Сергей Ключников - Психоэнергетическая защита. Справочник

Лучший метод против всех попыток отрицательного психоэнергетического воздействия, черной магии и стремлений похитить силу — чистая совесть, отработанная карма и искреннее устремление к Богу. Нельзя бороться с темным оккультизмом и вампиризмом, скатываясь на его уровень и применяя его средства. Лишь оружие более высокого порядка даст абсолютно надежную защиту. Потому истинное противостояние вампиризму, строго говоря, возможно лишь в том случае, если так называемая жертва (донор) находится на более высоком духовном уровне и обладает более мощными силами, нежели тот, кто пытается похитить чужую энергию.

Помимо общих принципов правильного противостояния вампиризму существует множество конкретных методов, позволяющих осуществить надежную защиту. Эти методы, сосредоточенные в мировых религиях и эзотерических учениях, основываются на некоторых фундаментальных принципах. К ним относятся:

— хорошо выполненная карма, рождающая сильную защищенность человека на уровне чувства собственной правоты,

— хорошее распознавание скрытой вампирической сущности другого человека;

— умение применять специальные психоэнергетические методы, основанные на мысленном построении вокруг своей энергетической оболочки специальных тонкоматериальных щитов, колец, экранов, выполняющих защитно-отражающую функцию;

— постоянная устремленность человека к высшим духовным целям и силам Учителям, Белому Братству, Иерархии Света, Матери Мира, Высшему Я, Богу.

Притчи, легенды, истории, афоризмы

Приносящий Жертвы, Носильщик, Пахарь и Приходящий беседуя, сказали друг другу:

— Мы подружились бы с тем, кто способен считать небытие — головой, жизнь — позвоночником, а смерть — хвостом; с тем, кто понимает, что рождение и смерть, существование и гибель составляют единое целое.

Все четверо посмотрели друг на друга и рассмеялись. Ни у кого из них в сердце не возникло возражений, и они стали друзьями.

Но вдруг Носильщик заболел, и Приносящий Жертвы отправился его навестить.

— Как величественно то, что творит вещи, — воскликнул больной, — то, что сделало меня таким согбенным!

На его горбу открылся нарыв. Внутренности (у него) теснились в верхней части тела, подбородок касался пупка, плечи возвышались над макушкой, пучок волос (на затылке) торчал прямо в небеса, Эфир, [силы) жара и холода в нем пришли в смятение, но сердцем он был легок и беззаботен. Дотащившись до колодца и посмотрев на свое отражение, он сказал:

— Как жаль! Таким горбуном создало меня то, что творит вещи!

— Тебе это не нравится?

— Нет, как может не нравиться? Допустим, моя левая рука превратилась бы в петуха, и тогда я должен был бы кричать в полночь. Допустим, моя правая рука превратилась бы в самострел, и тогда я должен был бы добывать птицу на жаркое. Допустим, что мой крестец превратился бы в колеса, а моя душа — в коня, и на мне стали бы ездить, разве сменили бы упряжку? Ведь для обретения [жизни] наступает [свое) время, а [ее] утрата следует [за ее ходом). Если довольствоваться [своим] временем и во всем [за процессом] следовать,]к тебе] не будет иметь доступа ни горе, ни радость. Древние и называли это освобождением от уз. Тех, кто не способен себя развязать, связывают вещи. Но ведь вещам никогда не одолеть природу. Как же может мне это не понравиться?

Но вдруг заболел Приходящий. (Он) задыхался перед смертью, а жена и дети стояли кругом и его оплакивали. Придя его навестить, Пахарь на них прикрикнул: — Прочь с дороги! Не тревожьте (того, кто) превращается! — И, прислонившись к дверям, сказал умирающему: — Как величественно создание вещей! Что из тебя теперь получится? Куда тебя отправят? Превратишься ли в печень крысы? В плечо насекомого? — Куда бы ни велели сыну идти отец и мать — на восток или запад, на юг или север, (он) лишь повинуется приказанию, — ответил Приходящий. — (Силы) жара и холода человеку больше, чем родители. (Если) они приблизят ко мне смерть, а я ослушаюсь, то окажусь строптивым. Разве их в чем-нибудь упрекнешь? Ведь огромная масса снабдила меня телом, израсходовала мою жизнь в труде, дала мне отдых в старости, успокоила меня в смерти. То, что сделало хорошей мою жизнь, сделало хорошей и мою смерть. (Если) ныне великий литейщик станет плавить металл, а металл забурлит и скажет: "Я должен стать (мечом) Мосе!", (то) великий литейщик, конечно, сочтет его плохим металлом. (Если) ныне тот, кто пребывал в форме человека, станет твердить: "(Хочу снова быть) человеком" (Хочу снова быть) человеком!", то творящее вещи, конечно, сочтет его плохим человеком. (Если) ныне примем небо и землю за огромный плавильный котел, а (процесс) создания за великого литейщика, то куда бы не могли (мы) отправиться? Завершил и засыпаю, а (затем) спокойно проснусь.

Раз ткач пошел на базар продавать свою работу. Когда подходил покупатель и спрашивал у него цену ткани, он отвечал: — По воле Рамы пряжа стоит одну рупию, по воле Рамы работа стоит четыре анна, по воле Рамы цена ткани — одна рупия и шесть анна.

И люди чувствовали такое доверие к нему, что они немедленно платили деньги и брали ткань. Этот человек был истинно набожным человеком. Вечером после обеда он всегда долго сидел и размышлял о Боге, повторяя его Святое Имя. Раз была уже поздняя ночь; ткач не мог заснуть и сидел у себя на дворе и курил. Мимо проходила шайка разбойников. Им нужен был носильщик, и, увидав ткача, они схватили его и потащили с собой. Затем они взломали дверь одного дома и награбили там много вещей, часть которых взвалили на плечи бедного ткача. В это время проходила стража, грабители бросились бежать, но бедный ткач со своей тяжелой ношей был пойман. Ночь он провел в заключении, и на следующее утро его привели к судье. Жители селения. услышав, что случилось, пришли, чтобы видеть ткача. И они все в один голос говорили судье: "Господин, этот человек не мог ничего украсть" Тогда судья заставил ткача описать все, что с ним случилось. Ткач сказал: " Господин, по воле Рамы я сидел во дворе: по воле Рамы была темная ночь; по воле Рамы я размышлял о Боге и повторял Его Святое Имя; по воле Рамы по дороге проходили грабители; по воле Рамы они потащили меня с собой; по воле Рамы они ворвались в дом; по воле Рамы навалили узлы с похищенным на мои плечи; по воле Рамы подошла стража; и по воле Рамы я был пойман. Потом по воле Рамы меня заперли в тюрьму и наутро воля Рамы привела меня к тебе".

Судья, видя невиновность и духовность этого человека, велел его немедленно освободить. И, выходя из суда, ткач сказал своим друзьям: Воля Рамы освободила меня. Живете ли вы в мире или отрекаетесь от него, все зависит от воли Рамы. Складывая всю ответственность на Бога, вы можете совершать все мирские дела. И если вы не можете делать этого, то что еще вы можете?

Истинное учение начинается с Хранителей, Владык Знания и Понимания. Оно не начинается с Любви, Усилия или Действия, ибо истинные любовь, усилие и действие становятся возможными лишь благодаря истинному знанию.

Но когда в общине появляется или имеется много даже слегка алчных людей, они превращают методы в верования и принимают на веру то, что следует познавать на практике.

Два обстоятельства могут приводить к распаду группы. Первое — слишком много неискренности среди руководителей. Второе — малая неискренность, распространенная среди всех членов, что эквивалентно наличию одного или более дремучих эгоистов.

Язва неискренности пресекает развитие как руководителей, так и руководимых. Лишь обращение к самоанализу может помочь им обнаружить ее. Если бы не эта язва, они и их община уже достигли бы своего назначения.

Однако ни для кого не секрет, что чем выше степень самомнения, тем труднее жертве распознать его или хотя бы помыслить о нем.

Итак, о поведении такой зараженной группы: Эти лица и их последователи выбирают мысли и дела, которые уже сами по себе душат надежду на осуществление человеческого назначения. Они могут направить свои усилия на создание прочной организации с просветительскими целями. Они, вероятно, предпишут всем и каждому одни и те же упражнения и обряды. Забыв о первоначальном намерении, они превращают методы и иллюстративные сказки в своего рода историю, которая становится предметом заучивания. Если они располагают писаниями учителей и воспоминаниями очевидцев о них, они используют этот материал для подкрепления веры в собственную правоту и правильность своих действий. Обычно они пользуются однимединственным методом толкования писания и традиции, натаскивания людей, вместо того чтобы помочь им раскрыть в себе цветок озарения.

К этому времени центр уже безвозвратно утерян. Работа превращается в своего рода государство, устремленное к сохранению, но только неведомо чего. Руководители и их приспешники намертво вцепляются в свою организацию, превращая ее в рассадник подражательства, которое закрепляет второстепенные или вообще изжившие себя внешние формы. У них обычно в величайшем почете, правда, под другими именами, примитивная эмоциональность.