Чэнь Кайго - Путь мастера ЦИГУН. Подвижничество Великого Дао. История жизни учителя Ван Липина, отшельника в миру
По собственному признанию, они не все понимали в том, что говорил Ван Липин. Понимали в меру своей зрелости, в меру своей готовности к пониманию. В меру своей готовности понял изложенное в книге и переводчик. Разумеется, то же следует сказать и о будущих читателях русскоязычного перевода. Но наша зрелость может расти вместе с ростом степени нашей целостности, нашей свободы, тогда мы перечтем книгу и поймем в ней то, чего сейчас, может быть. даже не заметили.
Большую проблему для переводчика составила терминология книги. Принятые в европейском и русском китаеведении термины, фигурирующие в словарях, не всегда адекватно передают значения китайских терминов. В ряде случаев мне пришлось сделать отступления от традиции, чтобы сохранить смысл текста. Особенно хочу сказать о термине «Cердечная Природа», который я считаю эквивалентом китайского иероглифа «син». Его принято переводить словом «природа», под которым подразумевается биологическая природа человека. Но в даосской традиции, как и в древнекитайской философии вообще, этот иероглиф, составленный из знаков «сердце» (синь) и «рождение», «жизнь» (шэн), относится к психической и умственной стороне жизни человека, сердце рассматривается здесь как обиталище разума.
В паре с «Сердечной Природой» (син) везде в книге выступает термин, который традиция переводит как «Судьба» (мин). В отличие от «син» как психической и мыслительной природы, он означает природу биологическую, включающую как человеческую телесность, так и образ жизни. Поэтому я принимаю для него термин «Жизнь». Непривычно звучат для русского уха парные категории «Сердечная Природа» и «Жизнь», не правда ли? Гораздо приемлемее кажется пара «Природа» и «Судьба», да только в этом случае искажается смысл текста. А не сказать ли что-нибудь, вроде «Биологическая и ментальная природа»? Выглядит более наукообразно, но смысла оригинального текста тоже не передает. Я думаю так: пусть лучше смысл будет передан точнее, что же до «привычности» выражений и терминов, то вряд ли возможно «обеспечить» ее при переводе книги, в которой все – необычно и которая требует от нас переворота в нашем мышлении.
Другой термин, о котором следует упомянуть, – «совершенствование в выплавлении» (сю лян).
В традиции даосского самосовершенствования используется терминология и образы алхимии. Это связано с тем, что первоначальное развитие даосских техник шло по пути создания «Пилюль», «Снадобий» и «Эликсиров» из растений, металлов и минералов, которые должны были обеспечить адептам здоровье, долголетие и даже бессмертие. Приготовление этих веществ связано с нагреванием на огне и плавкой их составляющих в тиглях и печах. Эти техники Внешней алхимии («Внешней Пилюли») живы и до сего дня, о чем недвусмысленно говорится в книге. Но параллельно с ними уже тысячу лет существуют техники Внутренней алхимии («Внутренней Пилюли»), где «тиглями», «веществом», «огнем», «водой» служат энергии ци, цзин и шэнь, а также различные внутренние органы человека. Это алхимия Духа, человек здесь должен выплавить собственное единство, единство бессмертного микрокосма, из отдельных составляющих его энергий и частей. Обо все этом рассказывается в книге. Поэтому я считаю невозможным переводить термин «сю лян» как «совершенствование и закалка» или просто «закалка», потому что слово «закалка» и в прямом и в переносном смысле означает совсем иной процесс, чем «выплавление».
Наконец, предметом долгих раздумий были комментарии к тексту. В книге встречается много непривычных выражений, китайских терминов, реалий китайской культуры и современной истории. Нужно ли все непонятные места сопровождать подробными разъяснениями и комментариями? Так принято. Но верно ли это будет для данной конкретной книги?
Скажем, в книге говорится о многих мало известных или существенно новых вещах, которые впервые «инсталлируются» не только перед русскоязычным, но и перед китайским читателем. Материал требует изучения и осмысления, все это вещи непростые. Справедливо ли будет подсовывать читателю в виде комментария свое незрелое мнение, которое может быть ошибочным?
Многие термины, употребленные в книге и касающиеся техники «выплавления», неизвестны не только русскому, но и обычному китайскому читателю, по вышеуказанным причинам оторванному от традиционной культуры. Авторы книги вполне это сознают, так как они тоже приобщались к традиции в процессе занятий с Ван Липином и создания «репортажа». Поэтому рано или поздно в книге все непонятные термины разъясняются. В точно таком же положении был, собственно говоря, и обычный мальчик Ван Липин, когда он начал изучать Дао. Ему рассказывали о совершенно незнакомых и очень глубоких вещах, при этом употреблялось много слов, которых он не понимал. Ему ведь не приходилось изучать в школе древнекитайскую философию и историю культуры. Он осваивался с терминологией и со смыслом понятий постепенно, в процессе работы самосовершенствования в Дао. Такой же путь должен пройти и читатель «репортажа». Он поймет многое, если будет читать терпеливо
В книге употребляются китайские термины, которые уже вошли в тезаурус русской культуры. Есть ли смысл разъяснять читателю, что такое Дао, Дэ, цзин, ци, шэнь? Эта книга предназначена не для специалистов-китаеведов, но она предполагает у читателей наличие достаточной эрудиции. А кроме того, весь текст книги посвящен раскрытию этих понятий.
Наконец, названия китайских произведений, встречающихся в книге, я стараюсь переводить на русский язык, но в скобках везде привожу транскрипции китайских названий, которые могут быть полезны специалистам. Точно так же в скобках даны в необходимых случаях транскрипции китайских терминов. Характеризовать отдельно все эти книги и термины в примечаниях как будто нет необходимости?
В конечном счете я пришла к решению ограничиться лишь самыми необходимыми подстрочными примечаниями для пояснения, в основном, реалий современной политической истории, которые китайскому читателю хорошо знакомы, а русскому неизвестны. Кроме того, будут пояснены и некоторые повседневные культурные реалии. Может быть, подстрочные примечания покажутся кому-то все же недостаточными по количеству. Если такие сигналы будут, в будущем постараемся исправить положение.
Я буду благодарна за любые замечания по переводу текста, от кого бы они ни происходили, – от знатоков ли китайского или русского языков, знатоков культуры или обычных ее любителей.
А в конце я хочу сердечно поблагодарить всех, кто способствовал мне в подготовке этого труда. Меня поддерживали и вдохновляли мои духовные учителя Виктор Моисеевич Кладницкий и Татьяна Владимировна Иванова, которых уже нет. Всестороннюю помощь и поддержку я получала от своих родственников. Мои владивостокские, а после переезда в Севастополь и новые севастопольские друзья стимулировали меня своим энтузиазмом и интересом к китайской культуре, а также оказывали мне разнообразную техническую помощь при подготовке текста.
Л.И.Головачева 11 Сентября 1999 г., г.Севастополь.
Опустошающий свое сердцеНаполняет свой живот,Ослабляющий свои устремленияУкрепляет свои кости.«Лао-цзы»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯИЗ СУЕТНОГО МИРА В МИР ДАОГлава перваяУчителя из-за тысячи лиГосподин Ван Липин родился 25 июля 1949 года. По древнему календарю династии Ся это год И-Чоу, месяц Син-Вэй, день Бин-Чэнь. Этот год по разделению шестидесятилетнего цикла на пять стихий соответствует Грозовому Огню, а день Бин-Чэнь месяца И-Чоу – это 30 число шестого месяца, самая середина года. О человеке, рожденном в этот день, в предсказаниях судьбы говорится весьма многое Но не будем об этих речах упоминать.А теперь расскажем о том, что в детстве господин Ван Липин в общем несколько отличался от других детей. Были две вещи, которые он сейчас хорошо помнит. Во-первых, когда его мать, занимаясь по хозяйству, не могла чего-нибудь отыскать, она звала Липина и спрашивала его. И всегда куда Липин сунется, там эта вещь и лежит. Этим он много матери помогал. А еще Ван Липин в детстве очень любил играть с ребятишками в прятки, и в каких бы невероятных местах они ни прятались, всегда мог найти всех до одного.Родился господин Ван Липин в Шэньяне, крупном городе Дунбэя, или Северо-Восточного Китая, а потом переехал с родителями в Фушунь, древний город с более чем тысячелетней историей, расположенный у знаменитых гор Чанбайшань в восточной части Дунбэя. Фушунь прорезает река Ляньхэ, берущая начало глубоко в горах Чанбайшань. В этом городе благодаря близости гор и вод необычная энергетика. Здесь находятся залежи баббита. И его называют обычно «столицей угля»,а в наше время здесь обнаружился еще и газ. В этом городе, древнем и новом, Ван Липин и жил долгое время.Семья Ван здесь считалась аристократической, предки ее были когда-то знатными людьми. Хотя при жизни отца Ван Липина прежнего уже не было, он сумел все же окончить Фэнтяньский Политехнический институт, что по тем временам считалось очень неплохо. Матушка Ван была доброй женщиной. Она родила четверых сыновей и двух дочерей, все, кроме второго сына, Липина, были бойкими и крепкими, а он – хрупкий, тоненький, ,словно девочка, того и гляди ветром унесет. Раз, когда Липину исполнился месяц, мать взяла его на руки и увидела меж бровей какое-то серое пятнышко. Решила, что запачкался, потерла легонько рукой, но пятнышко не исчезло, а сделалось красным. Тогда только поняла, что это алая родинка величиной с песчинку. А когда ему исполнился год, в доме случился пожар. В начавшейся сутолоке за Липином не уследили, и он получил ожог головы. Благодаря лечению больших следов не осталось, но он часто жаловался на головные боли, да и на зрение это повлияло. Много обращались к врачам, но улучшения не наступило. И для матери это всегда было предметом беспокойства.Многодетной семье Ван в конце пятидесятых—начале шестидесятых годов жилось чрезвычайно трудно. Липин с малолетства знал совесть и долг, был вежливым и уступчивым. Конечно, он заботился о своих младших братьях и сестрах, защищал их, но так же относился и к соседским ребятам. Когда другие дети у него что-нибудь просили, он отдавал все, что имел, и никогда не жадничал.Однажды осенью 1962 года, когда семья Ван сидела за обедом, с улицы вдруг послышался громкий крик: «Подайте милостыню!» В те трудные годы Дунбэй наводнили нищие, беженцы из голодных мест собственно Китая. Матушка Ван всегда подавала им, отрывая от себя. Но на этот раз Липин, не дожидаясь, пока мать встанет, схватил со стола несколько лепешек из диких овощей и понес на улицу. Липину предстали три старца с мягким выражением лиц. Одеты они были в лохмотья, но казались крепкими, а манерой поведения –бодрыми. Ван Липин насторожился. Он подумал, что эти три старика не похожи на нищих, которых ему приходилось видеть раньше. Но при виде того, как старики схватили травяные лепешки и жадно проглотили их, не сказав ни «спасибо», ни «пожалуйста», а только протягивая вперед руки с жестом, говорящим: «Еще!», сердце у него екнуло, не раздумывая, вернулся он в комнату, взял еще несколько травяных лепешек и вынес их старикам. Съев лепешки, старцы переглянулись и удалились легкими шагами. Липин опять подумал, что здесь что-то не то, но когда обернулся посмотреть еще раз, старцы уже исчезли.А сердце у Ван Липина екнуло не зря. Три старца были и на самом деле не обычными людьми, а даосскими патриархами, долго скрывавшимися в горных пещерах для самосовершенствования. И теперь они спустились с гор не для того, чтобы милостыней добыть себе пропитание, а для того, чтобы найти своего преемника в следующем поколении, а таковой как раз и обнаружился в этом двенадцатилетнем мальчике Ван Липине.Вот кто были эти три старца:Человек Беспредельного Дао по имени Чжан Хэдао, 82-х лет, патриарх-транслятор традиций даосской школы Драконовых Ворот на Пути Совершенной Истины в 16– поколении, прежде он был врачом при императорском дворе и в миру его называли «Чудо-доктором».Человек Дао Чистого Покоя по имени Ван Цзяомин, 72-х лет, ученик Чжан Хэдао, патриарх-транслятор 17-го поколения. Прежде он был в числе первых преподавателей Военной Академии Вампу, обладал высоким воинским искусством и замечательными тактическими способностями, за что в миру прозывался «Чудо-тактиком».Человек Дао Чистой Пустоты по имени Цзя Цзяои , его даосское имя было Инь Лин-цзы (Муж Потаенного Духа), 70-ти лет, ученик Ван Цзяои и Чжан Хэдао, патриарх-транслятор 17-го поколения. За то, что он умел лечить иглоукалыванием без введения иголок в тело, в миру его прозвали «Беспредельной Иглой».Все три старца достигли уже преклонного возраста и по правилам, завещанным патриархами школы, должны были отыскать транслятора 18-го поколения, руководствуясь предсказаниями, сделанными в «Туй бэй ту», даосской гадательной книге «Планы, выведенные из прикосновения к спине».Даосизм – это религия, рожденная и выросшая на китайской почве, его самая прямая и общая функция среди людей «Нижнего из Трех миров» состоит в познании законов природы, пестовании жизни, профилактике болезней и продлении жизни; в том, чтобы на основе гармонизации человека и природы, человека и общества принести развитие и процветание нации, расцвет цивилизации и прогресса.Учение Совершенной Истины было создано в начале династии Цзинь (ХП-ХШ вв.).В этот период три религии –даосизм, конфуцианство и буддизм –развивали свои особенности. Но их сущность была единой. Учение Совершенной Истины почитает в качестве «Пяти северных патриархов» Ван Сюаньпу, Чжун Лицюаня, Лю Хайчаня, Ван Чунъяна, а семь непосредственных учеников Ван Чунъяна – Ма Юй, Тань Чудуань, .Лю Чусюань, Цю Чуцзи, Ван Чуи, Чи Датун, СуньБуэр—почитаются в качестве «Семи северных совершенных». ЦюЧуцзи, по прозвищу Проникший в Тайну, по даосскому имени Вечная Молодость, в миру называемый Истинным Человеком Вечной Молодости, был основателем школы Драконовых Ворот религии Совершенной Истины .История школы Драконовых Ворот со времени создания ее Цю Чуцзи насчитывает уже восемьсот лет и, считая Ван Липина, 18 поколений патриархов=трансляторов.По правилам даосизма, «человек, следующий Великому Дао, называется „Человеком Дао“, он «телом и душой подчинен принципу, следует только Дао, следование Дао считает своим служением, потому называется Даосом; Даосы в древности делились на 6 ступеней:1. Истинные Небесные Даосы; 2.Даосы– Святые Небожители; 3, Даосы, живущие отшельниками в горах; 4. Даосы, оставившие семью; 5.даосы, живущие в семье; 6.Даосы, приносящие жертвы вином. Даосы имеют еще имена, соответствующие тому, как они следуют Дао. Грубо можно разделить даосов на три категории: даосы, живущие отшельниками в горных пещерах. преимущественно работают над выплавлением и уразумением Дао, превращая свое тело в объект экспериментов, обобщают опыт по достижению долголетия и законы изменения всех вещей в космосе; даосы, созерцающие Дао, они похожи на научных сотрудников в современных научных институтах, их главная задача состоит в том, чтобы хранить, приводить в порядок и изучать даосские классические книги, исследовать по книгам теорию даосизма; даосы, живущие в семье, называемые также мирянами, они совершенствуются дома и из-за различных помех социального характера, естественно, не могут сравниваться по мастерству с даосами, живущими в горах.Вернемся к нашему рассказу. Человек Беспредельного Дао Чжан Хэдао и два его ученика уже много лет совершенствовались в горных пещерах, их внешнее и внутреннее мастерство достигло высших границ, почему стать их преемником мог только необычный даос. Местом, где они занимались самосовершенствованием, была Лаошань,священная гора даосов.Гора Лаошань очень необычна. Восточной и южной стороной. она выходит к морю, будто поднимается из него. На вершине ее множество утесов и гигантских камней, изобилие разных трав и деревьев. Волны моря плещутся о подножье горы, белые облака опоясывают ее посередине. Созерцание моря и восходов солнца с вершины горы дает особую, громадную и необычную энергию, поистине, это драгоценное место для совершенствования истинности и пестования внутренней природы . Немало знаменитых даосов совершенствовалось на этой горе на протяжении истории, и число даосских сооружений на ней все росло, там насчитывалось девять храмов., восемь монастырей., семьдесят две кумирни . Высоко в скалах много отверстий, это пещеры бессмертных,. они скрыты листвой деревьев, здесь трудно найти след человека, миряне редко о них знают.Трое старцев и жили в одной из пещер бессмертных, называемой Пещерой Вечной Молодости. Вычислив по книге «Туй бэй ту», передававшейся внутри школы Драконовых Ворот, что восемнадцатый транслятор традиций школы уже десять лет как появился в этом мире, они прикинули, что сейчас настало время отыскать его., передавать ему мастерство и обучать Дао. Каждый из трех старцев гадал самостоятельно, но результаты их совпали.Однажды прекрасной летней ночью, когда в небе светила ясная луна и дул морской бриз, три даосских старца в Пещере Вечной Молодости медитировали на луну. Полных четыре часа сидели они в позе лотоса. По окончании медитации Человек Беспредельного Дао подозвал к себе обоих учеников и сказал им: «С прошлого года мы уже не раз гадали о поисках восемнадцатого патриарха, результаты совпали с предсказаниями, сделанными в „Планах, выведенных прикосновением к спине“. Давайте нынче погадаем еще более тщательно, посмотрим, что получится?» Двое учеников согласно кивнули. Старцы снова приняли позу лотоса и погрузились в покой. Притупили зрение и слух, взирали друг на друга только оком мудрости. Взорам их предстал тонкий слабый мальчик. Все трое запомнили то, что они «увидели», а вернувшись в пещеру, каждый написал бумажку. Все три записи совпали:Знак грозового огня, огонь светел, земля тяжела,Место, где живет гром., на западном склоне Чанбай.Старцы переглянулись. Озарения сошлись. На лицах появилась улыбка, и все разом невольно сказали одно слово: «„Отлично!“ Тут же определили счастливый день, чтобы отправиться на поиски ученика для передачи Дао.Несколько дней спустя, когда наступил счастливый день для совершения дела, три старых даоса поднялись рано, исполнив ритуал, собрали немного вещей в дорогу и быстрыми шагами оставили место уединения. По дороге они переходили горы и реки, днем, шли, а ночью останавливались. Радость и горе мира, которые встречали старики-даосы на своем пути, не могли не вызвать в них сочувствия и переживаний. Они много лет совершенствовались в Дао, каждый обладал высшим мастерством, и сейчас настало время его продемонстрировать, Встретив больных, они лечили болезни, встретив горе, спасали от беды. Человек идет по одной дороге, а Путь направление ее меняет. От Лаошаня до Фушуня всего несколько тысяч километров, и благодаря своему мастерству старики могли бы идти днем и ночью, на дорогу им потребовалось бы всего полмесяца, однако лишь через два с половиной месяца они добрались до Фушуня и остановились на вершине горы в западу от него. Отсюда видно, что по дороге мастерство лечения и спасения людей значило для трех старцев больше, чем мастерство ходьбы. Такова натура даосов. Нечего и говорить.Итак, три даосских старца, возвращаясь после того как выпросили милостыню в семье Ван Липина, всю дорогу шутили и смеялись. Двухмесячной усталости как не бывало. Они вернулись на постоялый двор для телег, где временно сняли себе жилье, отрясли с себя дорожную пыль и стали спокойно ожидать прихода Ван Липина.А Ван Липина после ухода стариков охватила непонятная тоска, ему очень хотелось этих необычных добрых и ласковых стариков снова повидать. В это время он уже учился в пятом классе начальной школы. На уроках после обеда мысли его путались, и когда занятия кончились, он не пошел с ребятами домой, а побрел куда глаза глядят и в конце концов вступил на дорогу, ведущую к постоялому двору тележников. Когда же, открыв двери, он поднял голову, то увидел перед собой в маленькой коморке трех стариков, которые разговаривали меж собой и смеялись. Ван Липин не мог скрыть своей радости, он вошел, тоже сел, скрестив ноги калачиком, и стал слушать их разговоры и шутки, как будто они были старыми друзьями. Три поколения учителей и учеников встретились. Осенью 1962 года мальчик Ван Липин начал жизнь даосского «совершенствования в выплавлении», растянувшуюся на 15 лет, а пройдя суровую закалку, поднялся из «Нижнего из Трех миров» к «Среднему их Трех Миров».
ЧАСТЬ ПЕРВАЯИЗ СУЕТНОГО МИРА В МИР ДАОГлава втораяВыплавление сердечной природыИтак, юный Ван Липин вошел в коморку тележного постоялого двора, уселся, как и три даоса, скрестив ноги, а даосы не обратили на него никакого внимания и все так же говорили о чем-то своем и смеялись чему-то своему. Ван Липин же чувствовал себя удивительно: хотя он не понимал, о чем говорили и чему смеялись старики, на сердце у него было необыкновенно радостно.А три старца, хотя и болтали и смеялись, тайком давно уже начали «обследовать» подростка. Они узнали, что у него бывают мигрени и болят глаза, и потихоньку все ему начали налаживать, одно за другим вылечивать. А Ван Липин постепенно ощутил в себе бодрость и радость, в глазах появился блеск. Он понимал, что сидящие перед ним старики необычны, про себя он назвал их не имеющими равных, однако виду тоже не показывал. Посудите сами, каков был этот подросток? Он тоже обладал корнем мудрости, в это время он еще не прошел обучения у учителей, но по своей природной сообразительности уже многое понимал и сейчас сидел неподвижно и безмолвно, решив дождаться какого-то результата.Три старца-даоса, творя про себя заклинания, уже обследовали подростка полностью, узнали, что он всегда был необычным, что он полностью соответствует результатам, полученным ими в трехлетнем гадании, и что это и есть разыскиваемый ими Восемнадцатый патриарх. Хотя корень мудрости у этого подростка глубок, сейчас он пока что безвольный эмбрион , нешлифованная яшма, к тому же долго был в обществе уличных мальчишек, тело его пронизано грязным ци , природа сердца тоже распущенна и слишком своевольна, драгоценность, которую надо получить, пока еще всего-навсего невинное детское тело, надо как можно раньше приложить к нему руки, тщательно выковывать, упорно шлифовать, с душой воспитывать, день за днем и месяц за месяцем рафинировать, питать сладкой росой, тогда оно сможет стать Великим Сосудом, сможет обрести Великое Дао. Сейчас же нужно прежде всего расширить его кругозор, чтобы укрепить его стремление к Дао.А внешне всего и было, что самый старший из стариков полуприкрыл глаза, потом очень медленно их открыл и спросил: «Сынок, уже стемнело, до дому далеко, тебе не страшно будет по дороге?»Ван Липин втайне хотел, чтобы старики наконец обратили на него внимание, и не задумываясь ответил: «А чего бояться? Мы всегда с ребятами играем в прятки в темноте, чем темнее, тем интереснее. Не, не боюсь!»Услышав такие слова, три старика чуть не заплясали от радости. Они уже давно удалились от суетного мира, но детское в их сердцах не иссякло. В горах, занимаясь «пестованием жизни» и самосовершенствованием, они изредка выкидывали какую-нибудь шутку, чтобы повеселиться. Но разве была там возможность поиграть с детьми? Спустились с гор – все время в горестях человеческих, пресытились ими глаза и уши, несколько месяцев шли, пропитались с ног до головы пылью и только сегодня обрели истинную детскость. Трехлетние тяжелые труды начали приносить результаты, в тысячелетнюю традицию передачи Дао опять приходит новый человек. А когда собираются вместе учителя и ученики, это поистине великое событие, почему бы по этому поводу не встряхнуться и не повеселиться? В тот же момент Ван Цзяои потянул Липина к выходу: «Пошли, мы с тобой вместе тоже поиграем!»Три старика и мальчик, смеясь и припрыгивая, выскочили из постоялого двора тележников, а неподалеку от этого места был пустырь. Уже совсем стемнело, в нескольких шагах с трудом различался силуэт человека. Чжан Хэдао сказал: «Давайте прятаться тут на пустыре. Сынок, если ты сможешь найти одного из нас, будет считаться, что мы все трое проиграли. Идет?» Другие два старика присоединились: «Ну, что, сынок? Играем?»Ван Липин был храбрым мальчиком, многолетний опыт этой игры, естественно, придавал ему самоуверенности, да и как мог он спасовать перед этими стариками? Кроме того, на этот пустырь он часто приходил, каждое дерево и каждая ямка в земле были ему знакомы, куда бы они ни спрятались, трудно будет им от Липина укрыться. Липин не стал больше раздумывать и сказал только: «Ладно. Начали.» И отвернулся к дереву, закрыл обеими руками глаза в ожидании пока старики спрячутся.Чжан Хэдао развернул его обратно, сказав: «Не надо. Ты только стой здесь и смотри, смотри во все глаза, как мы пойдем прятаться, обязательно надо смотреть внимательно, далеко мы не уйдем.» Сказав это, старики продолжали стоять неподвижно. Ван Липин поторопил их: «Да прячьтесь же скорей!» Старики все не двигались, только голос с их стороны донесся: «Смотри внимательно, мы уже спрятались!» Липин слышал это ясно, глаза были широко открыты, но куда же подевались в одно мгновение силуэты стариков? Про себя подумал, что стариканы слишком уж «сверхъестественные». Как это с помощью слов сделать так, чтобы людей не видно стало? Ведь даже шороха шагов не было слышно? Ван Липин начал искать повсюду, обыскал все «секретные» места, прощупал все места, где только мог человек спрятаться, прошло почти два часа – и никакого результата. Стало еще темнее, людей нигде не было видно. В безветрии даже шороха травинки или листика не слышалось. На пустыре стояла мертвая тишина. Ван Липин не чувствовал страха и все же от волнения из-за безуспешных поисков он весь вспотел и сейчас уже не знал, как найти этих «мастеров игры в прятки».И как раз тогда, когда Ван Липин в своих поисках снова вернулся на прежнее место под деревом, три даоса одновременно возникли перед ним и хохоча сказали: «Ну, что, сынок, признаешь, что на этот раз проиграл?» И семь пядей во лбу имея, нельзя было догадаться, откуда они появились, будто духи с неба спустились, Ван Липин, увидев их, на какое-то время дара речи лишился, только потом пришел в себя и спросил: «Где же вы прятались?» Три старика в один голос ответили: «Да мы же отсюда никуда и не уходили, Велели же тебе глядеть внимательно, а ты не глядел». Ван Липин оторопел.Посудите сами, как три старика разыграли Ван Липина? На самом деле, они действительно не двигались с места, ведь когда используешь «щит» , чтобы скрыть свою форму, зачем отворачиваться и прятаться? Не только ночью тот, кто смотрит, не увидит, но и средь бела дня обычный человек этой формы углядеть не сможет. Этого маленький Ван Липин в то время еще не понимал, но то, что произошло на его глазах, все-таки заставило его понять многое, он лучше понял, что три старика – необычные люди, и проникся к ним еще большим почтением. Когда же Липин хотел расспросить подробнее, Чжан Хэдао сказал только: «Потом ты сам сумеешь понять. Сегодня уже слишком поздно, сейчас проводим тебя домой, ложись спать, днем учись хорошенько, а вечером можно к нам придти, поиграем вместе». Проучили три даоса Липина, проводили его домой и вернулись к себе.«Щит» – это искусство прикрываться щитом, в котором используется прием, не известный обычным людям, для сокрытия своей формы. Видится «отсутствие», а в «отсутствии» есть «наличие», очень большое «наличие» или очень маленькое, обычные люди все равно смотрят, но не видят. Главное в этом приеме – перемены, это магическая техника, которой умеют владеть только люди «Среднего из Трех миров».Итак, Ван Липин вернулся домой. Родители как раз начали о нем беспокоиться, спросили, куда ходил, что делал? Но Ван Липин что-то там сочинил, они на этом и успокоились. В семье Ван детей было много, да и времена настали трудные, иногда внимания на всех недоставало, а Липин шел вторым по старшинству, родители больше занимались его младшим братьями и сестрами, он-то уже был в старших классах начальной школы, мог сам о себе позаботиться. Липин наскоро что-то проглотил и, не чувствуя сильного голода, улегся на кан спать. Только где уж тут было уснуть? Сегодняшняя встреча взбудоражила мысли ребенка, три старика засели в его голове. «Это не простые люди!» В ушах, словно эхо другого мира, звучали разговоры стариков в гостинице тележников. «Искусство щита», продемонстрированное стариками, поистине заставляло задуматься. . Это почище, чем в волшебных сказках. «Немыслимо!» И самочувствие Липина изменилось, обычное недомогание ушло. И в беседе трех стариков он тоже как будто что-то понял. «Вот это чудо!» Так Ван Липин перебирал в уме события дня, не находил ответов, но ощущал, что какая-то неведомая сила уже рождалась в нем, эта сила уже связывала его с тремя стариками и сопротивляться ей было невозможно. «Завтра опять пойду!»– решил Ван Липин и заснул, как убитый.С тех пор, как только кончались уроки, Ван Липин искал способа отделаться от ребят, с которыми раньше всегда играл, свернуть за угол и потихоньку проскользнуть в жилище трех даосов на постоялом дворе тележников. Трем старикам было уже далеко за семьдесят, они пришли в Дунбэй из собственно Китая просить милостыню, и местные жители им очень сочувствовали. Но у них было крепкое здоровье, да плюс к тому, они умели лечить, что, естественно, нравилось людям. Конечно, старики скрывали, кто они такие, даже свои способности врачевания показывали лишь чуть-чуть. Но местные жители, как только кто-нибудь заболевал, вместо того, чтобы идти в больницу, приходили сюда к старикам и просили полечить. Хотя болезни были несложные, но не приходилось тратить времени и денег, как сходят, так и выздоровеют. И мало-помалу местные жители от жалости к старикам перешли к почтению, поэтому у стариков с соседями неприятностей не было. Ван Липин приходил каждый день и прежде всего занимался хозяйственными делами, рубил дрова, подметал, поливал огород, растапливал печку, делал все, что мог. Мальчик он был веселый, живой, да еще и сообразительный, а в таком маленьком хозяйстве дел было не так уж много, очень скоро все бывало чисто убрано. Покончив с делами, он подходил к старикам и смотрел, как они лечат людей, и все это без лишних слов и не болтаясь под ногами. Когда все посторонние уходили и старики оставались с мальчиком наедине, они начинали рассказывать о некоторых чудесных вещах, постепенно подводя Ван Липина к вступлению на Путь.Вскоре даосы поняли, что этот постоялый двор, куда ходит столько людей, неподходящее место для передачи мастерства и воспитания ученика, надо искать более спокойное пристанище, чтобы выполнить такое великое дело. Приняв решение, старики обследовали окрестности и нашли неподалеку заброшенную кузницу. Ей было лет сто, там давно уже никто не жил, но если прибрать в ней, то это все же защита от ветра и дождя, и от деревни далеко, людей здесь много не будет, а по уединенности и спокойствию это жилье было «идеальным». Багажа никакого старики не имели. Решили переехать – и переехали, встали да пошли. Сначала подремонтировали две разрушенные каморки, чисто их подмели, перед домом посадили несколько молодых деревцев, а позади дома разбили огород. Сменили обстановку, на этом и успокоились. В горных деревушках души у народа простые, нравы чистые, а эти три старика и годами и талантами своими были велики, лечили и спасали людей, поэтому и сельчане о них беспокоились, всегда кто-нибудь помогал дровами, рисом и другими материальными вещами. И старики имели возможность прожить.Еще раз скажем, что три старика уже много дней общались с Ван Липином и потихоньку старались привлечь и направить его, а Ван Липин тоже постепенно начинал кое-что понимать.Стояла осенняя ночь, ярко сияли луна и звезды. Дул холодный ветер, но в горах было очень тихо. В каморке горела масляная лампа, все четверо сидели вокруг и внимательно слушали, как самый старший даос Чжан Хэдао рассказывал истории о даосах и их учении. Ван Липин с детства рос в деревне, рано узнал волшебные сказки и очень ими восхищался. И сейчас, слушая красочный рассказ старика, он не сводил с него глаз.Сначала Чжан рассказал историю о Восьми Бессмертных, потом поведал о деяниях Пяти Северных Патриархов, у каждого была необычная жизнь и великая судьба. Еще подробнее говорил он о создателе школы Драконовых Ворот Цю Чуцзи, Истинном Человеке Вечной Молодости. Этот Цю Вечная Молодость был из Дэнчжоу, из местности Цися, девятнадцати лет вступил на Путь, в двадцать стал учеником Ван Чунъяна, после того как патриарх Чунъян вознесся, патриарх Цю ушел на запад и в районе Циньчуани , питаясь подаянием,. совершенствовался в Дао. Несколько дней он прожил в городе Чанъани, но шум и пышность города были неудобны для самосовершенствования. В конце концов он нашел старую кумирню в горах Наньшань и поселился там. В это время как раз был сезон Лундун –Глубокой Зимы, ночью неожиданно подул северный ветер, все затянулось облаками, повалил сильный снег. Он шел без остановки пять дней и ночей, горы побелели, даже птиц не было видно, не то что тропинки или следов путника. Патриарх Цю сидел целыми днями в кумирне, и хотя было в ней холодно, а в животе пусто, он не обращал на это никакого внимания. Продержался так до вечера пятого дня, что было поистине трудно. Про себя думал: «Наверное, придется мне здесь помереть с голоду. Но „Достойный человек и при смерти придерживается Дао“. Даже в смерти от Дао не отвернусь». И приняв такое решение, он погрузился во тьму беспамятства. И во тьме вдруг раздался голос: «Прошу Истинного Человека принять скромную пищу.» Патриарх Цю медленно открыл глаза, увидел, что небо прояснилось и какой-то старик стоит перед ним и протягивает ему пампушку. Патриарх Цю смущенно спросил: «Добрый старец, снег так глубок, зачем же Вы затрудняли себя , чтобы принести сюда пищу? Ваш слуга поистине этого недостоин! Виноват! Виноват!» Старик остановил его, сказав: «Мой дом недалеко отсюда, мне это ничего не стоило. Ночью я увидел сон, что Истинный Человек в кумирне терпит лишения, поэтому и собрал грубую пищу, чтобы Истинный Человек мог утолить голод, прошу, не отказывайтесь от нее». Сказав это, он вложил пампушку в руку патриарха Цю, повернулся и ушел. Патриарх Цю хотел осведомиться о фамилии и имени и принести благодарность, но старик уже скрылся за дверью. Цю выбежал, осмотрелся –старик исчез. Пригляделся к снегу, повсюду бело, ни следочка. Тогда только понял, что этот старик – дух места.Когда погода прояснилась и снег сошел, патриарх Цю продолжил путешествие на запад, дошел до Баоцзи у подножья гор Наньшань, там протекала большая река, звавшаяся Паньси. Русло ее было очень широким, когда река разливалась, напор воды был так силен, что невозможно было построить мост, а когда вода отступала, из-за мелкости ее нельзя было пользоваться лодками. Путникам приходилось переходить реку вброд. Прибыв сюда и увидев, как переход труден, патриарх Цю подумал: «Почему бы мне здесь не сделать доброго дела и не накопить немного заслуг перед Небом. Ведь это корень совершенствования в Дао?» И стал переносить людей через реку на спине. Все люди его хвалили. Недалеко от реки тоже была старая кумирня. Как раз подходящее место для совершенствования в выплавлении. И вот патриарх Цю днем переносил людей через реку, а ночью в кумирне медитировал и тренировался в мастерстве. И так шесть лет без перерыва. За шесть лет, упражняя тело и ум, он семь раз пережил большую смерть. А малых смертей было бесчисленное количество. Умирая, он воскресал, и его воля становилась все крепче, а сердце все честнее, мастерство выросло настолько, что он уже превзошел «Нижний из Трех миров».Почтенный даос Чжан, оканчивая этот рассказ, напоследок сказал: «У патриарха Цю была поговорка: „Когда ни одна мысль не рождается, –это свобода, когда ни в голове, ни в сердце нет вещей, –это бессмертный будда“ . И бессмертные духи и небесные бессмертные получаются в результате такого вот упорного совершенствования и такой упорной тренировки.» Он погладил рукой бороду и бросил взгляд на Ван Липина, словно говоря: «Понял, малец?»Ван Липин слушал завороженно и, только когда старик на него посмотрел, будто проснулся, словно опомнился, и сказал: «Понял».«Что ты понял?» – спросил старик.«Серд
