Тралег Кьябгон - Сущность буддизма

Второй аспект — намерение. Когда мы хотим дать наставление или совет, мы должны делать это с чистым намерением, не думая при этом, будто мы чем то лучше поучаемого или знаем больше, чем тот, кому мы пытаемся помочь. Побуждение учителя должно быть чисто и свободно от заблуждений.

Третий аспект — наделение дхармой. В «Бодхисаттва-бхуми» Асанга говорит: «Подарить дхарму означает объяснить ее стройно и последовательно, а не каким-то извращенным способом. Чтобы ученик неукоснительно следовал правилам, ему внушенным». Мы должны подавать духовные советы связно и последовательно, логично и красноречиво, чтобы они, кстати сказать, не вызывали сильных эмоций. Душевное волнение способно только усилить заблуждения, которых у неофитов и без того хватает.

Вторую парамиту называют шила (по-тибетски — тсултрим), или нравственностью. Вернее будет перевести это слово как «моральные правила», потому что все парамиты, а не только шила, тесно связаны с этикой, сиречь с нравственным законом. Особенность этой парамиты в том, что адепту следует усвоить определенные этические заповеди. В традиции махаяны окажется, что без моральных принципов мы подобны безногому: у нас нет опоры, нам не на чем стоять. В одной из сутр махаяны так и сказано: «Как ты не сможешь идти без ног, так ты не сможешь стать освобожденным, если тебе недостает нравственности, или моральных принципов». Тибетское название «тсултрим» — часть выражения тсултрим че кангпа, которое буквально означает «стопы моральных заповедей». Так что шила видится главной основой нашей духовной практики, или, если хотите, помогает нам твердо стоять на земле.

У парамиты нравственности три аспекта. Первый связан с категорическими запретами: запретом убивать и запретом лгать. Важно не дать произрасти порывам такого рода и действиям, из них вытекающим, для чего мы должны вырабатывать в себе определенные сдерживающие начала.

Второй аспект — «накопление полезного». Мало только воздерживаться от дурных деяний, необходимо еще и непрестанно делать добрые. Поэтому адептам рекомендуется, что называется, тренировать себя таким образом, чтобы относиться ко всему с любовью, состраданием и заботой, не поддаваясь отрицательными эмоциям — злобе, обиде, враждебности и отвращению. По-тибетски это называется гева чодти, где «гева» означает «полезный», а «чодти» — «накапливание». Так что мы собираем все, что полезно, и культивируем то же в самих себе.

Третий аспект — приносить пользу другим, а самому при этом не вожделеть. Повышенное внимание к благу других вообще характерно для этики махаяны.

Но моральные заповеди здесь не уподоблены писаным законам, которые требуют буквального и неукоснительного исполнения. Махаяна учит, что нравственность не бывает абсолютной. Заповедям нужно следовать отнюдь не слепо, но с разумением, соотносясь с идеей махаяны об упайе, то есть совершенных средствах.

Моральные заповеди не должны также исполняться из страха наказания или в ожидании награды. Об этом совершенно ясно сказано в другой сутре: «Нравственные заповеди не должны быть соблюдаемы ни ради царствования, ни ради небесного блаженства, ни для уподобления Индре, Брахме или Ишваре (то есть для обретения божественной силы); ни для стяжания сокровищ, ни ради вещного мира, ни ради иных искушений. Они не должны соблюдаться из боязни ада, нового рождения в теле животного или в царстве Ямы. Наоборот, нравственность или моральные заповеди должно соблюдать, дабы уподобиться буддам и нести счастье или пользу всем существам». Последователи махаяны скажут, что следовать нравственным принципам ради какой-то награды или из страха на самом деле безнравственно.

Следующая парамита — терпение (кшанти). Она противодействует гневу; разочарованию, обиде, враждебности и тому подобному. Нетерпеливый разум как раз и становится жертвой этих эмоций. Шантидева объяснял в «Бодхисаттвачариаватаре»: «Когда кто-то усваивает взгляды, отравленные ядом державной недоброжелательности, разум его спокоен не бывает. Не находя ни радости, ни счастья, он становится бессонным и беспокойным». Господствуя в разуме, ненависть отдает нас во власть обиды и гнева, мы утрачиваем покой и, как заметил Шантидева, не можем даже спать толком. Шантидева продолжает: «Короче говоря, когда мы гневаемся, мы не можем быть счастливы, когда же счастливы, нет причины гневаться. Гнев и счастье сосуществовать не могут».

Если мы преодолеваем страдание — а именно это является основной целью буддизма, — нам следует преодолеть и дурные наклонности в себе, поскольку положительный статус разума — мирный и счастливый настрой — не может сосуществовать с дурными наклонностями. Поэтому и важно выработать в себе терпение. Но просто признавать, что они в нас есть, мало; следует деятельно и неотступно преодолевать их.

Еще Шантидева сказал: «Никто не может быть гневлив в счастье своем; друзья устают от такого человека. И даже если он обольщает их своим великодушием, они не останутся с ним». Мы можем, не меняя своих манер, подкупать людей дарами, чтобы показать нашу приязнь, но когда-то глаза у них откроются, и они откажут нам в дружбе. Так что гнев влечет за собой всевозможные дурные последствия, причем не только для нашей духовной практики, но и для всей жизни.

В практике кшанти имеются три аспекта. Первый касается того, как управляться с опасными людьми; второй — того, что надо делать в трудных обстоятельствах; третий — постижения реальности в целом. Сначала бодхисаттва должен научиться справляться с людьми, которые при дурном характере еще и агрессивны, докучливы, напористы. Махаяна учит, что лучший способ научится этому — понять, что того, кто охвачен гневом, следует воспринимать как помешанного или пьяного, то есть собой не владеющего. Если же мы ему уподобимся, мы не найдем выхода. А нам следует адекватно оценить ситуацию и действовать соответственно.

Второй аспект касается трудных ситуаций. Даже когда мы встречаемся с ними, нам не следует впадать в отчаяние. Надо понимать, что жизнь непроста, что трудности — неотъемлемая ее часть; нам ведь никто не обещал, что все будет тихо и гладко, а все блага упадут к нам в ладони просто так, без малейших наших усилий. Когда появляются трудности, нам следует проявлять терпение и выдержку, сохранять наш разум ясным и не поддаваться отчаянию и безнадежности.

Третий аспект назван «постижение реальности в целом». Мы еще вернемся к нему и обсудим как часть парамиты мудрости. Проще говоря, бодхисаттва должен осознавать, что все вокруг происходит в силу определенных причин и предпосылок. И трудности, с которыми мы встречаются, не вечны, поскольку все, что зависит от причин и предпосылок, преходяще. Поэтому нам не следует позволять, чтобы проблемы, заботящие нас в данный конкретный момент, совершенно нами завладевали.

Следующая парамита называется вирья, что иногда переводится как «усилие», но я думаю, что лучше называть ее силой или энергичностью, потому что слово «усилие» приводит на ум скорее грубую физическую работу. Ведь если мы обладаем

силой, нам не приходится прибегать к усилиям. К примеру, нам приходится делать усилие, чтобы вынести вон что-то ненужное, а вот человек сильный сделал бы это с легкостью. Обладая силой, мы не отступаем перед задачами любой тяжести, а она в нас не иссякнет.

В одной из сутр махаяны сказано: «Непревосходимое, совершенное просветление нетрудно для того, кто делает усилие, потому что где усилие, там и просветление». Даже достигнуть просветления, если обладаешь вирьей, не так уж трудно. Если мы ощущаем в себе силу, энтузиазм и энергию, для нас все легко. Другая сутра говорит: «Для трудолюбивого просветление легко». Эти цитаты помогают понять, что мы непременно добьемся своего, если возьмемся за дело с умом. Если бодхисаттва направляет все свои мысли к тому, чтобы достичь просветления, цель эта оказывается близкой и достижимой, и это справедливо для каждого из нас.

Парамита вирья противодействует лености. Учение различает три типа лености: первый — лень, проистекающая от бездействия или отсутствия интереса, когда дело нас, попросту говоря, не трогает. Человек спрашивает: «Какой смысл это делать? Да и вообще делать что-нибудь?» И валяется в постели три дня кряду, а на кухне копится грязная посуда, ну, и так далее. Второй тип — леность от недостатка уверенности, когда думаешь: «Разве у такого, как я, что-нибудь получиться? Попробовать, конечно, можно, но толку все равно не будет». Неудача тут предполагается раньше, чем случится на самом деле. С таким настроением мы отрезаем себе путь к успеху, которого вполне могли бы достичь. Для третьего, последнего вида лености характерна повышенная активность. Человек вечно занят, хватается то за одно, то за другое, пытаясь разом сделать три дела. А когда никакого дела нет, названивает по телефону или идет к кому-то в гости. Эти метания, само собой, делу отнюдь не помогают. Чтобы преодолеть склонность к такой вот «деятельной лени», следует практиковаться, пытаясь обрести парамиту силы.