одних сенсорных восприятий в угоду другим лишь вводит в заблуждение сознательный разум. Сенсорные сигналы нельзя уничтожить, сосредоточиваясь на чем-то другом; они просто подавляются. Если с ними не иметь дела непосредственно, они часто уводят медитацию в сторону, и приходится тратить месяцы, а то и годы для достижения такого состояния, в которое можно было бы войти за несколько минут, если бы назойливые мысли, вроде зависти и ревности, были обработаны сознательно.

Многие школы духовного течения "Нью Эйдж" (новый век) высказывают довольно противоречивые суждения относительно жадности, ревности и ненависти — "низших человеческих влечений". Некоторые учителя советуют относиться к этим влечениям нейтрально: "Отмечая их проявления, дайте им пройти сквозь вас". Другие учат, что следует избавляться от влияния этих низших влечений и проявлять любовь и сострадание ко всем чувствующим существам. Кое-какие подходы предписывают определенные моральные правила для поддержания чистоты тела, речи и ума, которым трудно следовать3.

Одна из причин, почему противоречивые указания, нередко связанные с восточными практиками, столь легко принимаются на веру их западными последователями, состоит в том, что, когда дело касается личных проблем, нет ни Востока, ни Запада. Каждый хочет освободиться от боли, каждый боится эгоизма и принуждения, и каждый стремится к свободе от амбиций. И все же я часто видел, что наибольшие изменения происходят, когда доставляющим беспокойство частям личности предоставлена возможность выразить себя, воистину развернуться и быть по достоинству оцененными сознанием.