Сверхъестественное. Боги и демоны эволюции - Хэнкок Грэм

И тут происходит нечто интересное. Мало-помалу та вереница узоров и неземных огней, которая мелькала перед моим мысленным взором, начинает пульсировать в ритме напевов. Мне кажется, будто я взмываю ввысь сквозь эфирные слои — как если бы правы были гностики, утверждавшие, что реальность состоит из множества миров, переходящих один в другой. И так от самой плотной из материй — к чистейшему духу.

Картина, развернувшаяся перед моим внутренним взором, утратила кристальную ясность, став более текучей и органичной. Такое чувство, будто я смотрю вверх со дна океана и вижу сквозь толщу прозрачной воды, как на поверхности его покачивается слой фиолетовых медуз. Их так много, что все они представляются единым покрывалом, сотканным из роскошной ткани. А еще я вижу, что каждая медуза украшена по краям кольцом сияющих жемчужин, похожих на посадочные огни крошечного космического корабля. По мере того как напев шамана то усиливается, то затихает, этот многократно повторяющийся узор из медуз медленно и торжественно проплывает у меня над головой.

Видение аяуаски. Фрагмент рисунка перуанского шамана Пабло Амаринго

Темное пятно сменяет яркое — и наоборот. А все вместе это напоминает мне удачно синхронизированный son et lumifte.

Но эти чарующие видения — последний проблеск иной реальности. В целом же я понимаю, что вернулся в привычный для меня мир. За это время я успел испытать несколько сильных приступов тошноты, однако меня так и не вырвало. Расстройство желудка меня, судя по всему, тоже миновало. И стоит мне открыть глаза, как видения тут же исчезают — хумф! — подобно вампирам при свете дня.

Это поистине незабываемое ощущение — видеть с закрытыми глазами совершенно необычную вселенную, а с открытыми — наблюдать такой привычный для меня мир. Самое интересное, что я могу свободно переключаться от одной сферы бытия к другой: мигнул — обычный мир, еще раз мигнул — потусторонний, и т д., и т. д. Но я уже чувствую, что рассудок и здравый смысл вновь заявляют о себе в полный голос, тогда как все сверхъестественное начинает отступать перед напором действительности.

Сколько же сейчас времени? Оказывается, около часа ночи. Я вновь закрываю глаза, но и это уже не помогает: видения стали слишком слабыми и прерывистыми. Иными словами, я вновь на планете Земля, трезвый, рациональный и явно не готовый посетить какое-либо иное измерение.

Итак, мне удалось достичь коридора, ведущего к другим мирам. И я даже смог разглядеть там обои. На мой взгляд, это весьма реалистичная оценка того, что произошло. Я уже покатился по взлетной полосе, но так и не смог разогнаться настолько, чтобы подняться в воздух. Я стоял у открытых дверей, но так и не вошел в них.

И потому, несмотря на то, что одна мысль об этом напитке вызывает у меня рвотный рефлекс — как если бы я вдохнул хорошую дозу иприта, — я решаю выпить еще одну чашку аяуаски.

Я выхожу на улицу помочиться. Смотрю на звезды, затем возвращаюсь назад. Снимаю ботинки и отхлебываю несколько глотков чистой воды. Пить аяуаску — сродни подвигу, на это всегда очень трудно решиться.

И все же я должен продолжать — во всяком случае, если и в самом деле хочу проникнуть в тайну этой загадочной субстанции. Я знал людей, которые так ничего и не испытали после первых приемов аяуаски. И лишь на третий или четвертый раз им и в самом деле удалось распахнуть дверь в параллельные миры.

Преодолевая внутреннее сопротивление, я подхожу к шаману и говорю ему, что готов принять вторую дозу напитка. Он наливает в чашку все то же количество жидкости — примерно два глотка — и шепчет над ней какие-то непонятные слова, прежде чем передать ее мне.

Я собираюсь выпить все залпом, ведь жидкости в чашке не так уж много. И вновь это варево кажется мне внушительным и пугающим одновременно. Именно такие чувства могла бы вызвать жаба, превратись она вдруг в напиток и окажись в этой самой чашке. Моя плоть содрогается при виде темной жидкости. Я в нерешительности замираю над чашкой, а затем вновь делаю пробный глоток. Есть что-то неописуемое в этом чудовищном вкусе. Что ж, теперь я знаю, что представляет собой аяуаска. Удивительный напиток с берегов Амазонки. Лоза душ. Прогорклое лекарство богов… Я запрокидываю голову и одним глотком опустошаю содержимое чашки.

Затем возвращаюсь назад, чтобы вновь занять свое место на полу, и в то же время думаю о том, что теперь-то уж напиток должен на меня подействовать. Ведь первая доза по-прежнему находится в моем организме, а я еще и усилил ее второй чашкой. Во всяком случае, я на это надеюсь. Ведь реакция на аяуаску и в самом деле зависит от множества факторов, в том числе от личности самого человека, его физического состояния и даже от времени суток.

Примерно через 40 минут передо мной возникает прежний парад образов: сети, геометрические узоры, лестницы и ряды окон, спирали, свастики, вращающиеся в пустоте, какие-то безумные зигзаги и целый калейдоскоп цветов, совершенно не похожих на земные. Иными словами, я вновь нахожусь в коридоре, ведущем в реальность аяуаски. Как и прежде, звуки и образы легко синхронизируются, и вся картина начинает пульсировать и излучать энергию. И вновь я вижу нечто такое, что выглядит как бок огромной змеи. Сосредоточившись на ней, я наблюдаю за тем, как из хаоса линий возникают прямоугольники чешуинок, в центре которых вращаются радужные пятна, напоминающие узор на хвосте павлина.

На какое-то время этим все и ограничивается. Затем внезапно, без какой бы то ни было преамбулы, передо мной возникают зигзагообразные узоры, пирамиды и карнавальные маски. Кажется, будто яркий луч выхватывает их на мгновение из тьмы, а затем следует дальше, торопясь успеть к другому видению.

Образы возникают из мрака и так же быстро гаснут в нем. Это и есть финальная сцена моего визита в мир аяуаски. Видения меркнут, и на их место заступает обыденная реальность. Мое сознание вновь в плену материального мира.

Во время второй процедуры аяуаски все складывается несколько иначе. Я понимаю это, когда замечаю, что геометрические узоры сменяются постепенно множеством змей. Они невероятно большие, однако тела их — от головы до кончика хвоста — видны мне очень отчетливо. В окраске змей превалирует два цвета — желтый и коричневый.

Видение аяуаски. Картина перуанского шамана Пабло Амаринго

Я так и знал, что рано или поздно они появятся. Прежде чем приехать в Перу, я много читал о видениях аяуаски. Оказалось, что люди, живущие в разных уголках земного шара и принадлежащие к самым разным культурам, регулярно видят змей при переходе в иную реальность. По мнению шаманов, это объясняется тем, что сам дух аяуаски принимает форму змеи. В моем видении змеи сплетались в узоры, образуя при этом гигантские кольца и спирали. Затем они смешались в единую массу, после чего, наконец, распались на пары — причем змеи в этих парах переплетались таким образом, что становились похожими на двойную спираль ДНК.

Тут на меня накатил такой приступ тошноты, что мне пришлось в срочном порядке выбираться наружу. На этот раз меня в буквальном смысле слова чуть не вывернуло наизнанку. Не в силах стоять, я опустился на четвереньки. Затем попытался встать, опираясь на один из столбов, поддерживающих хижину, но тут же передумал: прямо передо мной, на уровне глаз, сидел большой ядовитый паук.

Когда голова моя немного прояснилась, я вернулся в хижину, опустился на свое место и вновь закрыл глаза. Еще больше змей и новый наплыв геометрических узоров. Затем перед моим внутренним взором возникли два существа, словно бы сотканные из света — одно чуть сбоку и позади другого. Они были довольно-таки маленькие, три или четыре фута в высоту, но я отчетливо различал лишь верхнюю часть их тел, тогда как ног просто не видел. Лучащиеся светом лица имели форму сердечек, что в немалой степени достигалось благодаря контрасту выпуклых лбов и узких, заостренных подбородков. Рот и ноздри представляли собой не более чем щелочки на абсолютно гладком лице. Глаза же у существ были совершенно черными и без зрачков.