Светлана Северина - ОЧАРОВАНАННЫЙ СТРАННИК На пути к знанию КАРЛОСА КАСТАНЕДЫ
- Дон Хуан, по-моему, точно выразился, что нас держат в нашем мире саморефлексии точно так же, как мы держим кур в курятнике, - сказала я.
- Хорошее сравнение, - согласился Странник, - но, скорее, это люди поступают так же, как летуны. Они берут пример с летунов, чтобы обеспечить себя пищей.
- Есть еще одно сравнение, - продолжила я, - ограничения, которые наложили на нас летуны, можно сравнить с забором вокруг фермы. Реальный мир находится снаружи, за забором, этот мир полон разных невероятных и чудесных вещей. Но снаружи находятся также и хищники. Вообще, жизнь на ферме хоть и серая, но более безопасная и гарантированная. Там все имеют примерно одинаковые возможности и живут примерно одинаковой жизнью. А за пределами фермы - свобода, но там гарантировать никто ничего не может.
- Означает ли твоя речь, что ты выбираешь свободу? - поинтересовался Странник с улыбкой.
- Да мне что-то не очень нравится жить в курятнике, там гарантировано только то, что у меня будет шанс состариться и умереть, - гордо ответила я.
- Ну что ж, для начала неплохо, - ответил Странник, как мне показалось, с печальной улыбкой.
- Что ты имеешь в виду, говоря «для начала»? - слегка воинственно спросила я.
- Я ни в коем случае не хотел тебя оВидеть, - ответил Странник, - мне нравится твое воинственное настроение, и оно хорошо для того, чтобы начать путешествие к свободе. Но потом тебе понадобятся другие, более сильные стимулы.
- Какие? - поинтересовалась я.
- Более абстрактные,- ответил он.
- Тогда расскажи мне про правильные стимулы, -попросила я.
- Всему свое время, придет такое время, когда ты сама ответишь на этот вопрос. Кто я такой, чтобы в таком деле давать тебе советы?
Странник замолчал, и на этом наш разговор сам по себе закончился, что дало мне маленькую передышку. Я вспомнила, что так и не поблагодарила его за то, что он помог мне выполнить упражнение по остановке внутреннего диалога. И я сказала ему слова благодарности. Странник посмотрел на меня, с удивлением поднял брови и улыбнулся.
- Благодарность твоя принимается, - ответил он, -но благодарить меня не за что. На самом деле я только говорил, а всю работу по остановке внутреннего диалога ты проделала самостоятельно.
- Мне кажется, что без твоей помощи у меня ничего бы не получилось, - не унималась я.
- Это преувеличение, - сказал Странник, - если бы не получилось сегодня, то получилось бы завтра. Самое главное, что ты была готова выполнить это действие, что у тебя было достаточно личной силы для выполнения этой задачи. Иначе бы, сколько и что я бы ни говорил, это не привело бы к результату. Если тут и есть моя заслуга, то только в том, что я придал тебе немного уверенности и этим помог сэкономить время.
- Но именно ты сказал, какую позу мне принять, -попробовала возразить я.
- А, по-моему, главным было нужное настроение и сумма твоей энергии, свою энергию я не задействовал. Как ты сама должна знать, в счет идут только энергетические факторы.
- Ты хочешь сказать, что поза не имела никакого значения? - спросила я.
- Нет, этого я сказать не хочу, поза, конечно, имела значение, - ответил Странник, - ты собиралась выполнить остановку внутреннего диалога, а эта поза у Кастанеды так и называется - «поза для достижения внутреннего безмолвия». Если хочешь выполнить какое-либо действие, глупо отказываться от помощи.
- Как ты понял, что мне удалось остановить внутренний диалог? - спросила я, желая перевести наш разговор в другое русло.
- По твоему дыханию, - ответил Странник, - как только я заметил, что ты пытаешься его контролировать, стало понятно, что ты достигла успеха.
- Я буду делать это упражнение так часто, как только смогу, - пообещала я.
- Если хочешь что-либо сделать, то не давай никаких обещаний и клятв, а просто бери и делай.
- А что плохого в обещаниях и клятвах?
- Когда человек дает обещание другим, он пытается убедить их в том, что сможет его выполнить, сам не особо в то веря. Убеждая других, он как бы пытается получить от них поддержку. Когда человек дает обещание, то это как бы условный знак для чужеродного устройства, а его задача сделать нас ничтожеством в наших же глазах.
- А если мы сдержим свою клятву? - спросила я.
- Тогда это зачастую ведет к необоснованному росту чувства собственной важности. А нам ведь этого не хочется, правда? - поинтересовался Странник.
- Получается какое-то безвыходное положение. Мы только что говорили, что человек путается в своих целях, дает намерению противоречивые команды, а теперь ты ведешь какие-то непонятные речи, - сказала я.
- Да нет, тут как раз все просто, - возразил Странник, - видишь ли, чужеродное устройство, впрочем, как и намерение, не может читать наши мысли. Когда мы дали кому-то обещание, сразу же в работу включается чужеродное устройство, это уже минус. Тем более что ему предоставляется шанс еще сильнее прижать нас тем, что мы будем выглядеть в своих глазах еще хуже, если опростоволосимся перед другими. Если что-то делать, то лучше делать молча. Когда ты дала обещание другому, а он уверен, что сам ни на что не способен, в этом случае тебе придется бороться еще и с магическим влиянием того, кому ты дала обещание. К работе подключится еще и его чужеродное устройство, направив его намерения на противодействие с твоими, и тут человек ничего с собой поделать не может. Если воин-путешественник принял какое-то решение, то он выполняет его молча.
- Убедил, - сказала я.
- Как ты думаешь, из какого теста получаются воины? - поинтересовался Странник.
- Это те люди, которые отказываются кормить своей энергией летунов, - ответила я.
- Да, это верно, - согласился Странник, - кстати, этим людям очень часто живется несладко по той причине, что чужеродное устройство все равно пытается до них добраться. Но, что самое замечательное, несмотря на все жизненные неурядицы, которые им устраивает чужеродное устройство, они все равно не отдают свою энергию. Поэтому иногда партия Нагваля, руководимая духом, действует как спасательная команда. Здесь можно вспомнить пример Лидии. Она практически умирала, когда ее нашел дон Хуан, но все равно не соглашалась отдавать свою энергию. Знаешь, совсем не обязательно при неблагоприятных обстоятельствах растрачивать свою энергию. Сейчас я понял еще один аспект - воинами становятся те, кто, несмотря на все, что они про себя «знают», все равно не оставляют попыток измениться.
- То есть, избавиться от чужеродного устройства, - подытожила я.
Давай поговорим с тобой о неделании, -предложил Странник, - неправильным будет делать ставку на какое-то одно упражнение, и чтобы ты поняла, как работает неделание, я расскажу тебе одну историю. Ты слышала когда-нибудь про такого мистика, как Гурджиев?
- Гурджиев? - переспросила я. - Это не о нем упоминал Кастанеда в одном своем интервью?
- Не о нем, а о его последователе, - поправил меня Странник.
- Помню, Кастанеда рассказывал, что тот взялся очень быстро его всему обучить.
- Быстрое обучение невозможно по той простой причине, что нам нужно восстанавливать нашу сверкающую оболочку, и вместе с ростом этой оболочки будет приходить и знание, но сейчас речь не об этом. Гурджиев был известным мистиком начала двадцатого века и создал свою школу. Он был человеком большой личной силы, к примеру, он мог водить машину с завязанными глазами, и погиб он именно в автомобильной катастрофе.
- Наверное, опять пытался вести машину вслепую, - сказала я, и мы рассмеялись.
- Как и большинство мистиков того времени, -продолжил Странник, - он создал свою теорию, чем-то перекликающуюся с работами Блаватской, но это нам неинтересно. Мне как-то попала одна его книга, и там содержалось несколько интересных мыслей. Бначале он описывает свое детство. Когда умирала его бабушка, он впервые осознал, что тоже умрет, и у него был сильнейший шок. Перед самой смертью бабушка дала ему наказ. не будь похожим на других людей, не обращай на них внимания и не делай того, что от тебя ждут. И когда хоронили бабушку, все вокруг плакали, а он смеялся. Этот совет своей бабушки он пронес через всю свою жизнь. Возможно, в этом и был секрет его силы.
Так вот, в той книге была интересная мысль, что каждый человек в течение жизни обучается нескольким действиям, причем этим действиям он обучается в самом начале своей жизни. ИдПот обучается, условно говоря, четырем действиям, и с тем живет. Средний человек обучается условно восьми действиям, этого ему хватает для жизни и большего, вроде бы, и не нужно. Интеллектуал обучается, условно, двенадцати действиям. Всем этим действиям они обучаются еще в детстве, и с тем и живут, используя их в различных вариантах. У идПота этот набор невелик, у среднего человека набор гораздо больше, а у интеллектуала набор еще разнообразнее. Но все они заканчивают обучение еще в детстве. Гурджиев призывал продолжать обучение и, как вариант для продолжения обучения, предлагал нестандартное поведение. Он предлагал на одинаковые раздражители реагировать различными способами, учиться новым действиям.
