Александр Медведев - Золотая нить Дао
Любопытной была реакция моих знакомых, когда я, не упоминая о Ли, рассказывал им о шоу-даосской теории общения. Обычно они реагировали со страхом и резко негативной оценкой. Больше всего почему-то раздражались женщины, обвиняя меня в неискренности и нечестной игре с их чувствами.
Я пытался объяснить, что все люди непроизвольно играют и притворяются не теми, кто они есть на самом деле, поскольку нас с детства учили врать и подавлять свои самые естественные чувства и эмоции. Я говорил, что игра – это неотъемлемый элемент и в то же время издержки общения, что от этого никуда не деться, и поэтому естественно и нормально понимать механизмы человеческого общения и использовать их в своих целях.
К сожалению, пытаться убедить в чем-то, что ей не нравится, даже умную женщину, все равно что плевать против ветра, и я лишний раз удостоверился, насколько прав был Ли, утверждая, что говорить человеку чуждую и неприятную для него правду – преступление против себя самого, против правды и против того человека.
Я понял, что лучше не рассказывать другим людям о механизме упражнений с ароматом плода. Они принимали эту информацию слишком близко к сердцу, замыкались в себе и начинали анализировать каждое твое слово и жест, чувствуя себя препарируемыми лягушками, участниками какого-то оскорбительного для них психологического эксперимента. Я относился ко всему гораздо проще и спокойнее, и воспринимал тренировки с ароматом плода только в качестве интересного упражнения, без опасений, подозрения или неприятия.
Хотя я и не пытался «играть» со своими знакомыми и вел себя, как всегда, естественно, доброжелательно и честно, они все равно в течение долгого времени продолжали меня подозревать в каких-то тайных замыслах и воображали меня монстром, манипулирующим их мыслями и чувствами. Меня расстраивала тотальная психологическая безграмотность нашего населения и абсолютное нежелание воспринять какие-то элементарные основы общения, и я сказал об этом Ли.
– Не печалься о них, лучше радуйся за себя, – спокойно ответил он. – Знание дает силу, но оно же делает тебя одиноким, поскольку только равный тебе может понять тебя. По мере обучения ты все дальше будешь уходить от людей в своих чувствах и сознании, но наука общения позволит тебе с легкостью понимать и предсказывать их поступки и получать наслаждение от контактов с людьми, поскольку на своем пути Воин Жизни всегда выбирает радость, а не печаль.
– А как ты сам относишься к человечеству? – спросил я.
– Если говорить правду о моем отношении к человечеству, я отношусь к нему со смешанным чувством восхищения, жалости и отвращения, – задумчиво произнес Учитель. – История человечества – это в основном история глупости и жестокости. Слишком мало в ней светлых и мудрых страниц. Я испытываю жалость к глупцам и отвращение к жестоким. Но это не выраженные чувства. Это – всего лишь неяркий эмоциональный фон моего отношения к человечеству в целом. К каждому же конкретному человеку я отношусь с подобающим уважением, поскольку он – такая же загадка природы, как ты, я, земля или вселенная.
Я уже говорил тебе, что для Воинов Жизни существует незыблемое правило: «проявляй уважение к тем, кто достоин его, ибо в этом нет ничего постыдного; проявляй уважение к тем, кто жаждет его, ибо в этом нет ничего трудного; проявляй уважение к тем, кто недостоин его, если это тебе позволят обстоятельства, ибо в каждом есть что-то достойное уважения».
– В чем же проявляется уважение к человеку, когда ты заставляешь меня, например, распугивать людей на улицах или обманывать их, выпрашивая у них деньги? – спросил я.
– Ты путаешь внутреннее уважение и внешние проявления уважения, – объяснил Ли. – Воины Жизни всегда сохраняют внутреннее уважение к человеку, даже в ситуации, когда обстоятельства не позволяют проявлять внешнее уважение. Ты учишься, но учишься ты не тому, как презирать, унижать или обманывать невинных граждан. Ты изучаешь механизмы человеческого поведения, и поскольку научиться можно только через практику, ты действуешь, сохраняя внутреннее уважение к человеку в тех случаях, когда внешнее проявление уважения невозможно.
Во время одной из наших последующих встреч, когда мы беседовали о «Вкусе плода с Дерева Жизни», методиках поедания плода и общении, Ли заметил, что я куда-то тороплюсь, но не говорю об этом, и внутренне разрываюсь между желанием пообщаться с ним и успеть на назначенное свидание. Учитель внимательно посмотрел на меня со своей обычной ехидной усмешкой и неожиданно заявил:
– Да успеешь ты к своей дылде круглолицей.
– Ты что, следишь за мной? – оторопел я.
– Нет, я просто читаю у тебя в мозгу, – с невинным видом сообщил Ли.
– Тогда прочти еще что-нибудь.
Он с явным удовольствием начал описывать дом, в который я прихожу, его обстановку, и как я с ужасом жду каждый раз появления родителей своей подружки.
– Мне кажется, что ее отец – какой-то важный чиновник, – сказал он, мимикой и голосом подражая профессиональным гадалкам. – Точно, он служит в правоохранительных органах и, возможно, имеет чин офицера. Мать девушки очень строгая и бесконечно любит свою дочь.
Учитель начал в мельчайших деталях описывать обстановку прихожей.
– Так вот ты заходишь, заходишь, заходишь, – повторял он, внимательно глядя на меня. – Прямо перед тобой вешалка, влево и вправо уходят двери, снизу с левой стороны подставка для обуви. Туда ты ставишь свои ботинки...
Ли говорил и говорил.
Как я узнал впоследствии, суть этого упражнения заключалась в том, что Учитель извлекал информацию из моего подсознания не только телепатически, но и визуально, втягивая меня своим рассказом в воспоминания о ситуациях и наблюдая за моими мимолетными идеомоторными реакциями, к которым он был исключительно чувствителен. Подрагивания век, глаз, незаметные движения моих рук позволяли ему еще точнее воспроизводить и описывать образы, возникающие в моей памяти.
Ли рассказывал об одной из моих подружек, к которой в то время я испытывал самые теплые чувства. Он все угадал совершенно точно. Девушка была дочерью полковника милиции. Она была высокого роста и, как Ли пошутил, соответствовала мне по размеру.
Меня привлекали ее доброта и нежность, я был действительно влюблен, но понимал, что проза жизни сильнее моих чувств, и не хотел обрекать ее и себя на тяготы совместного существования, хотя, конечно, самым решающим фактором в наших отношениях было то, что я никогда бы не смог пожертвовать Учением и следованием по пути Воинов Жизни ради зарождающейся любви.
Учитель прервал мои размышления, продолжив свой рассказ. Его взгляд расфокусировался и был направлен слегка в стороны и в никуда. Ли пересказывал наши разговоры, то, чем мы занимались, включая такие интимные подробности, что я полностью отбросил мысль о том, что он узнал это, следя за мной. Он описал даже вкус украинского борща, который моя подруга сварила с такой любовью, и то, как она кормила меня.
– Да, – заметил Учитель, причмокивая губами. – Ты не дурак поесть. Если бы меня так кормили, я бы тоже, может быть, увлекся женщиной больших размеров.
Он несколько раз с блаженным выражением лица втянул носом воздух.
– Ух ты, какой аромат исходит от этого украинского борща! – воскликнул он.
– Ли, как ты делаешь это? – спросил я.
– Очень просто. Я расслабляюсь и, зацепившись за какой-либо образ, возникший в твоем мозгу, раскручиваю всю картину. Главное – правильно начать и почувствовать, что ты находишься на нужной волне, и тогда можно рассказать очень многое о людях, знакомых и незнакомых. Важную роль в этом процессе играет взгляд. Глаза должны быть слегка расфокусированы, чтобы окружающий мир потерял четкость очертаний, со слегка прикрытыми веками. Направив взгляд вдаль, сосредоточься на тех образах, которые проплывают перед твоим внутренним взором или просто возникают у тебя в мозгу. Настройся на меня и попробуй ухватить мое настроение.
Ли уже и раньше передавал мне специфические состояния, которые очень трудно описать словами. Это было так называемое «бессловесное обучение», когда ученик настраивается на внутреннее состояние Учителя, как бы сливаясь с ним.
Я расслабился, попытался мысленно слиться с Ли и действительно уловил мимолетное ощущение некой отстраненности от окружающего мира, легкой взвешенности сознания, когда образы, поначалу расплывчатые, а потом более четкие начинают проплывать передо мной. Я даже услышал тихий голос, словно нашептывающий мне в уши комментарии к возникающим образам.
– Кажется, ты понял, как это делается, – сказал Ли. – Остается только попробовать на практике.
Глава 5
Искусство быть невидимым
Был праздничный день. Утром мы с Ли выехали в лес, чтобы потренироваться, а ближе к вечеру вернулись в город и вышли на улицу Пушкина, гуляя и разговаривая среди празднично одетой толпы. Вдруг Ли сказал:
