Виктор Нюхтилин - Мелхиседек. Книга I. Мир
А для любого автора есть только один способ выразить свою идею в творческом акте — подчинить всю композицию творения этой самой идее. Если Сотворение было целенаправленным творчеством, то весь срезультированный этим творчеством порядок вещей должен подчиняться какой-то идее. Если мы определим главную идею физического мира и обоснуем это целесообразностью его композиции, то сможем твердо говорить о Творческом Замысле Бога в сотворении Вселенной. А если нет, то это сделает кто-то другой. Главное, что это в принципе возможно — определить, на какую главную идею работает композиция физического мира. Если, конечно, все собралось в кучу не случайно, а было сконструировано.
Разделив, таким образом, путь решения проблемы на две составные части — на определение вероятности случая, с одной стороны, и на поиск замысла композиции, с другой, — мы не сможем рассматривать эти части отдельно, поскольку, рассматривая вероятность случая, мы примеряем ее именно к данной композиции, смысл которой мы можем осознать только через основательно-детальное ее изучение. Но мы не можем и объединить эти два варианта в одну исследуемую группу, поскольку они взаимоисключают друг друга — замысел не может реализовываться случайными механизмами, а случайность по сути — это и есть само отсутствие замысла. Поэтому придется выбрать нечто среднее и начать рассуждения несколько отвлеченным путем.
Прежде всего, как представляется, следует задать самим себе вопрос: а почему вообще существует конкретно то, что существует вокруг нас, а не существует просто вселенский беспорядок случайных материальных композиций в виде хаоса взаимодействий, больше похожих на бессмысленные столкновения объектов и явлений, чем на законченный и совершенный вид Вселенной? Почему все вокруг сложилось именно во что-то, что можно стабильно и неоднократно увидеть, потрогать, почувствовать, просчитать закономерно наперед, статистически спрогнозировать и научно предвидеть перспективы изменения и развития? Почему во всем можно увидеть закономерность и постоянство проявлений? Так ли уж это естественно, что атомы сложены в вещества, молекулы собраны в объекты, а стихийные силы — в направленные явления? Мы привыкли, что ЭТО ТАК. Но разве сложность этих очень строго упорядоченных состояний естественнее состояния их свободного хаоса? Само движение молекул внутри тела беспорядочно и хаотично. Что заставляет при этом отдельные объекты (молекулы) с таким диким нравом объединяться в строго упорядоченный материальный объект? Почему вообще существуют объекты? Разве не понятнее должно было быть нам, если бы все молекулы просто носились в пространстве, сталкиваясь и отталкиваясь, не выполняя никакой формообразующей работы? Естественно, что предположить именно такой вариант мира гораздо проще, чем его нынешний вид, расставленный по полочкам в каждой своей части. Неужели весь этот набор с неумолимой закономерностью неизменности вариантов действующих взаимоотношений образовался сам собой? Неужели молекулы сварливо досталкивались между собой до такой степени, что случайно образовали своими случайными связями и союзами камень, дерево, Солнце, планеты, расположили их по орбитам, образовали атмосферу Земли, создали человека, зверя, птицу и т. д.?
Неужели все участники материальных взаимодействий просто подписали некое тайное от нас соглашение, согласно которому они подчиняются одним и тем же законам физического мира в неизменном и непреложном виде? Хотя если предположить наличие такого пакта между частицами и макрообъектами природы, то и тогда не приходится говорить ни о какой случайности, ибо содержание такого взаимного договора обязанностей как раз и было бы направлено на то, чтобы больше не было случайностей, а все происходило бы по букве взаимоустраивающего всех закона.
Какова вероятность того, что мир принял нынешний вид случайно, и, соответственно, того, что все это было не случайно?
Такая вероятность просчитана. Математики проявили любопытство и пришли к тому, что вероятность случайности для образовании нашей Вселенной и условий нашей жизни в ней составляет по их расчетам 10-130. Много это или мало для вероятности случая? Для вероятности не только случая, но и вообще для вероятности любого рода вероятности это очень мало, просто невероятно мало для вероятного появления самого невероятного шанса для любой самой невероятной вероятности. Такая степень вероятности в несколько порядков (!!!) превышает тот порог, за которым математическая вероятность какого-либо предполагаемого события отбрасывается как совершенно невозможная. Если при теоретическом моделировании какого-либо физического процесса просчитывается прогноз некоего события со степенью возможной его реализации 10-50, то данное событие с чистой совестью экспериментаторами не рассматривается как реально неосуществимое. То есть можно сказать, что вероятность 10-130 – это вероятность, равная «0». Это будет правильнее.
Если же кто не может себе эмоционально представить эту минус сто тридцатую степень за сухим набором цифр, то пусть вообразит, что ему нужно послать овальный мяч, наполовину заполненный водой, с дистанции в десять тысяч двести пятьдесят метров, орудуя при этом только одной деревянной протезной ногой (другой у него вообще нет), на кончик вертикально стоящего 27-метрового рыболовного удилища при силе ветра 100 метров в секунду, да так, чтобы мяч на удочке забалансировал и не свалился на землю никогда. Вероятность успеха ваших попыток будет неисчислимо во много раз большей, чем 1 : 10130.
Причем этот научный факт зачастую может и не поражать воображения, если его неправильно оценивать и понимать. А неправильно оценивается и понимается он в силу того обстоятельства, что среднестатистический человек не знает, что тот вид, который имеет наша Вселенная — единственно возможный вид, который предполагает стабильное состояние материи в упорядоченном состоянии, а не в состоянии хаоса!!! Обычный человек, не посвященный в научные тайны строения физического мира, обыденно и спокойно относится к известной давно уже степени вероятности 10-130, поскольку руководствуется в своем спокойствии приблизительно следующими рассуждениями не логического, а, скорее, эмоционального характера: «Ну и что с того, что Мир в нынешнем виде не мог возникнуть случайно? Но в какую-то другую картину он в конце концов должен же был сложиться, раз он существует! Понятно и то, что любой другой вариант мира также имеет столь малую вероятность случайного возникновения, как и нынешний. Но раз уж из обоймы случайных моделей мира случайно выпала именно эта, то, что тут невероятного?»
А невероятное для случая здесь то, что никакой обоймы случайных моделей для реализации упорядоченной Вселенной просто нет. Возможен только один — данный вариант. Наш мир — единственно возможный, который предполагает не хаос, а закономерный порядок. Именно те диапазоны характеристик, в которых находятся физические константы (непреложные по повторяемости законы физического мира и их постоянные соотношения между собой) позволяют создавать собой весь строго упорядоченный физический мир, а не просто беспорядок материи и ее взаимодействий. Чуть-чуть ниже этих диапазонов или выше — и будет не нынешняя гармоничная Вселенная, а полный кавардак и чехарда атомов и взаимоотношений. Причем сами эти диапазоны настолько мизерны, что когда ученым открылась истинная картина физического строения мира, то она приобрела вид некоего 188-ярусного карточного домика, сложенного из физических законов, каждый из которых подпирает друг друга и занимает в системе конструкции строго определенную, предельно минимальную по созидательной способности позицию. Как разрушится весь карточный домик, убери из него хоть одну карту, так и весь порядок мироздания рухнет, если убрать из него или слегка видоизменить хоть одну физическую характеристику или хоть одно физическое свойство.
Но это только одна сторона картины. Вторая же особенность этих обстоятельств состоит в том, что данные предельные характеристики не имеют для себя источников в свойствах материи. Наоборот — эти свойства существуют в виде законов, которые… приходят ниоткуда! Ни один из параметров физических условий не порождается теми физическими объектами, которые этим условиям охотно подчиняются. Если обратиться к научным определениям таких физических свойств, как энергия, сила, масса, гравитация, движение и т. д., то это всегда какие-то «способности», «косвенно проявленные характеристики», «константные тенденции», «произведенные действия», динамические и прочие «состояния» этих самых объектов и пр. Все свойства материальных объектов — это то, чем они наделяются со стороны всяких полей, сил и иных прямо-таки психоидных по настойчивости и неведомых по источнику проявлений внешнего воздействия. То есть сами физические объекты, от атомов и до всего остального, ничего в себе способного к взаимодействию не несут без этих спускающихся сверху обстоятельств их существования. Физический порядок — их достояние, но не заслуга.
