Виктор Меньшов - Русские провидцы и предсказатели
Не только для молодых мирян был Иринарх примером подвижничества – в Борисоглебском монастыре старец Леонтий, следуя трудам и добродетелям Иринарха, сковал себя железами и носил на себе тридцать три медных креста. Вскоре решил Леонтий удалиться в пустынь, на что испросил благословения у старца, оставляя на хранение ему свои кресты, за которыми обещал вернуться. Иринарх уговаривал его не уходить в пустынь, потому как открылось ему, что будет Леонтий убит безбожными разбойными людишками. Но Леонтий смиренно говорил, что как Бог велит, так и будет. Видя упорство старца Леонтия, Иринарх, который не мог открыть Леонтию будущее, благословил его, но сказал со слезами:
– Дорогое чадо, Леонтий! Ты уже не возвратишься сюда за крестами.
– Тогда пускай кресты эти тебе останутся, – ответил Леонтий.
Ушел Леонтий в пустынь, а вскоре пришла горькая весть о том, что убили старца Леонтия лихие люди. После этого известия присоединил Иринарх кресты убитого старца к своим. Вскоре прислали ему из города Углича цепь трех саженей. В двух цепях провел он двенадцать лет.
В том же Борисоглебском монастыре проживал старец Феодорит. Он жил в затворе двадцать пять лет и пять недель, но игумен Гермоген повелел ему нести послушание на монастырских службах, трудиться на братию. Феодорит подчинился и отдал свою цепь старцу Иринарху, у которого цепь стала длиной в девять сажен. И в такой цепи провел он двадцать пять лет.
Игумен Гермоген поддался наветам наушников и сослал старца Иринарха из монастыря. Изгнанный из обители Иринарх пошел в Ростов и опять поселился в монастыре святого Лазаря, и провел в нем год и две недели, пребывая непрестанно в посте и молитве и помышляя о смертном часе.
Игумен Гермоген все это время проводил в молитвах, переживая за свой поступок. Он был неглупым человеком, но легко поддавался внушению и порывам гнева. Осознав через молитвы неправедность поступка, Гермоген, превозмог гордыню, покаялся перед братией и послал звать Иринарха обратно, испросив у него прощения.
Инок, посланный Гермогеном, пришел в Лазарев монастырь и сказал блаженному старцу:
– Отче, не помяни нашей вины пред тобой, пойди на свое обещание в наш монастырь, ко святым страстотерпцам Борису и Глебу. Не мы, они в своем монастыре хозяева. Они тебя призвали в свой монастырь, не нам тебя изгонять.
Вернулся кроткий духом старец Иринарх в Борисоглебский монастырь, заняв ту же самую келью и возложив на себя оставленные цепи. Опять в бесконечных молитвах и трудах потекли дни.
А в это время был убит Лжедмитрий. Казалось бы, отступили смутные времена. Но было Иринарху во сне видение страшное: пожаром опаленная Русь, враг в Москве, церкви осквернены… Проснувшись, Иринарх разрыдался, огорченный увиденным. И тут просиял сверху свет и голос повелел:
– Иди к Москве, поведай, что все так будет!
Не мог старец ослушаться гласа, поданного свыше, послал учеников своих за игуменом, а когда тот пришел, поведал ему о видении скорбном и о гласе чудесном. Игумен повелел Иринарху покинуть затвор и немедля ехать к царю, возвестить ему о грядущем нашествии.
Впервые за много лет покинув затворничество, отправился Иринарх в Москву. Долог путь до Москвы, прибыл в первопрестольную старец с учеником своим Александром за час до рассвета. И сразу отправились в соборную церковь Успения Пресвятой Богородицы, где долго молились.
В это время царя известили о приезде Иринарха. Василий Иоаннович немало подивился прибытию великого затворника в Москву и повелел привести старца в Благовещенский собор, куда и сам направился. В соборе старец вознес молитву Пресвятой Богородице, благословил царя честным знамением. Царь расцеловал старца, немало подивившись многим «трудам», которые старец на себя возложил. И спросил, что заставило старца покинуть затвор? Какая нужда у него приключилась?
– Господь Бог открыл мне, грешному старцу: я видел Москву, плененную ляхами, и все Российское государство. И вот, оставив многолетнее сиденье в темнице, пришел к тебе возвестить сие. И ты стой за веру Христову мужеством и храбростью.
Выполнив наказ, данный ему свыше, старец тут же собрался в обратный путь. Когда он покидал собор, ученик его Александр взял его под одну руку, а сам царь под другую.
Старца проводили к царице Марии Петровне, чтобы он благословил ее. Получив благословение, царица послала ему в дар полотенца. Но он не принял их и сказал:
– Я приехал не ради даров, я приехал возвестить тебе правду. А теперь мне пора возвращаться к сидению моему.
С почетом проводил царь необычного гостя, велев дать ему свой возок и конюха, чтобы доставить до самого Борисоглебского монастыря. Так, не пробыв в Москве и дня, вернулся старец в затвор, молиться о спасении Москвы и России, просить у Господа смилостивиться. Хотя казалось, что старец ошибся в предсказаниях своих: Шуйский разбил отряды Болотникова, взял Тулу, довершив разгром остатков приспешников Лжедмитрия.
Но вскоре стало сбываться пророчество старца. Весной 1608 года, спустя всего несколько месяцев после побед Шуйского и взятия Тулы, началось наступление Лжедмитрия II. В битве при Болхове он разгромил царские войска и стремительно двинулся на Москву. А под самыми ее стенами уже рыскали польские отряды.
Горели русские города, были разграблены и осквернены многие храмы. В 1609 году был взят и выжжен Ростов. Под стенами Москвы встали поляки, Лжедмитрий II раскинул лагерь под Тушином, отчего его стали именовать Тушинский вор.
В 1608 году, в октябре, отряды Яна Сапеги вошли в Ростов, чтобы захватить в плен митрополита Филарета. Русская историография неохотно говорит об этом факте, поскольку Филарет, в будущем основатель династии Романовых, династии, триста лет правившей Россией, стал клятвопреступником. Но что было, то было. Приняв из рук польских оккупантов сан патриарха, Филарет кощунственно признал в Лжедмитрии II царевича Дмитрия, мощи которого 3 июня 1606 года сам перевозил из Углича в Москву.
Один из польских воевод, Микулинский, вошел в Борисоглебский монастырь и подивился затворнику Иринарху. Спросил надменный лях старца:
– В кого веруешь?
– Я верую в Святую Троицу, Отца и Сына и Святого Духа, – отвечал затворник.
– А земного царя кого имеешь?
Старец безбоязненно и громогласно произнес.
– Я имею царя Василия Иоанновича, иного никого и нигде не имею.
Один из панов свиты сказал:
– Ты, старец, изменник, ни в нашего короля, ни в царя Дмитрия не веруешь. Надо бы тебя посечь саблей.
Старец отвечал:
– Вашего меча тленного я нисколько не боюсь и вере своей, и царю русскому не изменю. Если за это меня посечешь, то претерплю сие с радостью: не много во мне крови для вас, а у моего живого Бога есть такой меч, который посечет вас невидимо, без мяса и без крови, а души ваши пошлет на вечную муку.
Пан Микулинский и его свита подивились такой упрямой вере и ушли, не тронув ни старца, ни монастыря.
Через короткое время возле монастыря остановились отряды Яна Сапеги. Отряды воеводы Михаила Скопина-Шуйского, получившего благословение старца, побили Сапегу. В отместку он решил сжечь Борисоглебский монастырь.
В монастыре началась печаль великая, игумен в страхе бежал. Братия слезно прощалась друг с другом. Иринарх утешал своих учеников и всю братию:
– Не убоимся пожжения и посечения от иноверных: если нас пожгут или посекут, то мы явимся новыми мучениками и получим венцы на небе от Христа Бога нашего!
В монастырь прискакал с разведкой ротмистр Кирбитский. Он увидел келью старца и очень тому удивился, поскакал обратно и рассказал все Сапеге. Воевода так же немало был удивлен и отправился в монастырь, желая сам увидеть затворника. Войдя в келью Иринарха он подивился, как можно жить в такой тесноте: от стены до стены рукой достать, ни печки, ни постели, одно оконце малое, да еще прикованным и с многими железами на теле. Он сказал:
– Благослови, отче! Как ты терпишь такую великую муку?
Старец отвечал:
– Бога ради сию темницу и муку терплю. Сопровождавшие Сапегу ляхи стали говорить о том, что старец не молится ни за короля польского, ни за Дмитрия, а молится за Шуйского, которого царем почитает. Старец ответил с достоинством:
– Я на Руси рожден и крещен, за русского царя и Бога молю.
– Правда в батьке велика, – сказал Сапега, – в которой земле жить, тому царю и служить.
– А ты, господин, возвращайся в свою землю: грех великий тебе в Руси воевать! Если же не уйдешь или опять придешь и не послушаешь Божия слова, то будешь убит.
Пан Сапега поначалу нахмурился, но после умилился такой твердости духа и спросил:
– Чем мне тебя одарить? Я ни здесь, ни в иных землях не видывал такого крепкого и безбоязненного монаха.
– Я Святому Духу не противник, от Святого Духа и питаюсь. И как Святой Дух тебе внушит, так то и сделаешь.
