Брайан Вайсс - Мы не умираем, а рождаемся вновь! Доказательство реинкарнации, сделанное известным психиатром и подтвержденное документально
Несмотря на трехнедельный перерыв Кэтрин быстро погрузилась в глубокий транс. Она переместилась в другое тело, в другое время.
„ Я вижу горшки, наполненные каким-то маслом. В этих горшках разные масла. Похоже, что это какой-то склад или хранилище. Горшки красные… красные… они сделаны из какой-то красной глины. У них голубые окантовки, голубые окантовки вокруг горлышек. Вижу мужчин… группу мужчин в пещере. Они переставляют горшки и сосуды, вытаскивают и складывают в определенное место. Их головы обриты. Их кожа коричневая… у них коричневая кожа…
«Ты тоже находишься там?»
„ Да, я закупориваю некоторые горшки… каким-то воском… да, я запечатываю горловины горшков воском.
«Ты знаешь, для чего используются эти масла?»
„ Нет, не знаю.
«Ты видишь себя? Взгляни на себя. Расскажи мне, как ты выглядишь?»
Она замолчала, разглядывая себя.
„ У меня коса… мои волосы заплетены в косу. На мне надето какое-то длинное платье. Подол его обшит золотой тесьмой.
«Ты работаешь на этих священников — или просто мужчин — с обритыми головами?»
„ Закупоривать горлышки горшков воском — моя работа. Это моя работа.
«Но ты не знаешь, для чего предназначены эти горшки, так?»
„ Похоже, они используются в каких-то религиозных ритуалах. Но я не уверена… не уверена в этом. Наверное, их используют для помазания… им мажут головы и руки. Я вижу птицу, золотую птицу у себя на шее. Она плоская. У нее плоский хвост, очень плоский хвост… а голова свисает аж до моих ног.
«До ног?»
„ Да, ее носят именно так. Тут еще есть черное… черное липкое вещество. Я не знаю, что это.
«Где оно?»
„ Оно в мраморной коробочке. Его они тоже используют, но я не знаю, для чего…
«Есть ли в этой пещере что-то, что ты можешь прочитать и сказать мне название страны или местности, где ты живешь, и дату?»
„ На стенах нет ничего. Они чистые. Я не знаю названия.
Я перенес ее дальше во времени.
„ Вижу белый кувшин, какой-то белый кувшин. Ручка наверху золотая, вероятно, это какое-то золотое покрытие.
«Что в этом кувшине?»
„ Какие-то благовония. Они нужны для перехода в иной мир.
«Ты сейчас переходишь в мир иной?»
„ Нет! Никто из тех, кого я знаю, не переходит.
«Это тоже твоя работа? Готовить людей к этому переходу?»
„ Нет, это должен делать священник. Не я. Мы просто помазываем их маслами и благовониями…
«Примерно сколько тебе лет сейчас?»
„ Шестнадцать?
«Ты живешь с родителями?»
„ Да, в каменном доме, похожем на каменный колодец. Он не очень большой. Но в нем очень жарко и сухо. Климат здесь очень жаркий.
«Зайди в дом».
„ Я уже там.
«Ты видишь там членов своей семьи?»
„ Вижу своего брата, маму и ребенка, чьего-то ребенка.
«Это твой ребенок?»
„ Нет.
«Что для тебя имеет наибольшее значение сейчас? Расскажи что-то важное, что может объяснить возникновение симптомов в настоящей жизни? Нам нужно это понять. Ты можешь пережить все это в полной безопасности. Расскажи об этих событиях».
Она ответила очень тихим шепотом:
„ Все имеет значение… я вижу, как умирают люди.
«Люди умирают?»
„ Да… они не знают, что происходит.
«Болезнь?» — внезапно мне показалось, что она снова оказалась в той жизни в древние времена, куда она уже однажды попадала. В той жизни чума, которая передавалась через воду, унесла жизни отца Кэтрин и одного из ее братьев. Кэтрин также была больна, но не умерла. Люди использовали чеснок и другие растения, чтобы бороться с чумой. А Кэтрин была очень расстроена тем, что мертвецов не бальзамировали, как следует. Но сейчас мы смотрели на эти события под иным углом.
«Может, необходимо что-то сделать с водой?»
„ Скорее всего… Многие умирают.
Я уже знал, к чему мы придем в итоге:
«Но ты не умираешь. Во всяком случае, не от этой болезни».
„ Нет, я не умираю.
«Но ты заразилась. Ты больна».
„ Да, мне очень холодно… очень холодно… Мне нужна вода… вода. Они думают, что болезнь пришла из воды… и из чего-то черного… Кто-то умер.
«Кто умер?»
„ Отец. И один из братьев. С мамой все в порядке, она выздоравливает. Она очень слаба. Надо хоронить людей. Их надо хоронить, но все расстроены, потому что это противоречит религиозным обычаям.
«Каким обычаям?» — Я удивлялся последовательности ее воспоминаний, факт за фактом, все в точности так, как она говорила несколько месяцев назад. И снова это отступление от обычаев похорон очень расстраивало ее.
„ Людей кладут в пещеры. Тела хранятся в пещерах. Но перед этим тела должны быть приготовлены священниками. Их нужно обернуть и умастить благовониями. Тела хранились в пещерах, но землю затопило… говорят, что вода плохая. Ее нельзя пить.
«Есть ли какое-то лекарство от этой болезни? Что-нибудь помогает?»
„ Мы употребляем разные травяные отвары. И благовония. Травы и … мы вдыхаем благовония. Я чувствую их!
«Ты узнаешь запах?»
„ Что-то белое… Оно свисает с потолка.
«Похоже на чеснок?»
„ Оно повсюду развешено. Да, по свойствам похоже. Свойства… Мы кладем это растение в рот, вставляем в уши, нос, везде, где можем. Запах очень сильный. Считается, что это растение как бы запирает тело и препятствует проникновению в него злых духов. Лиловый… фрукт или что-то круглое с лиловой шкуркой, лиловой кожурой…
«Ты узнаешь, к какой культуре принадлежит данная страна? Не кажется ли она тебе знакомой?»
„ Не знаю.
«Это нечто лиловое — это фрукт или что-то вроде?»
„ Таннис.
«Он поможет тебе? Он лечит от болезни?»
„ В то время так считалось.
«Таннис, — повторил я, пытаясь понять, относится ли тот фрукт, о котором она говорит, к тому, что мы сейчас называет танином или таниновой кислотой. — Он так называется? Таннис?»
„ Я просто слышу, что говорят «таннис».
«Что в этой жизни такого важного для твоей нынешней жизни? Почему ты снова сюда возвращаешься? Что тебя так беспокоит?»
„ Религия[18]. Религия того времени. Это была религия страха… страха… мы боялись огромного количества вещей… и богов.
«Ты помнишь, как зовут этих богов?»
„ Я вижу глаза. И черную фигуру… что-то вроде… похоже на шакала. Это статуя. Он что-то типа стража. Вижу женщину, богиню, с чем-то вроде уздечки на голове.
«Ты знаешь имя богини?»
„ Озирис… Сайрус… что-то вроде того… Я вижу глаз… глаз, только глаз, глаз на цепочке. Золотой.
«Глаз?»
„ Да… кто такой Хатхор?
«Что?»
„ Хатхор! Кто это?
Я никогда не слышал о Хатхоре, хотя Озирис — если она правильно произнесла его имя, — брат верховной греческой богини Изиды, был мне известен. Хатхор, как я узнаю позже, была египетской богиней любви, веселья и радости.
«Это одно из божеств?» — спросил я.
„ Хатхор! Хатхор… (Повисла долгая пауза) Птица… плоская… длинная… это феникс.
Она снова замолчала.
«Иди дальше по этой жизни, ко дню своей смерти, но немного раньше. Скажи, что ты видишь», — спросил я.
Она ответила тихим шепотом:
„ Я вижу людей и здания. И сандалии, сандалии. Вокруг много одежды, какой-то грубой одежды.
«Что происходит? Переходи к своей смерти. Что происходит? Ты видишь это?»
„ Я ничего не вижу… я не вижу себя больше.
«Где ты? Что ты видишь?»
„ Ничего… Вокруг тьма… Вижу свет, теплый свет. — Она уже умерла, уже перешла в состояние духа. Очевидно, она не переживала свою смерть снова.
