Рэймар Банис - Секреты исцеления. Сила психосоматической энергии. Часть 1
Мой личный путь к энергетической медицине
Многое проясняется, когда знакомишься с личной жизнью автора, со всеми ее подробностями. Именно поэтому я решил рассказать о себе и своем жизненном опыте.
В начале моей картеры я, начинающий врач без опыта работы, был незнаком со многими сторонами врачебной деятельности, этой гуманной профессии. Врач часто воспринимается людьми как некое доверенное лицо. Более того, для многих пациентов со временем становишься членом семьи. Одинокие пенсионеры, например, обращаются к врачам лишь затем, чтобы не так остро чувствовать свое одиночество; в первую очередь этим людям нужно человеческое общение. Серия безобидных уколов или сеансов массажа дает им повод наполнить свою монотонную жизнь планами, в ожидании врача поговорить в коридоре с другими пациентами.
Будучи более опытным врачом, ты уже не докучаешь таким людям длительной постановкой диагноза или серьезными методами лечения, которые, скорее всего, принесут больше вреда, чем пользы. Вместо этого ты посредством безобидного диагноза и простых процедур организуешь время этих людей, давая им возможность испытать чувство удовлетворения по поводу того, что у них появилась какая-то новая цель в жизни, хотя бы тот же массаж. «В конце концов, – говорил мне пациент, – эти ужасные боли в шее должны снова исчезнуть, если год назад массаж так хорошо помог». В представлении пожилых больных врач таинственным образом защищает их от смерти или от несносной хвори. Врачу приписываются сверхчеловеческие способности, которые не имеют к нему никакого отношения. Эти фантазии проистекают из ощущаемой где-то глубоко – а по большей части и неосознаваемой – потребности больного в полной защите и в постоянной заботе. Где-то глубоко в душе врач воспринимается как всемогущий борец со смертью и великий спаситель в беде.
В самом начале практики молодые врачи в большинстве своем ничего не знают о бессознательных процессах в душе пациента. Будучи неопытным врачом, смотришь на мир медицины совсем по-другому. Ты исследуешь каждый невинный симптом вдоль и поперек и воспринимаешь себя и болезни с невероятной серьезностью, в то время как сам пациент находится на втором месте. Наслаждаясь своей значительностью, молодой врач вешает себе на шею стетоскоп и тратит все свое вдохновение на исполнение своих непосредственных профессиональных обязанностей. Он спорит с коллегами о рентгеновских снимках, не заботясь о пациенте, замерзающем в больничной рубашке снаружи в коридоре. Он думает: если что действительно имеет значение, так это заключение о состоянии здоровья. Диагноз рассматривается как охотничий трофей, благодаря которому можно неимоверно вырасти в глазах своих коллег, особенно если речь идет о редком и тяжелом заболевании. Пациент для юного доктора выступает в лучшем случае как поставщик таких трофеев. Конечно, сейчас с этим не согласится никто из молодых честолюбивых врачей. Однако происходящее в клиниках сегодня свидетельствует о том, что до сих пор практически ничего не изменилось. Свое желание помочь молодой врач замещает стремлением победить болезнь – вместо того чтобы сделать больного здоровым. Для больного все это выглядит совсем по-другому: он хочет стать здоровым человеком, а не превращаться в вещь (лабораторный экспонат, рентгеновский снимок, «случай из палаты № 7» и так далее).
Обширные профессиональные знания провоцируют молодого врача на чрезмерную оценку своей значимости. А я сам уж где только ни расширял свои познания! Сначала я два года интенсивно изучал медицину самостоятельно, как лекарь-дилетант. Затем я поступил в университет и по окончании стал врачом широкого профиля. Но это еще далеко не все! Я потратил неимоверное количество энергии на то, чтобы получить разнообразные сведения о важнейших направлениях в естественном лечении – для этого я посещал дополнительные частные курсы. К этому прибавилось доскональное знание курса традиционной медицины, увенчавшееся успешной сдачей государственного американского экзамена, который пользуется всеобщим признанием в научном мире. И как впоследствии обнаружилось в ходе врачебной практики, все это имеет второстепенное значение! Мне пришлось узнать, что мои человечность, терпение и способность внимательно слушать ценились пациентами куда больше, нежели все мои фундаментальные обширные знания.
Мне стало ясно, почему мошенники без какого-либо медицинского образования могут годами обманывать людей. Удивительно, но факт: теоретические знания, полученные в университете, часто оказываются невостребованными. При существующем сегодня множестве врачей широкого профиля люди редко обращаются к ним за помощью, несмотря на их всем известную компетентность. Когда возникают проблемы со здоровьем, пациенты больше доверяют узкому специалисту. От домашнего врача, помимо профессиональных навыков, ожидают прежде всего человеческих качеств. Умение слушать, способность сопереживать, интуитивно угадывать недосказанное становятся все более значимыми способами накопления врачебного опыта. Часто от меня требовалось не что иное, как найти время и выслушать человека («Спасибо, доктор, что вы меня выслушали!»).
Однажды настал поворотный момент в моей жизни: я сам должен был с болью в сердце узнать, что такое ад одиночества. Только тогда мне стало совершенно ясно, в чем нуждается одинокий человек, какая потребность скрывается за одиночеством. Раньше я жил среди своих друзей и членов большой семьи, но потом переехал в чужой город, где мне не удалось завязать с кем-нибудь достаточно близкие отношения. Я жил исключительно жизнью своих пациентов и не замечал угрозы надвигающегося одиночества. Совершенно случайно я стал проводить выходные в бесконечной пустоте, бессмысленности и отчаянии. Часто я ловил себя на чувстве благодарности к кассирше в супермаркете за несколько обращенных лично ко мне фраз, поскольку она была единственной, с кем можно было поговорить. Только сейчас я внезапно понял, что такое на самом деле одиночество – это подобно заключению в одиночную камеру. После этого лично пережитого болезненного периода мучительного одиночества я с искренним участием стал относиться к пациентам, находившимся в подобном положении.
Благодаря этим событиям я – как врач и как человек – научился тому, чему иначе не научился бы нигде и никогда. Врачи проходят тренировки, в ходе которых вырабатывается дистанцированность и искусно скрываемая, но все-таки ощутимая «эмоциональная черствость». Притупление чувств начинается уже на занятиях с препарированными трупами. Позднее из-за потребности в собственной самозащите ты должен уметь создавать эмоциональную дистанцию, чтобы ужасные картины не выбили из колеи. Сначала мне требовались недели на то, чтобы избавиться от запечатленного в сознании вида отсеченных конечностей или отчаянного крика детей с обожженной кожей. Врач должен нарастить слой толстой, как мозоль, эмоциональной «кожи», чтобы защитить себя от ночных кошмаров, с которыми поначалу неизбежно сопряжена медицинская практика.
Понятно, почему у многих молодых врачей можно наблюдать надменную отчужденность в отношении к пациентам. Неосознанно они считают такое поведение признаком профессионализма, подобно подросткам, которые, небрежно покуривая сигарету, кажутся себе взрослее. Именно так, посредством холодности, молодые, неуверенные в себе врачи хотят казаться настоящими, опытными специалистами. К сожалению, многие мои коллеги сохранили этот тип поведения и в дальнейшем. Только бередящие душу события и переживания, которые врач испытывает на собственной шкуре, скидывают его с пьедестала полубога в белом халате. Многие врачи, только пройдя через испытание тяжелой болезнью, вновь обретают способность к человечному обращению с больными.
По мере обогащения профессиональным опытом мое взаимодействие с пациентами менялось и в другом плане. Я имею в виду умение определять психологические причины болезней, о существовании которых знает каждый врач, но распознать которые в обычной ситуации очень сложно, поскольку, как правило, душевные проблемы скрыты глубоко в бессознательном. Пациент в большинстве случаев ничего не знает об этих причинах или расценивает их как-то по-другому, поэтому я узнаю о них путем множества косвенных вопросов и переспрашивания, иногда благодаря интуитивной догадке, а часто просто по счастливой случайности, когда какой-то факт неожиданно привлекает мое внимание.
Вот типичный случай из практики.
Один пациент получил прострел; произошло это после того, как его начальником назначили одного молодого заносчивого сотрудника. Об этом я узнал между делом из уст другого пациента. Сам же пациент совершенно не осознавал этой психологической причины своего недомогания и вообще не упоминал о ней. Рентгенолог обнаружил пролапс межпозвоночного хряща, что объясняло возникновение болей. Однако меня не оставляло чувство, что этот новый шеф, «стоявший над душой» моего пациента, причинял ему беспокойство на психологическом уровне. А так оно и было, поскольку после длительного пребывания в клинике болезнь сначала исчезла, а потом, при возвращении пациента на рабочее место, появилась вновь. На работе его уже ждал высокомерный юнец-руководитель, жаждущий сделать сотруднику выговор за столь длительное отсутствие. Пациент вскоре опять пришел ко мне на прием и пожаловался на ужасные боли в пояснице. Я осведомился, не заставлял ли его шеф в последнее время злиться и выходить из себя. Мой вопрос очень удивил пациента: мысль о связи между несправедливым отношением к нему начальника и болями в пояснице никоим образом не могла прийти ему в голову. Когда же пациент во всем разобрался, он уволился, нашел другую работу, где его оценили по достоинству, и боли в пояснице его больше не беспокоили.
