Александр Афанасьев - Славянские колдуны и их свита
b. «Святы Михаиль-Гавриль гредеше, вьзьмь железнь лукь и железьны стрелы, стрелати хоте ельна и ельну, и не обрете ту ельна и ельну, нь обрете нежита, иже седеше, камы рацепивь;[263] и вьпроси его: что ты еси иже седиши, камы рацепивь? Отвещав ему: азь есьмь нежить, иже чловече главе рацеплю и мозьге исрьчу, крьвь ему пролею. И рече му Михаиль-Гавриль: проклетыи проклетьче нежите! ее мозьга срьчи, ни главы рацепи, нь(но) иди в пустую гору и вьлези в елену главу; та ти есть трьпелива трьпети то. Аще ли те по семь дни обрещу, любо те носеку, любо те прострелю. И вьзьмолисе нежить: не посеци, ни прострели мне, да бежу в гору и вьлезу в елену[264] главу».[265]
Сходство этих старинных заговоров с приведенными выше заклинаниями лихорадок и других недугов очевидно для всякого: и здесь — та же встреча благого божества со злым духом болезней, те же вопросы и ответы и то же изгнание демона в каменные пустыни победоносным оружием громовника. Архистратиги небесных воинств поражают нежита железными стрелами (молниями); тем же оружием наносятся раны демонам-болезням, и по свидетельству русских народных заговоров: «…на окиане-море стоит золот стул, на золоте стуле сидит святой Николай, держит золот лук, натягивает шелковую тетивку, накладывает каленую стрелу, станет уроки и призоры стрелять».[266] В Воронежской и Владимирской губерниях в случае глазного ячменя подносят к больному месту кукиш и приговаривают: «Ячмень, ячмень! на тебе кукиш, что хочешь — то купишь, купи себе топорок, сруби себя поперек!».[267]
Существительное «нежить» доныне употребляется в областных говорах Северной России как собирательное имя нечистой силы: домовых, водяных, русалок и проч.;[268] в чешском языке nežit — название болезни. Слово это образовалось от глагола жить с отрицательною частицей не и по значению своему прямо соответствует Моране (смерти) и повальным болезням, известным у славян под общим названием мора.
Древнеэпические формулы заговоров, призывающие на демонов карающее оружие бога-громовника, мало-помалу стали переводиться в действие; в народной медицине принято сопровождать заговоры различными символическими обрядами, главное назначение которых наносить болезням раны, разить их и изгонять из человеческого тела. Захворал ли кто утином (боль поясницы), знахарка приказывает ему лечь ничком на порог избы, то есть у растворенных дверей, которыми должна удалиться болезнь; затем кладет ему на поясницу березовый веник и, тихо ударяя обухом топора или косарем по венику, причитывает: «Секу-секу, присекаю; рублю-рублю, прирубаю!» «Что, бабушка, сечешь?» — спрашивает больной. «Утин секу!» — «Секи, да гораздо, чтоб не было его!» Эти вопросы и ответы повторяются до трех раз.[269] Веник — эмблема вихря, рассеивающего вредные испарения и туманы. Когда у детей бывает почесуха, крестьянки парят их ольховыми вениками, которые потом выбрасывают на воздух, с приговором: «С ветру пришло, на ветер и поди!».[270] Ничего так не боится куга (олицетворение морового поветрия), как метлы и ожога (кочерги, символа громовой палицы[271]).
Вместо топора нередко прибегают к помощи зубов на основании той древней метафоры, которая уподобляла молнии золотым зубам, всегда готовым растерзать демона. Так, страдающие грызью (ломом в руках и ногах) призывают к себе мальчика и заставляют его кусать колено больной ноги или локоть руки, причем ведется следующий разговор: «Что грызешь?» — «Грызь грызу». — «Грызи, да гораздо!».[272] От сибирской язвы кладут на опухоль тряпку и со всех сторон обкусывают больное место;[273] ребенку, у которого расстроен желудок, трижды кусают слегка пупок;[274] от головной боли лечат так: наклоняют голову больного, обвивают около указательного пальца прядь его волос и прикусывают их зубами у самого корня.[275]
Чтобы охранить себя от порчи, поселяне запасаются обломком от лезвия косы и носят его в правом сапоге. В некоторых деревнях знахари обрезывают с рук и ног больного ногти, кладут их в нарочно сделанное в яйце отверстие, залепливают это отверстие воском и относят яйцо в лес, с тайною надеждою что какая-нибудь хищная птица унесет его вместе с болезнью;[276] смысл обряда — тот, что у демона-болезни остригаются ее острые когти и сама она предается во власть крылатого вихря, который должен унести ее в дальние, пустынные места.[277] Убежденные, что пламя грозы пожигает нечистую силу, а дождевые ливни смывают, топят ее, предки наши лечили болезни огнем и водою.
Как скоро почувствует кто-нибудь из домашних легкий озноб или жар, наклонность ко сну, ломоту и потяготу, крестьяне тотчас же черпают ключевую воду, кладут в нее горячие уголья и щепоть печной золы, дуют на воду три раза, мешают ее острием ножа и читают заговор; затем сбрызгивают больного, смачивают ему грудь, руки, ноги, спину или дают выпить несколько глотков.[278] Приготовленная таким образом вода получает целебные, живительные свойства дождя; горячие уголья знаменуют грозовое пламя, дуновение — ветер, нож — громовую секиру. Старинный поэтический язык называл огонь-молнию раскаленным железом, блестящею медью и золотом (деньгами), а воду-дождь — вином, медом, молоком и маслом; в силу этого возникли разнообразные врачебные обряды.
Чехи заставляют больных детей глотать во имя Святой Троицы три уголька, а чтобы вылечить скорбут, берут воду, в которой кузнец охлаждал горячее железо, намачивают в ней красный лоскут и трут им десны.[279] На Руси раскаливают дóкрасна медный пятак, опускают его в сосуд с холодной водою и воду эту пьют по три раза в день от лихорадки. Вместе с целебными травами нередко кипятят в воде золотые венчальные кольца и потом поят или обливают ею хворого. От горячки надевают на шею больного обруч, снятый с ведра, окуривают его стружками с этого обруча, поят вином, настоянным на золе, и произносят заклятие: «во имя Отца и Сына и Святого Духа! Тетка-баба (горячка), отойди от раба Божия (имярек)». Когда вино выпито, оставшеюся золою трут лицо и грудь против сердца. Золотое кольцо — символ солнца, поборающего демонов мрака; снятый с ведра обруч — знамение дождевых сосудов, разбиваемых богом-громовником От «криксы» купают детей в курнике на деревянном обруче.[280]
Если укусит человека бешеная собака, то стараются добыть клок ее шерсти и этою шерстью окуривают нанесенные ему раны. Бешеная собака есть воплощение дьявола; подобно тому как небесные молнии, пожигая облачное руно демонов, просветляют омраченную ими природу, так и сож женная шерсть собаки удаляет мучительного беса и восстановляет поврежденное здравие.[281] Произнеся заклятие, знахари трижды дуют на больного и сплевывают в сторону. Слюна здесь — символ живой воды (дождя), точно так же, как обдувание больного — символ ветра. Если слову человеческому и слюне дана власть прогонять нечистых духов, уроки и недуги, то естественно, что язык, как орудие слова и метафора молнии, должен был получить чародейную силу слизывать всякую хворь. И действительно, знахари, умывая больного наговорной водою, лижут ему лицо до трех раз и за каждым разом сплевывают на землю, то есть сбрасывают вместе со слюною слизанную языком болезнь.[282]
В Саратовской губернии против лихорадки призывается помощь богини Зори: «Зоря-Зоряница, красная девица! Избавь раба Божия (имярек) от матухи, от знобухи, от летучки, от гнетучки, от всех двенадцати девиц-трясовиц». Вслед за произнесением этого заговора слизывают недуг крестообразно со лба, подбородка и щек больного и сплевывают нáземь.[283] Нередко слова лечебного заклятия сопровождаются очерчиванием около больного круговой черты, дабы злой дух болезни не мог переступить за этот зачарованный круг.[284]
Народные заговоры сделаются для нас вполне понятными только тогда, когда будут разгаданы и объяснены все древнейшие метафоры, на которых зиждется их целебное значение. Вот, например, заговор от болезни усовей, любопытный по своим мифическим указаниям: «Есть море золото, на золоте море золото древо, на золоте древе золоты птицы, носы и ногти железные, дерут-волочат от раба Божия (усови) на мхи — на болота. Есть море золото, на золоте море бел камень, на беле камени сидит красная девица с палицею железною, тепет, обороняет, отлучает от раба Божия усови на мхи — на болота. Есть море золото, на золоте море золот корабль, на золоте корабле едет святой Николай, отворяет морскую глубину, поднимает железные врата, а залучает от раба Божия усови аду в челюсти».[285] Злой дух болезни прогоняется во мхи-болота и в ад. Море — поэтическое название неба; эпитет «золотой», данный этому морю, означает светлый, озаренный лучами солнца.
