Сергей Бузиновский - РО (о загадочной судьбе Роберта Бартини)
Перед самой войной, когда автор этой идеи уже сидел, вышла в свет повесть Г. Адамова «Тайна двух океанов». Там фигурирует подводная лодка, которая двигалась в «паровой смазке». Но совершенно ошеломляющую точность в описании этого эффекта мы находим у Булгакова. Помните, то место в бессмертном романе, где мастер, Маргарита и Азазелло летят над Москвой на волшебных черных конях:
«…Они пролетели над городом, который уже заливала темнота. Над ними вспыхивали молнии. Потом крыши сменились зеленью. Тогда только хлынул дождь и превратил летящих в три огромных пузыря в воде…»
Маргарита летит на бал — и снова Булгаков подчеркивает, что сопротивление воздуха отсутствует: «…Маргарита догадалась, что она летит с чудовищной скоростью, и поразилась тому, что она не задыхается…»
Сквозь магию явно просвечивает технология: пузырьки в воде имеют «ртутный» цвет — вследствие отражения от границы двух сред. То, что булгаковские всадники окружены силовым полем, заставляет задуматься о влиянии новых физических идей на литературный процесс. И о смысле такого влияния…
«Бартини был живой легендой!» — сказал один конструктор, работавший с ним в 60-е годы. Прозвучало это как-то неодобрительно. Рассказывая коллегам о своей жизни до приезда в СССР, Бартини ни разу не повторился. Автору «Красных самолетов» после выхода книги довелось испытать немало неприятных минут: люди, хорошо знавшие Бартини, утверждали, что все было совсем не так, автор недопонял, исказил и т. д. Но как было на самом деле — все рассказывали по-разному. И потому очень осторожно надо относиться к любым сведениям, исходящим от самого Бартини. Был, например, совершенно фантастический слух о том, что в начале шестидесятых он построил и испытал так называемый «нуль-гравитатор». Все, что о нем известно — наличие некоего поля, окружавшего аппарата. Источник энергии — малогабаритный реактор. «Нуль-гравитатор» якобы поднялся в воздух и… взорвался.
«У нас имеется кое-что еще!..»
Возможно, он не предназначался для самостоятельного взлета. Доставка — ракетная. Высокоманевренный спутник, порхающий по орбитам, как Майя Плисецкая — идеальный космический разведчик, инспектор и истребитель чужих аппаратов — мечта Никиты Сергеевича.
А был ли спутник?
Знаменитая Джин Диксон — «американская Кассандра» — на весь мир заявила, что русские первыми запустят «сателлит». Произойдет это, когда их лидером будет «низенький, лысый толстячок». Он извлечет из спутника все возможные дивиденды.
Ей не поверили.
Ровно через десять лет мисс Диксон выдала новый прогноз: Советы запустят необычный спутник — блестящий шар, способный изменять направление полета на прямо противоположное.
…Значит, Бартини все же сделал то, что обещал когда-то советскому резиденту в Риме? А «невидимка»?.. Не использован ли в ней тот же эффект?
ГЛАВА VIII
Самолет и бомба… Самолет — красив, бомба вызывала отвращение даже у самих создателей: «Мы сделали работу за дьявола!» — сказал Оппенгеймер после взрыва на Бикини. Но самые совершенные самолеты были только средством доставки бомбы. Бартиниевская «невидимка» — антитеза самолету. И вообще транспорту — в его привычном смысле. Ведь «Элдридж» не просто исчез — он мгновенно переместился на несколько тысяч километров! Если это действительно так, нас больше не должны интересовать самолеты. Проводим равнодушным взглядом новейший «МиГ» — и он унесется в дырявое небо, грохоча, как миллион телег…
Самолет, бомба и «невидимка» парадоксально пересеклись, завладев помыслами горстки гениев. Эйнштейн дважды жег свои рукописи — в 20-х годах и незадолго до смерти. Видимо, на ближних подступах к Единой теории поля остался и отец советской супербомбы — академик А. Д. Сахаров. Известно, что его последние работы посвящены анализу теоретических моделей многомерной Вселенной.
Была ли «невидимка» альтернативой бомбе? Ядерное оружие заложило в основу мира первый в истории социума по-настоящему непреложный закон — закон массированного возмездия. Худо-бедно, но полстолетия мир держался исключительно на бомбе. Паритет страха. Что «невидимка» нам готовит?
«…Я был невидим и еще только начинал сознавать, какие преимущества это давало мне. Сотни самых дерзких и фантастических планов возникали в моем мозгу, и от сознания полной безнаказанности кружилась голова…»
Уэллсовский герой выделил в химически-чистом виде суть соблазна — всемогущество через безнаказанность. И даже технологический паритет в этой области вряд ли способен стабилизировать мир.
Эйнштейн, Сахаров, Бартини… Один испугался за человечество, другой увлекся политической борьбой, третьему дали достаточный срок для раздумий.
…На могильном камне двадцатидвухлетнего математика Эвариста Галуа высечена эпитафия — короткая, как вздох облегчения: «Он не успел…»
А если бы успел?.. Если бы исход той дуэли был другой? Такие вопросы пытался ставить и Бартини, предлагая — на полном серьезе! — создать специальную науку для изучения исторических альтернатив. «Экспериментальная история будет строить прогностические модели возможного прошлого — говорил Бартини. — Причем с гораздо большей точностью, чем нынешние прогнозы!..»
Слушатели тревожно переглядывались: не разыгрывает ли их Роберт Людвигович?
— …Но такая наука уже есть, — продолжает Бартини и выдерживает эффектную паузу. — Это так называемая научная фантастика…
«Воображение важнее, чем знание», — заметил однажды Эйнштейн.
Мир рвался в опытах КюриАтомной лопнувшей бомбой…
Андрей Белый, 1919 год.Лео Сциллард, открывший в середине 30-х годов возможность цепной реакции, признался, что этим он всецело обязан «Освобожденному миру» — уэллсовскому роману начала века, где впервые — художественно и точно — описан атомный взрыв.
Герберт Уэллс — по-видимому, самая ранняя точка пересечения двух идей — бомбы и «невидимки». Большая советская энциклопедия сообщает, что Бартини родился в 1897 году. В том же году вышел в свет и бессмертный роман «Человек-невидимка». Что это доказывает? Ровным счетом ничего. Но очень любопытно сравнить три отрывка:
«…Глаза усталые, прищуренные. Возможно, больные: он избегал яркого света, шторы и днем держал задернутыми…»
«…Заметив мое недоумение при виде темноты, объяснил, улыбаясь: у него, оказывается, не суживаются зрачки — осложнение после какой-то болезни…»
«…Дело в том, что мои глаза до того слабеют и начинают так мучительно болеть, что приходится запираться в темной комнате на целые часы…»
Вы уже догадались? Совершенно верно: последняя фраза принадлежит мистеру Гриффину — «человеку-невидимке» Уэллса.
— Ну, наконец-то, — вздохнул Скептик. — Я долго ждал — когда же вы приметесь за Уэллса? Больные глаза? Кстати, вы забыли упомянуть, что у Бартини и Леонардо глаза были одного цвета — серые. Отличный факт, не правда ли? И абсолютно нетипично для итальянского генотипа! Сероглазым был и А. Чижевский — ученик сероглазого Циолковского, космобиолог, поэт, художник. Главное его открытие — все процессы в природе и обществе зависят от активности Солнца. Рос он без матери и, заметьте, тоже в семье отца — генерала русской армии. Если бы не революция — вполне приличный «ракетоноситель»! Примерно совпадают и главные моменты жизни, включая «этапы большого пути». Впрочем, сталинские лагеря были, видимо, общеобязательны для порядочного интеллектуала тех лет. Но у Чижевского и Бартини совпадает даже год рождения! Та же судьба выпала еще одному сероглазому гению — Даниилу Андрееву — поэту, мыслителю, и, по-видимому, величайшему из визионеров России. Представляете, сколько мистики можно накрутить вокруг всего этого! Дарю идею: сделать выборку «Трансплантированных» гениев — по сероглазости. Начиная с Булгакова…
…Существует ли объективно корреляция этих фактов или это игра воображения? Тот же Циолковский, например… Ведь ровно через сто лет после его рождения первый спутник запустили! «Подгадали» — чуть ли не день в день! Или вот академик Черный, один из создателей советской бомбы. В энциклопедии круг интересов ученого занимает одну строчку: «тр. по теории горения». А имя-отчество академика — Горимир Горимирович…
Известный швейцарский философ и психолог Карл Юнг, исследовавший проблему совпадений в книге «Синхронность и человеческая судьба», пришел к выводу, что «существует неизвестный процесс, который пересекает пространство-время и упорядочивает события».
…В 1939 году, примерно через год после полета «невидимки», появляется научно-фантастический роман С. Беляева (не путать с А. Беляевым!) «Истребитель 2 зет». Довоенные подростки этой книжкой зачитывались. Нам она интересна тем, что упомянутый «2 зет» мог исчезать и появляться вновь — совсем в другом месте. Можно допустить, что слух о «невидимке» все же пошел. И достиг С. Беляева. Но, как оказалось, у романа был журнальный вариант 1928 года.
