Михаил Комлев - Волшебный мир снов. Альбина Селицкая. Как научиться управлять своими снами
– Как-то в одном из интервью вы рассказывали про случай, произошедший, когда вы были в Африке. Ваш самолет неудачно приземлился в джунглях, вас окружило племя туземцев, которые вас связали и отвели к вождю. Через переводчика вам удалось объяснить, что вы художник и можете нарисовать его портрет. Вождя это заинтересовало, вас развязали, из самолета принесли ваш рюкзак, где были карандаши и бумага. Вы нарисовали вождя, и он решил вас наградить. Сначала в виде подарка вам хотели подарить очень большую и полную женщину, от которой вы отказались. Затем появилась девочка десяти – двенадцати лет. Вождь сказал, что это его дочь и он хочет отдать вам ее в жены. Вы попытались отказаться, но вождь вскочил, его глаза гневно засверкали. Как вы сказали позже: «Не принято вождю отказывать, к тому же дважды». Появился шаман, и стали проводить обряд. Когда все закончилось, вы сказали, что вам нужно идти, но на обратной дороге обещали заглянуть к вождю, чтобы забрать эту девочку. Вождь отпустил вас. Вы благополучно выбрались и через какое-то время улетели в Москву. На протяжении месяца каждую ночь девочка являлась к вам во сне и говорила: «Приди и забери меня! Я тебя жду». А как сейчас? Девочка больше не снится?
– Я ходил в церковь, молился, и отец Герман отчитал меня, и все прошло. Это помогает, если какой-то сон предвещает несчастье или счастье, ты его всем рассказываешь, и он исчезает. Сон не реализуется, если ты его не запоминаешь, не фиксируешь. Его просто надо положить в некую нишу и не думать о нем. Потому что если ты начинаешь муссировать, думать, то тоже ничего не получается. Его нельзя трансформировать, вводить даже во сне какую-то логику, расшифровку. Вот, например, тебе приснился друг, и, чтобы «отпустить» этот сон, надо как бы увлечь себя чем-то – стихами, делами, чем угодно. А то как подумаешь: «Да, хорошо бы увидеть друга», и это не осуществляется. Сон иногда, наоборот, нужно рассказать, чтобы он растворился, иногда нельзя рассказывать.
Сон это такая вещь, очень эфирная и эфемерная, и надо учитывать, в какой месяц, в какой день он снится. Есть даже дневные сны, они все равно могут быть вещими, потому что в другое время ты не спишь, а сны все равно работают независимо от дня или ночи. Если сон реальный и он должен осуществиться, он запоминается. Мне, например, недавно приснился сон: я плаваю в чистой воде с маской. Затем я вышел на берег, потом опять начинаю заходить в воду, а там уже грязная вода, темная, и летят какие-то бумаги, листы, кто-то меня пытается укусить, черный, маленький, но укусить не может, у него не получается. Вдруг я просыпаюсь. Думаю: «Бумаги? Наверное – сплетни. Напишут какую-нибудь гадость, попытаются укусить, но у них не получится». В итоге так и получилось.
Ты предугадываешь какие-то ситуации, а в жизни все происходит независимо от тебя, ты растешь, становишься известным. И волей-неволей у тебя появляются и враги, и друзья, и завистники.
– У вас такая необычная квартира, похожая на замок. Вы ее тоже видели во сне?
– Да, эту квартиру, в которой мы находимся, я видел во сне. Еще в детстве я вырезал из гипса замок с башенками. Мне было года четыре. Потом я прочитал рассказы Бальзака, в оформлении Густава Доре, и много рисовал замков, дворцов. Потом я как-то увидел во сне таинственный замок в зеленом лесу. Прошло много лет, наверное лет двадцать, после этого сна.
Моя жена итальянка, она училась на филолога, специалиста по русскому языку, и многие ее сокурсники стали моими знакомыми и друзьями. С одним из них мы поехали в Глазго к нашему приятелю шотландцу, но его не оказалось дома. Мы с этим английским приятелем решили поехать в лес. Он взял машину, мы поехали по Шотландии и попали в один лес. Поставили машину, пошли в лес и заблудились. Лес оказался достаточно большой, мы шли, шли, уже не знали, в каком направлении идти, боялись, что стемнеет скоро, уже был шестой час, хотя и лето. В общем, мы увидели две тропинки, которые разделялись в виде рогатки. Мы не знали, по какой из них идти, и не знали, куда попадем. Мы решили, запоминая дорогу, вернуться через час на это же место. Мы пошли, я в одном направлении, он в другом. Уже час прошел, а меня все тянет дальше. Я иду, надо возвращаться, понимаю, что друг уже возвращается, но меня тянет вперед, и вдруг я попадаю в такую яму, а на дне бугорок. Думаю, сейчас поднимусь на бугорок и пойду назад. Поднимаюсь на бугорок, а там стоит замок, как раз из моего сна. А я до этого хотел купить замок во Франции или Италии, искал и много рисовал замков. И один раз я общался с мэром Парижа, у меня была такая небольшая там выставка. Картина ушла на благотворительную акцию, которую он курировал. Он ко мне расположился, и я как-то сказал ему:
– Знаете, я бы замок хотел купить. Мой друг купил замок за 100 тысяч долларов во Франции, красивый такой.
– Мы вам дадим замок, оформим символически, чтобы вы купили, но вы должны восстановить его таким, каким он был в пятнадцатом веке. Государство будем вам тоже помогать, но все-таки деньги будут ваши вкладываться. Единственное, вы не имеете права ничего нарушить в архитектуре – все как было, один к одному. Если что-то не так, будем штрафовать, так как закон нарушать нельзя.
– Хорошо, я подумаю.
Шло время, я как-то перестал думать о покупке замка во Франции и вдруг вижу в Шотландии замок моей мечты, полуразрушенный. Я заглядываю туда – там гобелены висят, лампы, стекла, правда разбитые. Очень красивый. И я дальше не иду. Я его обошел, несколько раз… Там еще был пруд…
А до этого я увидел во сне пруд, который был очень красивый – с дельфинами, фонтанами, но он тоже был заброшенный. Я вернулся к другу, он нашел дорогу в какую-то деревню и сказал, что нас там обещали подвезти. Мы дошли до этой деревни, и нас довезли до нашей машины. На следующий день я связался с администрацией по поводу покупки этого замка. Мне сказали:
– Можете сломать, реконструировать, как хотите, нам не важно. Можете купить этот участок.
Сумма была относительно небольшая – 75 тысяч фунтов, и я не глядя купил. Я хочу восстановить его. Сон был один к одному с этим замком.
– Удивительный сон. Во сколько лет он вам приснился первый раз? – спросил я.
– Наверное, лет в двенадцать-тринадцать.
– Как часто сон повторялся?
– Один раз. Я просто его запомнил. Есть вещи, когда ты видишь что-то и забываешь, а потом видишь места похожие и вспоминаешь.
– Вы уже написали картину с этим замком? – поинтересовался я.
– Нет, картину я еще не написал. Я нарисовал этот замок, сделан, так сказать, графический портрет, но картин я не писал с него.
– Вещие сны вам часто снятся?
– Вещие сны, как и каждому человеку, мне снятся. У меня уходил папа, он лежал в больнице, я приехал в Ульяновск и сидел какое-то время с ним. Мне говорят: «Он так может неделю лежать, поезжайте, отдохните». Я действительно вымотался. Поехал в гостиницу, лег и заснул. И через час, наверное, мне снится, что мимо меня пробегает черная кошка. Я иду, а она пробегает. Я просыпаюсь, смотрю на часы: четыре часа утра. И я опять засыпаю. Где-то часов в пять звонок: «Час назад умер ваш папа». Я поехал в больницу, его уже не было. Я пожалел, что не был с ним рядом. Вот такие вещи, они предсказывают какие-то события. Я это очень чувствую и часто через сон домысливаю, что может произойти, и действительно происходит приблизительно то, что я и предполагал.
– Судя по тому, что вы рассказываете, через сон вам дается очень много информации, которая доступна не каждому человеку. Это, может быть, как-то связано с вашими предками? Ведь у вас необычный, очень сильный род.
– Когда я был маленьким, я рисовал в тетрадях замки, дворцы, потом я купил замок, теперь хочу его восстановить. Полтора года назад у меня была одна девушка с Первого канала. Кажется, они делали фильм о гениях. Фильм так и не вышел, но она мне рассказала историю. За пару лет до встречи со мной она была у Тонино Гуэрры в Риме. Был небольшой прием у него дома. Там был один кардинал, который сказал ей:
– У вас есть русский художник Никас, род которого идет от Кантабрийских монахов, – и рассказал ей всю историю, которую тоже знал.
Кардинал проверял по книжкам, что мои предки выехали в Москву в XVI веке проповедовать католицизм и там остались. А я по летописи знаю, что мой далекий предок в 1666 году по приглашению некоего Богдана Хитрого приехал в некую местность, освятил ее на семи холмах и назвал ее Симбирском. И вот, до моего деда, которого репрессировали, все были священниками. У нас был портрет, который не особо волновал меня, к тому же я в 16 лет уехал из дому в Одессу, поступать в мореходку. Когда я вернулся в Ульяновск, папа уже последний год доживал. Я попросил у него этот портрет. Он достал его с чердака, показал мне и сказал:
– Это наши предки.
Я отреставрировал его. На портрете был человек, похожий как две капли воды на моего брата Сашу, которого, увы, уже нет в живых. Это был портрет монаха XVI века, в одежде средневековых монахов-кантабрийцев.
