Юлия Вознесенская - Мои посмертные приключения
Митрополит Макарий (Булгаков) в своем Православно-догматическом Богословии пишет: «Отсюда очевидно, что мытарства представляют собою неизбежный путь, которым совершают свой переход от временной жизни к вечному жребию все человеческие души, как злые, так и добрые; что на мытарствах, во время этого перехода каждая душа, в присутствии ангелов и демонов, без сомнения пред оком Всевидящего Судии (курсив мой, О. Г.), постепенно и подробно истязуется во всех ее делах, злых и добрых; что в следствие этих истязаний, этого подробного отчета каждой души в ее прежней жизни, души добрые, оправданные на всех мытарствах, возносятся ангелами прямо в райские обители, а души грешные, задержанные на том или ином мытарстве, обвиненные в нечестии, влекутся по приговору невидимого Судии демонами в их мрачные обители. И, следовательно, мытарства — это не что иное, как частный суд, который совершает над человеческими душам и невидимо сам Господь Иисус посредством ангелов, допуская к нему и клеветников братии нашей, злых духов, — суд, на котором припоминаются душе и беспристрастно оцениваются пред ней все ее дела, и после которого определяется ей известная участь. (…) Должно однако же заметить, что, как вообще в изображении предметов мира духовного для нас, облеченных плотью, неизбежны черты более или менее чувственные, человекообразные, — так в частности, неизбежно допущены они и в подробном учении о мытарствах, которые проходит человеческая душа по разлучении с телом. А потому надобно твердо помнить наставление, которое сделал ангел преподобному Макарию Александрийскому, едва только начинал речь о мытарствах: «Земные вещи принимай здесь за самое слабое изображение небесных. Надобно представлять мытарства не в смысле грубом, чувственном, а, сколько для нас возможно, в смысле духовном, и не привязываться к частностям, которые у разных писателей и в разных сказаниях самой Церкви, при единстве основной мысли о мытарствах, представляются различными.»
В заключение рассуждений о частном суде над умершими можно добавить очень интересную мысль святителя Феофана (Говорова) Затворника: «Как ни дикою кажется умникам мысль о мытарствах, но прохождения их не миновать. Чего ищут эти мытники в проходящих? Того, нет ли у них их товара. Товар же их какой? Страсти. Стало быть, у кого сердце непорочно и чуждо страстей, у того они не могут найти ничего такого, к чему могли бы привязаться; напротив, противоположная им добротность будет поражать их самих, как стрелами молнийными. На это один из немало ученых вот какую еще выразил мысль: мытарства представляются чем-то страшным; а ведь очень возможно, что бесы вместо страшного представляют нечто прелестное. Обольстительно-прелестное, по всем видам страстей, представляют они проходящей душе одно за другим. Когда из сердца в продолжении земной жизни изгнаны страсти и насаждены противоположные им добродетели, тогда что ни представляй прелестного, душа, не имеющая никакого сочувствия к тому, минует то, отвращаясь от того с омерзением. А когда сердце не очищено, тогда к какой страсти наиболее питает оно сочувствия, на то душа и бросается там. Бесы и берут ее, будто друзья, а потом уже знают, куда ее девать. Значит очень сомнительно, чтобы душа, пока в ней остаются сочувствия к предметам каких-либо страстей, не постыдилась на мытарствах. Постыждение здесь в том, что душа сама бросается в ад.» (Свт. Феофан Затворник. Толкование на 118 псалом.) Обобщая изложенное, можно с уверенностью заявить, что после смерти наши души действительно ожидает частный суд в виде мытарств, где нам будет предоставлена возможность осознать всю свою жизнь, и где мы будем обличаемы прежде всего сами собою, — своею совестью и своими делами. Если не очистим здесь, в этой жизни, души своей покаянием и не оставим злых дел своих, то последуем за демонами в ад, потому что их дела мы творили, их волю исполняли, к им прилепились сердцем.
И наша Церковь напоминая нам за литургией о смерти и о суде, молится Пресвятой Троице:
Прочее время живота нашего в мире и покаянии скончати, у Господа просим.
Христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны, и доброго ответа на Страшнем Судищи Христове просим.
Для оставшихся здесь на земле, для живых, — смерть есть разлука. Но православная вера учит нас, что разлука эта — временна, и все мы надеемся соединиться вновь в Господе нашем Иисусе Христе. Для Церкви, в Церкви, — живые и умершие — это члены одной семьи. Пропасть смерти не является непреодолимой в силу того, что все мы, и живые и умершие, живы во Христе, и души усопших слышат наши молитвы. Как будто близкий нам человек просто находится в отлучке, там, куда мы не можем написать или позвонить.
Но мы можем молиться о нем, а он — о нас.
Как поддерживать общение с умершими?
Есть ложный путь. Это путь оккульных наук, путь спиритизма и некромании. Православная Церковь предупреждает нас об опасности и неприемлимости этого пути. Подобные попытки могут ввергнуть наши души во власть демонов, ведь мы добровольно призываем их, пытаясь узнать что-либо об умерших. В своих «Записях» о. Александр Ельчанинов писал: «Мы должны смиренно принять существование Тайны, и не пытаться пробираться по черной лестнице, чтобы подслушивать под дверью».
Из жизни святых мы знаем, что иногда умершие общаются с живыми в снах или видениях. Но с нашей стороны не должно быть попыток навязывать подобные контакты. Любые способы такого духовного вымогательства и шантажа противны христианской совести и не пойдут нам на пользу. Наше общение с умершими происходит не на душевном, а на духовном уровне, и мы встречаем друг друга не на приеме у оккультиста или экстрасенса, а в храме, при совершении Евхаристии. Мы молимся об усопших, а они — о нас, и в таком молитвенном заступничестве мы объединены, мы побеждаем смерть. Наша молитва за усопших — выражение нашей любви и заботы о них, и это главная ее причина и объяснение. Каким же образом действует наша молитва нам знать не дано, как не знаем мы, по какому принципу действуют все наши молитвы. Но мы знаем, и это многократно подтверждалось в откровениях святых, что умершие получают облегчение от нашего молитвенного ходатайства за них.
И поминовение усопших есть непременный долг любви для тех, кто живет здесь, на земле есть подвиг благочестия каждого православного христианина. Все мы уповаем на милость Божию и молимся о том, чтобы всякая душа спаслась.
Ибо за смертью ждет нас пасхальная радость Воскресения!
Где твое, смерте, жало; где твоя, аде, победа;
Воскресе Христос, и ты иизверглся ecu. Воскресе Христос, и падогиа демоны. Воскресе Христос, и радуются ангелы. Воскресе Христос, и жизнь жительствует. Воскресе Христос, и мертвый ни един во гробе; Христос бо востав из мертвых, начаток усопших быстъ. Тому слава и держава, во веки веков,
Аминь.[1]
* * *Книга, которую вы держите в руках, «Мои посмертные приключения», — это попытка возвестить читателю благую весть о том, что мы созданы не для смерти. О том, что у нашей жизни есть смысл, и все люди, которые когда-либо жили на нашей земле, не исчезли бесследно. О том, что и мы «не умрем смертию», потому что для человека смерть — не уничтожение, а переход в иную жизнь, жизнь после смерти.
Есть много способов и приемов обратиться к человеческой душе, призвать ее к осмыслению своей дальнейшей судьбы. По силе воздействия одним из первых всегда выступала художественная литература. Книга может оказать на мысли и чувства огромное воздействие, герои любимых книг надолго запечатлеваются в сердцах.
Именно поэтому многие писатели выбирали художественное слово для выражения своих мыслей, облекали в художественные образы опыт, которым могли поделиться с читателем.
«Мои посмертные приключения» — попытка увлечь нас размышлениями о краткости человеческой памяти и скудости наших знаний о тайнах души. По жанру и стилю она, пожалуй, ближе всего к замечательным, добрым христианским книгам К. С. Льюиса «Расторжение брака», «Письма Баламута», или к книгам нашего современника писателя Николая Блохина «Глубьтрясина», «Бабушкины стекла». Жанр этих книг можно обозначить как «христианское фэнтэзи», но лишь условно, потому что повествуемое в них — не выдумка, но символический рассказ о духовной реальности.
Чудеса и удивительные события, происходящие с главной героиней книги, сотканы из реальных эпизодов, имевших место в жизни автора «Моих посмертных приключений» и ее близких. Юлия Вознесенская прибегает к художественным образам, метафорам, сравнениям, пытаясь передать чувства души, встречающей Бога. Судьба героини книги Анны — неприхотливый вымысел автора, а попытка в форме фантастической притчи рассказать читателю о нашей посмертной жизни, знания о которой хранит святоотеческий опыт и Предание Православной Церкви.
