Владимир Лермонтов - Дельфания. Сокровенные истории
– Я, радость моя, давно поджидал тебя. Ведал, что ты прийти должен вскоре, ты же все кругами ходил, а ко мне не заглядывал.
– Заплутал я, отче, – произнес Константин.
– Конечно, заплутал, радость моя! – подтвердил пустынник, покачивая головой. – Твоя правда. Ведь ты как думал, когда ко мне со своим горем шел? Найду деда Нектария поскорее, он мне всю правду как на ладони выложит, на все вопросы ответит, и все тут.
Пустынник взглянул на Константина, будто пронзил его насквозь.
– Верно, отче, – согласился Константин.
– То-то и оно, что хотим мы все сразу, без труда и пота получить, а так не бывает, радость моя. Господь ведь чего от нас, грешных, хочет? А того, чтобы мы сердечко свое прежде почистили, в душеньке прибрались, мыслишки пустые повыкидали, а потом и милость Свою проявит, помощь окажет.
Нектарий сложил достаточное количество веток в очаг, и Константину вдруг стало интересно, как же отшельник сумеет разжечь огонь, коли, по всей вероятности, спичек, а тем более зажигалки у него нет. И тут произошло настолько невероятное, что Константин наконец понял, с кем имеет дело. Старец сложил ладони так, как бывает, когда набирают воду, потом наклонился к сушняку, и прямо из его ладоней полыхнул синий, ослепительный, как от сварки, огонь. Константин даже инстинктивно дернул рукой, желая прикрыть глаза, но удержался и увидел, как всполох чудного огня из рук старца ударил прямо в сушняк, тот вспыхнул и загорелся.
– Ну вот, – сказал Нектарий. – Подсаживайся, радость моя, к очагу. Погреемся и чайку попьем.
Нектарий взял в углу закопченный чайник и повесил его на крюк, который был вбит в скалу прямо над очагом. Чайник был полон, и из носика чуть пролилась на огонь вода. Раздалось шипение. Такой медный чайник можно увидеть только в музеях, подумал Константин и сообразил, что действительно старец ждал его, раз чайник был уже наполнен и вязанка дров приготовлена. Истинно, Нектарий будто все насквозь видит и мысли читает, отметил Константин.
– Вот чудеса мысли читать, Костюшка! – заулыбался Нектарий, подсевший к разгоравшемуся огню. – Их читать-то нет надобности, главное – внутри себя тишину иметь, покой. Ум должен как чистый лист быть и тогда все слышать и видеть будешь.
Пустынник притих, глядя на огонь, Константин тоже не решался продолжать беседу. Два бородатых, заросших человека: один столетний пустынник, другой среднего возраста странник – сидели в пещере у очага и грелись. Для каждого из них эта встреча была очень важной, может быть, самой важной в жизни, ибо встретились оба на поворотном моменте своих непростых дорог-судеб.
Когда чайник вскипел, старец неспешно поднялся, засыпал в него траву, потом извлек откуда-то старинные медные кружки и в каждую положил по куску пчелиных сот с медом. Через некоторое время налил заварившийся чай. Пещера наполнилась ароматами трав, меда, и в ней стало как-то по-домашнему тепло и уютно. Все это время царило молчание.
– Пей, Костюшка, пей, – проговорил ласково Нектарий. – Знаю, чего ты ждешь от меня, а потому, радость моя, подкрепись чайком, прежде чем услышишь рассказ мой.
Константин уловил в словах отшельника нотки, которые как бы настраивали на утешение, а значит, вести старца могут быть невеселые, а может быть, и горестные. Комок подступил к горлу, сердце взволнованно забилось.
– Сын? Что с ним? – тихим голосом выдавил из себя Константин. – Не томи, отче! Жив?
– Живой, живой твой сынок! – улыбнулся пустынник. – Все с ним хорошо, Костюшка, – помахал рукой Нектарий. – Чайку-то еще подлить?
Константин почувствовал в этот момент такое облегчение, будто гора с плеч свалилась и появилось легкое головокружение. Он глубоко вздохнул и сделал глоток травяного чая.
– Господь сберег его, Костюшка.
– Что же случилось с ним, отче? Мы все в округе обыскали, но не нашли его, будто сквозь землю провалился.
– Верно, Костюшка, верно, – загадочно вымолвил Нектарий. – Именно провалился, – и старец указал пальцем в землю.
Константин посмотрел в недоумении на старика, в своем ли он уме, но тот, уловив немой намек, сказал:
– Нет, радость моя, у меня с головой все в порядке. Постараюсь объяснить тебе все чин чином.
Нектарий налил себе еще чаю, положил на стол сухих фруктов и продолжил.
– С того самого момента, как вы приехали в Грузию, следили за вами. Ходили, как говорится, по пятам.
– Как ходили? Кто? Зачем же? – удивленно засыпал вопросами старца Константин.
– Похитить твоего сынишку хотели, чтобы потом выкуп за него запросить, – сказал спокойно пустынник.
– Выкуп? – глаза Константина расширились.
– Да, радость моя, много в нынешнем мире зла. Старцы афонские говорили, что в эти времена бесы из земли повылезают и в людей будут вселяться. И люди станут как бесы и превзойдут злодеяниями своими допотопных людей. Убийство, воровство, скверные деяния войдут в обычай и даже будут люди друг с другом соревноваться в возделывании зла. Не будет ни страха перед Богом, никакой святости, никаких человеческих норм. Нил Афонский Мироточивый предсказывал о нашем времени, что в людях восторжествуют осуждение, зависть, злопамятство, ненависть, вражда, любостяжание, мужестрастие, прелюбодейство, похвальба блудом.
Константин почувствовал, как необычайно взволновался старец, его лицо покраснело, а глаза заблестели. Нектарий встал и направился в дальний темный угол, вскоре он появился оттуда с большой старинной книгой в кожаном переплете и металлическими застежками. Он сел вновь у огня, открыл книгу, написанную чернилами старославянскими буквами, и стал читать:
Когда к концу подойдет 20-е столетие, народ того времени станет неузнаваемым, разум людей помрачится от страстей плотских, и все более будет усиливаться нечестие и беззаконие. Люди одичают и будут жестокими, подобно зверям. Не будет уважения к родителям и старшим, любовь пропадет. Скромность и целомудрие исчезнут у людей и будут царить блуд и распущенность. Ложь и сребролюбие достигнут высшего предела, и горе накопляющим сокровища. Пастыри же христианские, епископы и священники, онечестивятся и станут мужьями тщеславными, гордыми, не различающими правого от левого. Храмы будут ремонтировать, купола золотить, а христианину в них нельзя будет ходить. Повсюду будут видны храмы и чины церковные, но все это лишь будет одной видимостью, внутри же отступление истинное. Количество христиан, хотя и увеличится, да многие из них будут ограничиваться наружностью и обрядами.
А монахи оставят свои пустыни и потекут вместо них в богатые города, где вместо этих пустынных пещер и тесных келий воздвигнут гордые здания, могущие спорить с палатами царей; вместо нищеты возрастет любовь к собиранию богатств; смирение заменится гордостью; многие будут гордиться знанием, а не любовью. Вместо воздержания умножится чревоугодие, и монахи не будут ничем отличаться от мирян, кроме как одеянием. Будут жить среди мира, а называть себя будут уединенниками, то есть монахами.
Кража и убийство будут господствовать во всем обществе, люди будут безумствовать, а кто не безумствует, тому будут говорить: ты безумствуешь, потому что ты не похож на нас.
Пустынник Нектарий закрыл книгу, пот выступил на его красном лице. Он провел рукой по лбу, затем встал, отнес книгу на место и некоторое время молча глядел на огонь, однако было видно, что он смотрит куда-то вдаль. Константин переваривал сказанное и внимательно, изучающе смотрел на пустынника. Нектарий долго молчал, по всему было видно, что его переполняют мысли, чувства и переживания. Потом вдруг старец прервал молчание.
– Да, Костюшка, следили за вами и решили похитить твоего сынишку, как раз когда вы пещеры осматривать ходили. Помнишь ли женщину, которая билеты вам продавала?
Константин утверждающе кивнул головой.
– Вот она-то и должна была все дело исполнить, а другие воры недалеко в кустах поджидали. Ее задача была мальчика прельстить чем-нибудь и отвести от пещеры.
– Так что же произошло, старче?
– Только она, женщина та, собралась отозвать сынишку твоего в сторонку, как исчез он. Прямо у нее на глазах растворился, – улыбнулся торжествующе Нектарий. – Вот уж испугалась она! – старец вовсе развеселился.
Константин снова посмотрел на пустынника непонимающе, вновь он говорит о непонятном исчезновении, может быть, действительно не в себе старик? Подумал Константин и упал духом, ведь возможно, что на старости лет или от долгого одиночества у пустынника разум помутился.
– Разум мой светел как никогда! – укоризненно произнес Нектарий.
– Простите, старче, – извинился смущенный Константин, еще не привыкший к тому, что старец слышит его мысли.
– Не знаю, радость моя, как сказать тебе на ученом языке, чтобы ты понял, – Нектарий посмотрел на Константина в размышлении и продолжил: – В мире есть такие, как бы тебе сказать, тоннели, которые Землю нашу насквозь пронизывают. Только тоннели те не в прямом смысле дырки в земле, а как бы отверстия во времени и пространстве. Через такие пустоты можно и на край земли попасть, и даже в другое время провалиться. В общем, спас Господь твоего сынишку и тебя. Если бы тогда не попал он в этот тоннель, то погибли бы все.
