Лууле Виилма - Книга духовного роста, или Высвобождение души

В старину люди переживали из-за плохого. Они умели ценить всякую крупицу хорошего и были счастливы, если в супруге обнаруживалось что-то хорошее. В наши дни люди стремятся избавиться от всего плохого. И болезни им достаются соответствующие. В старину люди умирали молодыми от физических тягот. Сейчас люди живут все дольше, страдая сами и заставляя страдать ближних из-за своих душевных мук.

Переживание имеет несколько названий, в зависимости от его глубины и характерных особенностей. Душа ноет да сердце болит – говорят порой люди. Понятия как будто равнозначные, но это не совсем так. Душевная тревога, душевная боль и душевная мука различаются лишь по глубине переживания. Кто терзается душой, тот терзает и чужие души. У кого болит душа, тот причиняет душевную боль и окружающим. Кто испытывает душевные муки, тот превращает в ад не только собственную жизнь, но и жизнь ближних. Время от времени у него побаливает сердце, но это не обязательно. В любом случае душевные муки – испытание более тяжкое, нежели сердечная болезнь, которая спроваживает страдальца на тот свет, где он обретает душевный покой.

Пример из жизни

Как-то раз чувствую – заболеваю. Голова как будто не своя, да еще познабливает, как это бывает в преддверии болезни с повышенной температурой. Тут я вспоминаю, что через четыре дня мне предстоит ответственное дело – выступить с лекцией за рубежом, а потому заболеть мне никак нельзя. От этой мысли самочувствие не улучшилось. Да еще назначена важная встреча, которая может продлиться несколько часов. А так как человек за несколько часов может свободно заболеть, я тут же занялась собой – начала снимать ощущение того, что заболеваю.

Мысленно представила это ощущение в виде томящегося в тюремной камере заключенного и, открыв дверь камеры, произнесла: «Ты свободно. Прости, что я раньше не догадалась выпустить тебя на волю. И прости за то, что взрастила тебя таким, каким ты сейчас передо мной предстаешь». Заключенный переступил через порог и зашагал по направлению к горизонту. Я вновь мысленно представила его и вновь высвободила. И так три раза. На четвертый раз смотрю и едва не обомлела: в камере сидит мой муж.

Если вы считаете, что я пришла к выводу, будто одной из причин моего недомогания является мой муж, то вы ошибаетесь. Я подумала: «Когда же это я успела сделать тебя своим пленником?» Так и не вспомнила, но не в этом дело. Важно было исправить свою ошибку – выпустить мужа из заточения. Что я и сделала. Иной очень важный стресс мне удается снять совершенно спокойно, быстро и аккуратно. Поскольку самочувствие мое улучшилось, я перестала обо всем этом думать, так как времени было в обрез. Была и вторая причина: человеческое «эго» делает для своего блага массу всего, но о других не думает, даже если в данный момент строит из себя благодетеля. «Эго» почивает на лаврах, упиваясь совершенным им благим делом.

Между тем муж находился в лесу по хозяйственным делам и вернулся домой спустя четыре часа. И вот что он мне сказал: «Знаешь, со мной такого раньше никогда не случалось. Чувствовал себя совершенно здоровым и вдруг за какие-то пятнадцать минут меня так капитально скрутило, что едва дотащился до дому». Подскочившая вдруг резко температура и сильнейшее расстройство желудка основательно его измотали. Несмотря на серьезность положения, я рассмеялась, моментально сообразив, в чем тут дело. Как выяснилось, занемог он именно в ту минуту, когда я высвободила его из себя.

Почему так произошло? Этот случай показал, что если дело касается не стресса, а человека, то его нельзя выпроваживать из себя столь внезапным образом, поскольку он привык жить именно так. Он не понимает, почему вдруг силы иссякли, и куда они подевались – откуда же ему знать про разного рода энергии. Неведение вызывает панический страх, ощущение трагедии, на что организм мужа среагировал расстройством желудка и высокой температурой. Освобождать человека из плена собственного страха нужно неспешно, спокойно, не забывая попросить прощения за совершенную тобой ошибку, тогда реакция не будет столь бурная. Я объяснила мужу ситуацию, а также извинилась за то, что своим переживанием сделала из него вампира. В ту пору мне казалось, что если я и переживаю, то самую малость, однако жизнь доказала справедливость фразы «мал да удал». Переживать можно как вширь, так и вглубь. Испытывая стыд за хороших жен, которые постоянно за все переживают, я запретила себе переживать так, как это делают они. Я изменила форму, но не содержание. Если моя мать переживала вширь – по самым разным поводам – и вместе с тем неглубоко, то мои переживания были сфокусированы на конкретной вещи и были глубокими. У этого моего недостатка есть и положительная сторона: когда человек переживает о чем-то одном, у него не распыляются мысли, и он способен сосредоточиться на проблеме.

Мое невежество – это моя проблема. Это не значит, что я была виновата перед мужем. Не скрою, вину свою я ощущала, но сейчас речь о другом. То, что произошло с мужем, я расцениваю как предначертанный ему житейский урок. Не будь у моего мужа переживаний такого же качества, что и у меня, мои переживания не суммировались бы с его переживаниями. Ошибку свою я исправила, но пищи для размышлений по этому поводу хватает по сей день. Выявление некоей скрытой черты характера подобно пробуждению вулкана. Кто не учитывает этого и не высвобождает соответствующую энергию, тому придется впоследствии расплачиваться.

Сколь бы ни была глупа жена, мужу необходимо оставаться самим собой, чтобы не попасться на крючок женских стрессов.

Мужа я уложила в постель и дала ему полынной настойки. Хороша она тем, что выводит из организма все ненужное, не вызывая расстройства желудка. Затем напоила его отваром ромашки и стала рассказывать о проблеме. Когда с него начал ручьями лить пот, я вышла из комнаты, чтобы он смог побеседовать с тем, кто ему ближе всех – с самим собой. Наутро муж был здоров.

Поговорить по душам можно не всегда и не со всяким – кто-то недоверчив, а кто-то и вовсе не желает слышать про какие-то там духовные бредни. На одной из моих лекций некий крайне недовольный мужчина спросил, дескать, почему я описываю данный случай и пугаю аудиторию – ведь после этого часть присутствующих, скорее всего, перестанет заниматься прощением. Я задала ему встречный вопрос: нужно ли из-за глупости отдельных людей скрывать информацию ото всех? Что за вред – предостерегать людей от возможных неожиданностей? Некоторые люди даже не догадываются, сколь могучей силой мысли они обладают и сколь больно способны ею ранить окружающих. Если им объяснить про возможные последствия мыслительных действий и если они убедятся в том, что так оно в их жизни и случалось, то они сделают соответствующие выводы и исправят допущенную ошибку. Так происходит самопознание.

Если человек из-за чрезмерной доброты решает пощадить кого-то из ближних и не говорит о плохом, то этому добряку приходится начать жить за всех остальных, чтобы те не пострадали из-за неведения. Способен ли он на такое? Конечно нет. Поэтому у кого есть хоть капля совести, тот говорит людям то, что знает, и делает это так, как умеет. Каждый умеет делать что-то лучше других и может других этому научить. Научить можно хорошо, а можно и плохо. Если ученик относится к учителю по-человечески, то по-человечески отнесется и к полученным от него знаниям, а это значит, что ученик усваивает свой житейский урок.

Кто придерживается страусиной политики, у того в какой-то момент лопается терпение. Ему ничего не стоит тотчас послать другого человека к черту. Сам он при этом может ничего не чувствовать, однако душа его знает, что тем самым он вырвал из души и отбросил, как ветошь, того, кого некогда сам поселил в своей душе. Отринутый в течение какого-то времени ощущает себя так, словно его убили энергетически, тогда как душа «убийцы» начинает терзаться от чувства великой вины, даже если он абсолютно уверен, что ни в чем не виноват. Со временем чувство вины проходит, ибо страдания умерщвляют всякое чувство. Человек вздыхает с облегчением и говорит: «И слава богу, теперь я могу снова быть самим собой. Пришел конец переживаниям. Да здравствует беззаботная жизнь!» Человек посчитал ближнего причиной своих бед, избавился от него, убедил себя в том, что теперь все хорошо, и перестал ощущать какое-либо беспокойство – точь-в-точь как страус, не ведающий забот.

Беззаботность страуса таит в себе великую тревогу.

Человек, который отрешается от проблемы, порхает беззаботной пташкой. Птицы не тревожатся о завтрашнем дне, они к нему готовятся. Точно так же поступает человек, живущий согласно потребностям, с той лишь разницей, что живет он по-человечески.