Гектор Дюрвилль - Призрак живых
"Призрак умерших, — говорит ясновидящая из Прево, — имеет такой же вид, какой имели умершие при жизни, только призраки не окрашены и выглядят сероватыми; таково же и одеяние их — как бы дымчатое. Наиболее блестящие и счастливые духи носят различные одежды. У них длинное развивающееся блестящее одеяние, с поясом вокруг талии. Черты лица у привидений те же, что были при жизни у них, но более туманные и тёмные. Глаза у них часто сверкают, как пламя. Я никогда, не видала волос у них. Все женские духи имеют одинаковый головной убор и кроме того иногда ту же причёску, что носили при жизни. На голове у них нечто в роде вуаля, закрывающего лоб и волосы. Призраки добрых духов — блестящие, а злых — тёмные".
Двойник живых, произвольно раздвоившихся, почти всегда бывает одет, как раздвоенный субъект; в опытном же раздвоении, наоборот, он почти всегда задрапирован.
Без всяких вопросов некоторые субъекты говорят вам, что двойник не одет, как они, но завёрнут во флюидический газ, закрывающий его сверху до низа кроме лица, которое остаётся открытыми. Когда вы расспрашиваете других, их первым впечатлением оказывается то, что на двойнике нет никакой одежды, но рассматривая его внимательнее, они более или менее ясно различают драпирующий его газ.
«Лицо покрыто флюидическим газом, но совершенно видимо, голова и тело задрапированы» говорит без моего вопроса об этом г-жа Викс.
«Дымчатый вид окружает лицо, а весь двойник задрапирован в длинное белое флюидическое одеяние, лицо открыто» — утверждает Эдме.
«Лицо и руки обнаженные; голова и остальное тело драпированы в тонкий и прозрачный газ» — говорит Леонтина.
Единственный субъект, г-жа Франсуа, на сделанный мною однажды вопрос, был ли одет призрак, ответила мне без малейшего колебания: "Да, как я, в чёрном платье".
Этот ответ, несходный с показаниями других субъектов, меня удивил и я спрашивал и переспрашивал их в различных формах, употребляя даже внушение, которое могло бы вызвать другие ответы; несмотря на это, я всегда без исключения получал одни и те же ответы. Я должен прибавить к этому, что каждый раз, что я имел свидетелей ясновидящих, я спрашивал также их, не предлагая вопросов раздвоенному субъекту, какое было одеяние у двойника, и, как относительно г-жи Франсуа, так и относительно других, ответы получались такие же, какие давали раньше все раздвоенные субъекты.
Для всех раздвоенных субъектов, как и для сильных ясновидящих в состоянии бодрствования, призрак (кроме призрака г-жи Франсуа) — больше натуральной величины и представляет вид, показанный на рис. 11. Ясновидящие средней силы вместо того, чтобы видеть призрак весь снизу до верха, видят только верхнюю часть его.
Наш рисунок исполнен насколько возможно математически верно искусным артистом, г. Раппа, с фотографического снимка, который я получил в объектив прямо на экстрабыстрой пластинке Lumiere, в темноте.
Клише чрезвычайно замечательно. Снимок такой тонкий и лёгкий, что положительно невозможно получить его непосредственное воспроизведение. Его можно рассматривать со всеми его деталями только сквозь световой источник. Это призрак г-жи Ламбер, снятый в тот момент, когда он, более сильный и сгущённый, чем когда-либо, заместил несколькими минутами позже сидевшего на своём стуле свидетеля. Я опишу это явление в гл. VII.
Почему призрак умерших и призрак живых раздвоенных не всегда бывают одеты одинаковым образом? Вот вопрос, на который мне невозможно ответить точно. Я могу предполагать лишь следующее: — Призрак бывает задрапирован, когда, не имея серьёзной причины для появления, он колышется нерешительный, в состоянии слабой материализации, наоборот, он одет как субъект, когда по какой-либо причине он бывает более тяжёлый и материальный.
V. — Условия опытов. — Не всегда бывает легко соединить все условия, необходимые для изучения раздвоения.
Требуется:
1) атмосфера не должна быть ни тяжёлой, ни сырой, воздух не должен быть насыщен электричеством как при приближении грозы, а температура должна быть ровная и относительно высокая;
2) если не полная, то до крайней мере относительная темнота;
3) на опытных сеансах допускается лишь небольшое число свидетелей, связанных взаимной симпатией, интересующихся исследованиями, без увлечения и предвзятого мнения, не требующих всегда собственной проверки реальности происходящих явлений;
4) собрания должны происходить в комнате, далёкой от уличного шума, и должна быть полнейшая тишина, как в этой комнате, так и в соседних. Необходимо также, чтобы комната для опытов была всегда одна и та же, так как явления в ней получаются легче, чем в комнатах, где не производят опытов.
Время наиболее благоприятное для опытов — после полудня, от трёх часов дня до одиннадцати вечера. Утром необходимые обмены между экспериментатором и субъектом с одной стороны, между субъектом и призраком с другой, происходят, повидимому, труднее, чем от 8 до 10 часов вечера.
Рейхенбах уже замечал, что световые явления в тёмной комнате возрастают с известного часа, достигая максимума около десяти часов вечера, а затем уменьшаются, нисходя до минимума от 4 до 5 часов утра.
Когда призрак хорошо сгущён, он расположен к действию и способен производить некоторые явления; его вид тогда весьма привлекателен для ясновидящих, которые охотно подходят к нему. Его тело состоит из мириадов световых частиц, как будто независимых друг от друга, которые постоянно делают очень быстрые вибрационные движения, волнообразно передающиеся окружающей среде и вызывающие иногда слишком сильную симпатию, между призраком и ясновидящими субъектами, присутствующими при раздвоении. Независимо от этих молекулярных движений, различные части тела оживлены более грубыми волнообразными движениями. которые медленно передаются сверху вниз, как маленькие волны под дуновением лёгкого ветерка. В большинстве случаев, эти волны идут из двух главных центров: 1) области, где берёт начало флюидический шнур и 2) вершины головы.
Чем определяются эти два центра совместных движений и для чего они служат? — Очевидно, что первые волны идут из физического тела через шнур и что он приносит материю, составляющую тело призрака. Вторые, более высшего рода, так как они блестящие и приятные на вид, как будто указывают место прилива силы, оживляющей эту материю.
Эту гипотезу тем легче можно принять, что по мнению теософов тело мысли, обиталище высшей силы, управляющей организмом, не имеет формы последнего, так как оно, по словам Анни Безант, "яйцеобразное тело, которое проникает в тела астральное и физическое и выходит за пределы их, образуя вокруг них лучезарную атмосферу…". У нас обиталищем мысли и волн будет, конечно, мозг, т. е. верхняя часть тела. Если признать то же самое для тела мысли, что весьма вероятно, то эта же самая часть призрака будет обиталищем, центром излияния силы в органическую материю призрака.
В доказательство этой гипотезы я прибавлю, что один из моих субъектов, г-жа Франсуа, всегда, уверяла меня, что видит над очень блестящей головой призрака "как бы большой блестящий шар яркого блеска, бросающий лучи во все стороны". Это буквальное её выражение, которое она употребила на первом сеансе раздвоения, и не изменявшееся в последствии. На волрос о роли, которую играет этот «шар» в обычных явлениях жизни, она ответила мне без малейшего колебания: "Это обиталище мысли и волн".
Субъекты из слабых ясновидящих не видят этого шара; г-жа Ламбер увидела его лишь через 6–8 месяцев опытов, хотя я не предлагал ей никаких вопросов по этому поводу. Сильные ясновидящее, свидетели раздвоения, видят его совершенно ясно, не будучи раздвоены.
Бросим теперь беглый взгляд на главные причины, препятствующие образованно призрака и помогающие его распадению, когда он хорошо образовался.
Сырость имеет весьма большую наклонность растворять излучения по мере того, как они скопляются для образования призрака, так что бывает почти невозможно достигнуть такого сгущения, чтобы призрак был способен к работе; вибрации световых частиц менее видимы, и большие волнения едва обрисованы. Тяжёлая и грозовая атмосфера ещё вреднее, в особенности если воздух уже пропитан сыростью.
Я проверил это наблюдение на опыте. Для этого я сперва привёл субъекта (г-жу Ламбер) в сомнамбулическое состояние, не говоря ей о том, что намерен был делать, завернул её в простыню, которую смочили в соседней комнате, а затем начал производить раздвоение её, как делаю это обычно. Но я не мог произвести его, потому что большая часть экстериоризованных излучений поглощена была простыней. Я произвёл раздвоение Жань обычным образом и, когда её призрак был достаточно сгущён, я хотел послать его к свидетелю, г. Фальку, который держал мокрую простыню перед собой в протянутых и поднятых над головой руках.
