Сергей Кормилицын - Тайны рун. Наследники Одина
Однако будь ты хоть трижды маг и жрец древних богов, а определение о недееспособности, не позволяющее самостоятельно даже платить по счетам, мешает жить чрезвычайно. Это и было одной из причин, почему через несколько лет, в начале 1932 г. Вилигут оставил семью и покинул Австрию, отправившись в Германию, туда, где решение о его недееспособности не имело никакой силы. Там он практически сразу попал в поле зрение рунических мистиков Общества Эдды и руководства охранных отрядов НСДАП. Вокруг полубезумного «мага» образовался целый кружок почитателей, считавших его родовую память источником непревзойденной мудрости. Один из его почитателей и познакомил Вилигута с Генрихом Гиммлером. Знакомство вскоре переросло в настоящую дружбу, и австрийский мистик получил приглашение войти в состав организованного при гиммлеровской организации института, призванного изучать наследие предков, — «Аненэрбе».
Должность при этом он занял высокую — стал главой отделения древней и ранней истории Главного управления по делам расы и переселения. Обязанности же его были просты — фиксировать все, что удастся извлечь из уже ставшей благодаря стараниям Общества Эдды легендарной родовой памяти. Полученные в результате тексты — размышления об устройстве мира, стихи на мифологические сюжеты, молитвы на готском языке, рассказы о древней истории германской нации и т. д. — заботливо сохранялись для дальнейшего изучения и, возможно, использования. Кстати, возвращаясь к тому, что лечение психического заболевания Вилигута не было успешным, нужно сказать, что примерно в 1934 г. у него вновь проявилась мания преследования. Только теперь на горе тем, кого он мог заподозрить во враждебном злоумышлении, у него в руках была нешуточная власть. Используя ее, Карл Мария Вилигут нанес жестокий удар по руническим мистикам, чья деятельность или высказывания казались ему опасными. Так, были фактически объявлены вне закона Кюммер и Марби, пострадали все, кого вевельсбургскому магу пришло в голову обвинить в осмеянии и дискредитации наследия арийских предков. Фактически с обретением Вилигутом влияния в СС закончилась целая эпоха в германской рунологии и руническом оккультизме. Самые одиозные проявления буйной фантазии немецких мистиков, пытавшихся найти практическое применение рунам, были пресечены и отброшены, зато получили всемерную поддержку серьезные ученые, занимавшиеся исследованиями древнегерманской письменности, вышли труды Гельмута Арнтца, Вольфганга Краузе и Эдмунда Вебеpa[64]. Рискуя задеть чувства тех, кто и сегодня пытается осмыслить и постичь руны путем мистического опыта, скажем, что для рунологии эти труды были на порядок более важны, чем умствования оккультистов, напрочь оторвавшихся от реальной почвы. В этом плане Карл Мария Вилигут, будь он хоть трижды безумен, сделал для изучения рун очень много.
Кстати, интересно, что в Третьем рейхе академическая и мистическая рунология относительно спокойно уживались в качестве параллельных направлений исследования. Одновременно с Вилигутом сотоварищи в рейхе работали, получая поддержку все того же Генриха Гиммлера, рунологи, мало того, что не прибегающие к оккультным и мистическим средствам познания изучаемого предмета, но и открыто выражавшие свое презрение к такого рода приемам. «К несчастью, в этой области встречается слишком много „профессоров всяческих наук“, — писал Гельмут Арнтц, — которые не в силах удержать полет своей фантазии и воображения, но слишком мало серьезных исследователей. Им нужны чудеса, они ищут повсюду мистику и волшебство, создавая мудреные теории. И чем меньше они знают, тем больше им хочется высказаться»[65]. Это противостояние не вызывало у высоких покровителей ни малейших возражений: они ждали, что в споре откроется истина. Правда, интриг, вызванных взаимной неприязнью, было не избежать. Так, скажем, все тот же Гельмут Арнтц пострадал от ложного обвинения в «неарийском происхождении», в гестапо на него поступали многочисленные доносы об «извращении германской науки», о том, что, сравнивая руны с письменами семитских народов, он оскверняет наследие предков, и пр. Но, так как гестапо подчинялось опять-таки Гиммлеру, последствия наветов всегда оказывались менее значительными, чем могли бы быть. Правда, в конце концов патриотически настроенные коллеги заставили Арнтца свернуть исследования до конца войны, но это было вызвано не давлением властей, а неприязненными отношениями внутри цеха.
Другой рунолог, которого также нельзя не упомянуть, раз уж речь зашла об академическом подходе, — Вольфганг Краузе. Для него проблем с властями и вовсе не существовало: он сам занимал немалый пост в общих отрядах СС. Мало того, вполне вероятно, что он был причастен к интриге по устранению из состава «Аненэрбе» Вилигута, Отто Рана и еще целого ряда работавших в отделе «Вайстор» сотрудников. Нрава Вольфганг Краузе был сурового, так что лечение подобного подобным — ответ интригой на интригу, компрометацией на попытку скомпрометировать, тем паче если в результате можно было убрать с пути несколько так раздражавших его «выдумщиков и профанов» — вполне в его духе. Забегая вперед, скажем и о том, что, похоже, компрометация Германа Вирта, повлекшая за собой его увольнение из «Аненэрбе», тоже не обошлась без участия Краузе.
При этом последний не был тупым эсэсовским карьеристом и интриганом. За ним числится несколько серьезных, вошедших в анналы открытий. В частности, ему принадлежат описание, исследование и дешифровка надписей на горе Ковель, целый ряд работ о происхождении рун. Версия Краузе, правда отнюдь не в такой мере, как безумные откровения Вилигута или предположения Вирта, льстила национальному самосознанию немцев и вполне соответствовала взглядам Адольфа Гитлера. Эсэсовский рунолог полагал (и, весьма характерно, брался доказать), что большинство рун было заимствовано из североиталийской письменности, слившись в начертании с древнегерманскими пиктограммами. Гитлер же вполне серьезно заявлял, что, «когда нас спрашивают о наших предках, мы всегда должны указывать на греков», да и вообще весьма нежно относился к античности, почитал Римскую империю эпохи расцвета образцом государственного устройства. Так что вполне понятно, почему с 1940 г. Краузе стал руководителем Центра рунологических исследований при «Аненэрбе», а его исследования получали одобрение руководства института.
Однако повторимся, Гиммлер покровительствовал обоим направлениям. Так, он чрезвычайно благоволил Вилигуту, повышал его в звании, осыпал наградами. Впрочем, долго это не продлилось. В 1939 г. до него дошли не афишировавшиеся ранее сведения о психическом заболевании обладателя памяти предков. Судя по всему, предоставить таковые постарался кто-то из коллег Вайстора по изучению рун и древних ритуалов, кому он мешал в научном или карьерном плане. Наставник рейхсфюрера был тотчас уволен из СС, отстранен от участия в любых проектах и изгнан из Вевельсбурга. Всякие отношения между ним и Гиммлером прекратились. Мелкие доносы о наркомании и алкоголизме вевельсбургского мага Генрих Гиммлер мог пропустить мимо ушей и, как говорится, замять, однако диагноз «шизофрения» — это было уже чересчур: как раз в конце 30-х гг. руководство НСДАП активизировало деятельность по проведению в жизнь Закона о предотвращении рождения наследственно больного потомства[66]. Шизофрения стояла на одном из первых мест в списке заболеваний, носители которых подлежали стерилизации или изоляции. И вдруг такой конфуз — подобный диагноз у высокопоставленного эсэсовского функционера, имеющего непосредственное отношение к самым важным и тайным ритуалам ордена! Тут не могла помочь даже дружба с рейхсфюрером СС. Единственное, что он мог сделать для своего наставника, — сохранить истинную причину увольнения в относительной тайне: официально он вышел в отставку по причине преклонного возраста и слабого здоровья. Умер Карл Мария Вилигут в безвестности в начале 1946 г.
Наследство в СС он оставил богатое: множество ритуалов — свадебные церемонии, церемонии имянаречения, разнообразные неоязыческие праздники, «реконструированные» на основании указаний, переданных Вилигуту являвшимися ему покойными предками, огромное число записей, статей и книг, стихов и молитв, рунические мантры, предназначенные для активизации родовой памяти. И хотя от услуг вевельсбургского мага охранные отряды отказались, наследство его использовалось вовсю. Сумасшедший или нет, больной или здоровый, но Карл Мария Вилигут сослужил СС большую службу. Несмотря на то что большинство исследователей рун, как «академиков», так, что характерно, и мистиков, искренне и от души называли все его откровения полной чушью. Так, как это делал, например, один из его неприятелей — Герман Вирт, коллега Вайстора по «Аненэрбе», уже упоминавшийся пару глав выше.
