Джеймс Редфилд - Десятое пророчество
Каким-то удивительным образом в лицах их всех проглядывало определённое сходство с лицом Майи.
Я вопросительно взглянул на Уила.
— Это её сонм душ, — объяснил он.
— Что ты имеешь в виду?
— Это группа душ, с которыми у неё общий настрой, — взволнованно уточнил он. — Кстати, как-то, ещё до того, как мы с тобой встретились, я встретил другой сонм душ, в котором все, до определенной степени, были похожи на тебя. Думаю, то был твой сонм душ.
Прежде чем я успел хоть что-то сказать, в сонме душ, находившемся напротив нас, произошло небольшое движение.
Снова возник образ Майи. Окруженная душами своего сонма, она, казалось, спокойно стояла посреди зелёного пространства под мощным белым светом, похожим на тот, что мы видели, когда Уильямс обозревал свою жизнь.
Майя понимала, что происходит нечто глубинное. Её способность передвигаться в Афтерлайфе уменьшилась, её внимание снова обращалось на Землю.
Она увидела свою будущую мать, которая только что вышла замуж и, сидя на крыльце, размышляла, позволит ли ей здоровье иметь ребенка.
Майя начала понимать, сколько плюсов может быть от того, что она родится именно у этой матери. Сильно опасаясь за собственное здоровье, женщина быстро научит ребенка заботиться о своём.
В какой обстановке лучше, чем в этой, может развиться интерес к медицине и врачеванию?
И это будет не просто чистое знание знание на интеллектуальном уровне, где правильность изящных теорий никогда не проверяется реальной жизнью.
Этого не будет, если она, Майя, будет расти под психологическим влиянием этой женщины. Майя знала, что сама склонна к идеализму и фантазиям, и она уже дорого заплатила за это.
Снова подобного не случится: подсознательная память о том, что произошло в девятнадцатом веке, напомнит ей об осторожности.
Теперь она пойдёт вперёд не торопясь, сохраняя дистанцию между собой и другими, и обстановка, созданная этой женщиной, окажется просто идеальной.
Уил перехватил мой взгляд.
— Мы видим то, что происходило, когда она начала обозревать свою теперешнюю жизнь.
Теперь Майя наблюдала, как могут развиваться её отношения с матерью.
Ей придётся расти рядом с не слишком-то здоровой женщиной, рядом с её страхами, её склонностью ругать доктора; всё это пробудит в ней интерес к связи, существующей между духом и телом, ответственность за пациента.
Всю информацию она будет передавать матери, и та, уверовав в возможность выздоровления, станет её первой пациенткой, а потом и главной опорой, являя собой первый пример эффективности новой медицины.
Далее Майя увидела своего будущего отца, сидевшего на крыльце рядом с женой. Время от времени, она задавала мужу какой-нибудь вопрос, чтобы получить очередной односложный ответ.
Этот человек почти всегда предпочитал просто сидеть и созерцать — говорить он был не любитель.
Его мозг буквально готов был взорваться от множества роившихся в нём исследовательских идей и экзотических биологических вопросов, которые, как он знал, никогда и никем не ставились прежде, — особенно о взаимосвязи между вдохновением и иммунной системой.
Майя поняла, что эта его отстранённость также таит в себе немало плюсов. С таким отцом ей не придётся тешить себя фантазиями: она просто будет вынуждена с самого начала сама думать за себя, исходя из реального положения вещей.
В конце концов, они найдут общий язык на почве своих научных интересов, отец раскроется навстречу ей и предоставит богатую техническую основу для разработки её новых методов.
Майя понимала также, что её рождение именно у этой пары может принести практическую пользу и родителям.
В той же мере, в какой они будут способствовать развитию её интереса к лечению, она сама сможет влиять на них в нужном направлении, ведя мать к осознанию и принятию собственной роли в своём выздоровлении, а отца — к преодолению замкнутости и привычки жить только внутренней жизнью.
Далее Майя увидела своё преждевременное появление на свет и своё детство. Перед ней предстали образы множества людей, которые, как раз, в нужные моменты её жизни оказывались рядом, чтобы учить её и передавать свой опыт.
В медицинском институте ей приходилось иметь дело, как раз, с теми врачами и пациентами, которые были ей интересны, с точки зрения её специализации.
Потом она мысленно увидела первую встречу с коллегой, с которой позже создала клинику, и то, как, мало-помалу, у них вырабатывалась новая модель лечения.
Потом ей открылось, что она будет принимать участие в более глобальном процессе пробуждения.
Наблюдая её видения, мы узнали, как она открыла для себя Откровения, а позже присоединилась к группе людей — одной из многочисленных групп, независимо друг от друга возникавших по всему миру.
Этим людям предстояло вспомнить, кем они являются на более высоком уровне, и стать инструментом преодоления поляризации Страха.
Майя вдруг увидела себя беседующей на важные темы с каким-то мужчиной в армейской форме. Он был высок ростом, атлетически сложен, одарён недюжинным умом.
К своему удивлению, я понял, что Майе известно: именно он погиб рядом с ней в той войне девятнадцатого века.
Сосредоточившись на нём, я был просто поражён: оказывается, я уже видел его в видениях Уильямса, обозревавшего свою жизнь.
Далее видения Майи, судя по всему, вышли на другой уровень, недоступный для моего восприятия: она словно растворилась в заливавшем её ослепительном свете.
Лишь немногое я мог понять: её личное представление о том, что она может совершить, родившись именно в этой семье, — часть более масштабного видения, включающего в себя всю историю и будущее человечества.
Сама Майя, похоже, могла обозреть свою жизнь в перспективе вплоть до самого конца: ей явно предстояло оказаться в самом центре всего — там, где человечество находилось когда-то, куда оно шло теперь. Я мог ощутить всё это, однако, не улавливал самих образов.
Наконец, видения Майи закончились, и мы снова увидели её в зелёном пространстве, окружённую душами своего сонма.
Теперь они наблюдали сцену, происходившую на Земле. Насколько я мог судить, её будущие родители действительно решили обзавестись ребенком и соединились в том самом акте любви, который должен был обеспечить его рождение.
Сонм душ, окружавших Майю, напоминал теперь большое колышущееся янтарное облако. Оно становилось всё ярче, черпая энергию из ослепительного света, сиявшего где-то позади.
Я и сам ощутил, как вибрирует эта энергия где-то внутри меня, на глубоком, почти оргазмическом уровне любви.
Далеко внизу, на Земле, мужчина и женщина слились в объятии, и в момент оргазма из окружавшего нас зелёного света вырвался поток энергии, который, пройда сквозь Майю и окружавший её сонм душ, проник в трепещущие тела, и обе части этого потока устремились навстречу друг другу, неся сперму и яйцеклетку к точке их предначертанного соединения.
Мы смогли наблюдать момент зачатия и чудесное слияние двух клеток в одну. Сперва медленно, затем, всё быстрее клетки начали делиться, видоизменяться, пока, наконец, их скопление не приобрело очертания человеческого эмбриона.
Взглянув на Майю, я увидел, что с каждым новым делением клеток она как бы тает, всё больше растворяясь в окружающем пространстве. И когда эмбрион превратился в готового к рождению ребёнка, Майя окончательно исчезла из виду. Её сонм душ остался на месте.
Очевидно, из того, чему мы только что оказались свидетелями, можно было бы вынести гораздо больше, но, расслабившись на миг, я не сумел вновь сосредоточиться; и тут сонм душ вдруг пропал — как не бывало.
Остались только мы с Уилом, уставившиеся друг на друга. Уил казался страшно взволнованным.
— Что это мы сейчас видели? — спросил я.
— Весь процесс рождения Майи, её приход в свою нынешнюю жизнь, запечатлённый в памяти её сонма душ. Мы должны были увидеть всё это: её оценку целесообразности своего рождения именно у этой пары, осознание своей будущей миссии, её переход в физическое измерение в момент зачатия.
Я кивком попросил Уила продолжать.
— Акт любви, сам по себе, как бы, открывает окно между послежизненным и земным измерением. Похоже, сонмы душ существуют в состоянии любви — гораздо более интенсивной и высокой, чем та, что можем испытывать мы с тобой, настолько интенсивной, что она ощущается, как оргазм.
Сексуальная кульминация создаёт окно в послежизненное измерение, и то, что мы ощущаем, как оргазм, является мгновенным прорывом на уровень любви и вибраций, свойственный Афтерлайфу; в открытое окно устремляется поток энергии, потенциально несущий с собой новую душу.
Мы, как раз, и видели, как это случилось. Сексуальное слияние — это священный момент, когда часть Небес нисходит на Землю.
