Бэрд Сполдинг - Жизнь и Учение мастеров Дальнего Востока
Вечером нам сообщили, что завтра мы посетим один очень древний храм, расположенный в тридцати пяти милях отсюда. Два моих товарища решили, что храм — это не столь интересно, и захотели наведаться к дикарям. Как ни уговаривали они двух крестьян, те наотрез отказались быть проводниками. Никто из жителей деревни не отваживался выходить за ее пределы, пока поблизости бродили снежные люди. Ничего не поделаешь: расспросив у Эмиля и Джаста дорогу, мои друзья пристегнули к поясам по кобуре и отправились в путь. Мастера взяли с них обещание, что стрелять по людям они будут только в самом крайнем случае. Предупредительные выстрелы вполне допускаются, но убивать — это последнее средство.
Я даже не подозревал, что у нас осталось огнестрельное оружие, а тем более кольты 45 калибра. Свой-то я давным-давно уже выбросил. Наверное, кули положили в багаж пару пистолетов, на всякий случай, и они так там и остались.
Глава 13
Эмиль, Джаст и я отправились в путь в тот же день и добрались до храма сутки спустя, в полшестого вечера. Мы застали в нем двух пожилых служителей, указавших мне уютное место для ночлега. Храму, возведенному на вершине высокой горы и сложенному из нетесаных камней, больше двенадцати тысяч лет. Здание превосходно сохранилось. Это один из первых храмов, построенных учителями Сиддха, в котором они обретали совершенное безмолвие. Трудно было подыскать лучшее место. Горный пик возвышается на 10900 футов над уровнем моря и более чем на 5000 футов над долиной. Это самая высокая точка в районе. Последние семь миль пути мы шли, чуть ли не по отвесной скале. Иногда нам попадались столбы, которые поддерживались канатами, переброшенными через скалу и придавленными валунами. Карабкаясь от столба к столбу, я вдруг понял, что вишу в воздухе на высоте шестисот футов. Порой нам приходилось взбираться по лестнице, поддерживаемой канатами снизу. Последние триста футов мы осилили с помощью висячих лестниц. Когда мы, наконец, добрались до храма, мне показалось, что я влез на крышу мира.
Наутро мы встали затемно. Выйдя на кровлю, я позабыл обо всех трудностях восхождения. Храм располагался на краю обрыва, нависающего в трех тысячах футов над землей; создавалось впечатление, что он висит в воздухе. Мне стоило больших трудов разубедить себя в этом. Вдали виднелись еще три вершины. Мне сообщили, что на них тоже расположены храмы, но с такого расстояния я не мог увидеть их даже в бинокль. Эмиль сказал, что другая группа вчера вечером должна была добраться до самого дальнего из этих храмов. В нее входили наш Руководитель. Я узнал, что он точно так же стоит сейчас на кровле и, если у меня есть желание, я могу с ним поговорить. Я раскрыл блокнот и записал, что стою на крыше храма, на высоте 10900 футов над уровнем моря, и мне кажется, что я вишу в воздухе; по моим часам сейчас 4:55 утра; сегодня суббота, 2 августа. Эмиль прочел мое послание и постоял молча несколько минут; вскоре пришел ответ: «По моим часам 5:01 утра; висим в воздухе на высоте 8400 футов над уровнем моря; дата: суббота, 2 августа. Вид замечательный, но расположение странноватое».
«Хотите, я возьму эту записку с собой, а на обратном пути доставлю вам ответ? — сказал затем Эмиль. — Если не возражаете, я схожу побеседую с друзьями на тот храм». Я, не задумываясь, отдал записку, и вскоре он исчез. Ровно через час и сорок пять минут Эмиль вернулся в запиской от Руководителя, где указывалось, что он прибыл в 5:16 утра и что они прекрасно проводят время, гадая, что-то их еще ждет.
В храме мы пробыли три дня. Все это время Эмиль навещал другие группы, разносил мои записки и доставлял ответные послания.
Утром четвертого дня мы решили возвратиться в деревню, в которой остались мои товарищи. Эмиль и Джаст хотели завернуть по дороге в другую деревушку, расположенную в долине в тридцати милях от того места, где мы свернули к храму. Я не возражал и составил им компанию. Переночевав в хижине пастуха, мы встали пораньше и пустились в дорогу, чтобы назавтра добраться до места засветло. Лошадей мы оставили в деревне и шли теперь пешком.
Около десяти часов утра разразилась гроза; мы решили, что сейчас хлынет ливень, но с неба не упало ни капли. Мы шли лесистой местностью; почву под ногами укрывала тяжелая, толстая сухая трава. Край этот, как видно, был засушливым. В нескольких местах от ударов молнии трава загорелась. Не успели мы опомниться, как очутились в кольце лесного пожара. В считанные секунды бушующее пламя окружило нас с трех сторон и стало надвигаться с неумолимостью скоростного экспресса. Дым повалил густыми клубами, и меня охватила настоящая паника. Эмиль и Джаст сохранили самообладание, и это меня отчасти успокоило. «У вас есть два выхода, — сказали они. — Первый: спуститься в ближайший каньон, по которому протекает ручей. Он находится в пяти милях отсюда, и там вполне можно отсидеться до конца пожара. И второй: пройти вместе с нами сквозь огонь».
Все страхи разом оставили меня. Я понял: с этими людьми я не пропаду. Целиком положившись на своих друзей, я встал между ними, и мы ринулись в самое пекло. Вдруг перед нами открылся огромный сводчатый проход; огонь, жар, дым, горящие головни, устилавшие путь, — все нам было нипочем. Мы шли сквозь огонь не менее шести миль и двигались так непринужденно, как будто никакого пожара в помине не было. Наконец мы перешли маленький ручей — опасность миновала.
Пока мы шагали сквозь огонь, Эмиль говорил мне: «Видите, как просто использовать высший, Божий, закон, когда не срабатывает низший, человеческий? Мы просто повысили вибрации собственных тел настолько, чтобы огонь не причинил нам вреда. Если бы кто-нибудь взглянул на нас человеческими глазами, он подумал бы, что мы испарились, но на самом деле наша личность осталась такой же, какой была раньше. В действительности, не произошло никаких изменений. Просто человеческие органы чувств утратили с нами контакт. Если бы кто-нибудь посмотрел на нас духовным оком, он сразу решил бы, что мы вознеслись. Так оно и есть. Мы вознеслись на такой уровень сознания, где утрачивается связь со всем ограниченным. На это способен каждый. Просто нужно использовать закон, дарованный нам Отцом. С помощью этого закона мы сможем провести свое тело сквозь любую среду. С его помощью мы «появляемся» и «исчезаем», или, как вы еще выражаетесь, «упраздняем понятие пространства». Для того чтобы разрешить проблему, необходимо возвысить над ней свое сознание. Так мы преодолеваем преграды, которые положило человеку его конечное сознание».
Временами мне казалось, что мы летим, едва касаясь подошвами земли. Когда мы перепрыгнули через ручей и оказались в безопасности, моим первым ощущением было, что все это мне приснилось. И лишь спустя некоторое время передо мной начал обрисовываться истинный смысл случившегося. Мы нашли тенистое место на берегу и, пообедав и отдохнув часок, снова двинулись в путь.
Глава 14
В деревне, куда мы пришли, хранилось несколько вполне читаемых летописей. Переведя их, мы узнали, что Иоанн Креститель прожил здесь около пяти лег. Из документов, которые мы обнаружили и перевели позже, следовало, что он обитал в этих краях в общей сложности лет двенадцать. Нам показали записи, подтверждавшие, что Иоанн Креститель общался с Мастерами Тибета, Китая, Персии и Индии на протяжении двадцати лет. Если верить сохранившимся хроникам, мы шли почти по тому же маршруту, что и он. Мы занялись дотошными разысканиями: заходили в различные деревни и сличали полученные данные. В итоге нам удалось составить подробную карту путешествий Иоанна Крестителя с Мастерами. События двухтысячелетней давности живо представали перед нашим мысленным взором, и нам было радостно идти по земле, по которой некогда ступал пророк.
Мы пробыли в этой деревне три дня. Предо мной развернулась широкая перспектива минувшего. Я постарался проследить истоки учения Мастеров и понял, что оно произошло из единственного Источника — от Бога. Я оценивал различные ответвления этого учения, наблюдал за тем, как разные люди добавляли к нему свои концепции, считая их откровениями, которые Господь даровал только им одним; каждый из них полагал, что обладает единственным истинным знанием и что никто, кроме него, не может поведать это знание миру. Отсюда возникла путаница между человеческими концепциями и истинным Божиим откровением, а за нею последовали споры и распри. И вот я увидел перед собой Мастеров, стоящих на твердой почве истинной духовности и сознающих, что человек — бессмертный, безгрешный, бесконечный, неизменный и вечный образ и подобие Божие. Дальнейшие изыскания должны были показать, что эти великие люди сохранили эту истину и донесли ее до нас через века в первозданном виде. Они не претендуют на окончательное знание и ничего не заставляют принимать на веру. Мастера стараются доказать свои слова на деле. Они ссылаются не на авторитеты, а на собственные дела.
