Алексей Ракитин - Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале
Сверхчеловеческие возможности потому и называются «сверхчеловеческими», что встречаются крайне редко и должны рассматриваться как исключения. Если бы это было не так, то на войне не было бы нужды в медбратьях и санитарах. В самом деле, зачем эвакуировать раненых с поля боя, ведь, по мнению господина Буянова, все они могут прекрасно добежать бодренькой рысцой до госпиталей самостоятельно. Ведь коли есть желание выжить, то обязательно появятся и сверхвозможности. По логике Буянова, из 9 членов группы Игоря Дятлова по меньшей мере трое оказались «сверхчеловеками» (и это если не считать Рустема Слободина, который сам по себе падал на склоне то правым, то левым виском на камни, но при этом бодро продолжал спуск в составе группы!).
Увы, не было среди туристов никаких «сверхчеловеков»! Были самые обычные парни и девушки. Тибо-Бриньоль, Золотарев, Дубинина — каждый из них получил свои ужасные травмы в последние минуты жизни. Уничтожение группы закончилось к 19 часам, скорее даже несколько раньше.
Убийцы, разумеется, понимали, что свой изначальный план они выдержали не полностью и нанесли последним четверым погибшим слишком уж «говорящие» раны. Отдавая себе отчет в том, что исчезнувшую в полном составе группу туристов будут искать и с большой долей вероятности отыщут довольно скоро, они приняли единственно логичное в сложившейся ситуации решение — замаскировать тела последней четверки, дабы максимально оттянуть момент их обнаружения (и прояснения картины происшедшего). Преступники исходили из того, что чем позже будут найдены сокрытые тела, тем более значительным посмертным разрушениям они подвергнутся (вплоть до полного разрушения останков). Это абсолютно рациональный подход, который обнаруживают все организованные преступники, предпринимающие меры по сокрытию тел убитых людей и уничтожению улик. Сбрасывая тела Людмилы Дубининой, Александра Колеватова, Семена Золотарева и Николая Тибо-Бриньоля в овраг, убийцы ничего не инсценировали, они просто старались выиграть время.
Напоследок осталось сказать несколько слов о возможных действиях (и кажущемся бездействии) инициатора задания — Комитета государственной безопасности. В принципе, операцию «контролируемой поставки» радиоактивного груза, призванного дезинформировать потенциального противника, могли проводить совместно лишь Первое и Второе Главные управления КГБ (т. е. внешняя разведка и контрразведка). Это должна была быть серьезная операция, требовавшая большой организационно-подготовительной работы, привлечения значительных материальных и человеческих ресурсов. Курироваться столь масштабное дезинформационное мероприятие должно было на самом высоком уровне — заместителем Председателя КГБ и, возможно, даже самим Председателем. Руководство шло из Москвы, и территориальные органы КГБ в Свердловской и Челябинской областях понятия не имели о деталях проводимой операции. В Свердловске находился один (от силы два) офицер связи из Москвы, который действительно знал истинную подноготную похода группы Игоря Дятлова. И все!
Когда стало ясно, что группа в назначенное время из похода не вернулась, в Москве озаботились главным с точки зрения государственной безопасности вопросом: «Состоялась ли передача радиоактивного груза по назначению, и если нет, то какова его судьба?» Непосредственно поисковую операцию Комитет не организовывал и организовывать не должен был, хотя, возможно, негласную помощь оказал — в нужных кабинетах раздались телефонные звонки и кое-чей неповоротливый зад получил хорошего пинка для ускорения.
В это же самое время подразделения контрразведывательного прикрытия особо режимных объектов «п/я 404» и «п/я 205», где работали Кривонищенко и Слободин, при поддержке территориальных управлений осуществляли оперативную проверку информации об исчезновении двух своих секретоносителей, числившихся в составе пропавшей группы туристов. После подтверждения такой информации начался их оперативный поиск («оперативный поиск» в данном контексте означает вовсе не походы по снегу с лавинными зондами, а обнаружение упомянутых лиц с использованием негласных приемов и методов сбора информации о местонахождении пропавших, с применением как агентурных, так и технических средств, — наблюдение за родственниками и близкими людьми, перлюстрация их корреспонденции и контроль их телефонных переговоров и т. п.). Данная работа проводилась вне всякой связи с московскими кураторами операции «контролируемой поставки», она преследовала цель вскрыть злой умысел в действиях секретоносителей, если таковой имел место, и минимизировать урон от возможного предательства.
Когда на склоне Холат-Сяхыл была найдена пустая палатка и вскоре обнаружены первые трупы, Комитет незамедлительно организовал выезд в район трагедии московских специалистов по туризму. В интересах инициаторов операции было получить максимально объективную информацию, а не довольствоваться тем, что сообщат, попутно переврав, из Свердловска. Разумеется, все было устроено так, что «руководящая инстанция» нигде не фигурировала, вполне возможно, что даже сами Бардин, Шу-лешко и Баскин не знали, от кого именно исходит предложение ознакомиться с организацией поисковых работ.
Некоторое время картина случившегося в районе перевала оставалась неясной, а главное — была непонятна судьба вещей с изотопной пылью. В палатке они отсутствовали, а трупы Кривонищенко и Золотарева (напомним, что труп Дорошенко в течение нескольких дней считался принадлежащим Золотареву) были найдены раздетыми. Стало лишь ясно, что если Кривонищенко надевал на себя вещи, предназначенные для передачи, значит, трагические события развернулись либо вдень «рандеву», либо уже после встречи с иностранными разведчиками. Однако находилась ли гибель тургруппы в причинной связи с этой встречей, никто в точности сказать не мог.
Когда в начале мая 1959 г. в ручье были обнаружены трупы последних четырех членов группы и погребенный в толще снега «настил», студенты, находившиеся в составе поисковой партии, были немедленно удалены из района раскопок. Вряд ли такая предусмотрительность являлась инициативой полковника Ор-тюкова, скорее всего, он выполнял «рекомендацию» КГБ, преследовавшую цель минимизировать распространение сведений о реальной обстановке в районе поисков (не надо забывать, что студенты, возвращаясь в Свердловск, обменивались информацией по этому вопросу с широким кругом заинтересованных лиц, в том числе и из нестуденческой среды). К этому времени инициаторы операции «контролируемой поставки», возможно, уже пришли к выводу о провале задуманной ими комбинации и подозревали самое худшее — насильственное умерщвление членов группы. Поэтому заблаговременная изоляция студентов, с их точки зрения, имела смысл.
Последовавшее вскрытие трупов подтвердило самые мрачные опасения кураторов из Комитета. Следствию было рекомендовано стать на путь сокрытия ставших известными сведений и искажения картины случившегося. Судмедэксперт Возрожденный, работавший с телами убитых и готовивший акты экспертиз для представления следователю, скорее всего, прекрасно понял, что от него требуется, хотя, видимо, и ошибся с определением того, от кого исходит требование по искажению заключений (он, должно быть, полагал, что «замыливает» дело областная прокуратура, тогда как команда шла с намного более высокого уровня). Отсюда проистекают те странные двойственность, неполнота и прямые исправления текстов последних судмедэкспертиз — Возрожденный, с одной стороны, выполнял требования следователя Иванова, а с другой — явно опасался того, что через некоторое время его «подтянут» к ответственности за содеянное.
Между тем никто и не думал этого делать, каждое звено следственного механизма прекрасно исполнило свою работу. После вскрытия последних тел кураторы операции из КГБ, разумеется, без особых проблем реконструировали картину событий на склоне Холат-Сяхыл. Оставалось последнее — установить судьбу вещей с изотопной пылью. Радиологическая экспертиза расставила все на свои места, стало ясно, что «контролируемая поставка» не состоялась, оперативная комбинация Комитета госбезопасности закончилась полным провалом и гибелью как причастных, так и не причастных к ней людей. От высшего московского руководства последовала внешне совершенно нелогичная, но абсолютно оправданная команда закрыть расследование. Далее КГБ работал, пытаясь отыскать убийц, используя свои методы и возможности. Скорее всего, безрезультатно.
ГЛАВА 31 ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ?
А что было дальше?
В самом деле, что могло быть после того, как Комитет государственной безопасности потерпел столь сокрушительный провал в излюбленной отечественными спецслужбами операции по дезинформации? Шутка ли, погибли девять человек, в том числе и непричастные к оперативной комбинации, в том числе — девушки… За это должен был кто-то ответить! Ответил ли?
