Библия Раджниша. Том 4. Книга 2 - Бхагван Шри Раджниш
Без особой причины я — никто.
Вот как это происходит; и что же я могу поделать? Я — никто.
Я приглядывался к самому себе всевозможными способами, я не нахожу ничего, о чем стоило бы заявить: лишь абсолютное безмолвие, ординарность, которая является самой природой существования.
Быть экстраординарным — значит всегда быть в напряжении. Вы подумали об этом? Быть кем-то особым — значит всегда быть напряженным. Но если вы знаете о том, что вы — никто, — не то, что вы стараетесь быть никем, так как это означает, что вы стараетесь стать кем-то особым, называемым «никто». Эти маленькие ошибки могут ввести вас в заблуждение.
Лишь обнаружив, что «я — никто»… вот каким является существование. Что представляет собой цветок ноготки? Что представляет собой роза? Они оба — никто. А мы имеем отношение к ним. Когда это укореняется в вас, то безмолвие начинает спускаться на вас. Там нет идеи, нет изображения — нет Иисуса Христа, нет Кришны, нет Будды: вы совершенно пусты.
И в этой пустоте есть свет.
В этой пустоте есть просветленность.
Я никого не сокрушаю, я просто разрушаю все препятствия в вашем разуме. Когда я говорю что-то против Иисуса, или Будды, или Махавиры, вы думаете, что я говорю что-то против самих Иисуса, Будды или Махавиры? Тогда вы неправильно понимаете меня. Когда я говорю что-то против Иисуса, я наношу удары по Иисусу внутри вас. И я должен выбить из вас этого Иисуса.
Иисус обычно изгонял из людей злых духов. Моя работа совершенно другая. Я стараюсь изгнать из вас добрых духов: Иисуса, Будду, Махавиру, Мухаммеда. А злые духи очень просты, так как когда Иисус обычно изгонял из людей злых духов, то эти злые духи легко выходили в виде свиней и убегали.
Я размышлял: в каком виде выйдут и убегут добрые духи? Свиньи не выглядят подходяще. Нет, я даже не соглашусь с тем, что Иисус, Конфуций будут выбегать из вас как свиньи; нет, это неправильно. Но я все еще не был способен обнаружить… Я думаю, что они не примут чей-то образ; они побегут, не принимая чей-то образ.
А вопрос стоит не об их беге; вопрос стоит о вашем изгнании их. Они не владеют вами; вы владеете ими. Лишь расслабьте свои руки и позвольте им уйти.
Я не против кого-то, и я не сокрушаю кого-то.
Несомненно, что я разрушено многое в вас, так как я знаю, что если все эти помехи будут разрушены, то в этом случае вы утвердитесь в самих себе, в своей полной славе.
А эту славу я называю божественностью.
Беседа 18
В ПАУЗАХ, ПОСЛЕ ЗАПЯТЫХ И ТОЧЕК
15 февраля 1985 года
Что являете я наиболее существенным в просветлении?
Наиболее существенным в просветлении является то, что оно — самая незначительная вещь в мире.
Священные писания заполнены великими атрибутами, качествами, касающимися просветления. Оно — высочайшая вершина, которую когда-либо достигало человеческое сознание. Естественно, логично, что ученые размышляли о том, как описать просветление. Они нашли много слов. Например, «это как прибытие домой».
Что касается меня, то я думаю, что, прежде всего, вы никогда и не покидали своего дома. Никто не может покинуть его; нет пути для того, чтобы пойти куда-нибудь за исключением того места, где вы находитесь. А это — ваш дом. Это не похоже на отбытие и прибытие. Кто собирается отбыть — вы? Как вы можете уйти от своей природы? Нет возможности разделения, она неразделима.
Куда бы вы ни шли, ваша природа будет внутри вас. В действительности, говорить «вы» и «природа» — это неправильно, но что же делать, если все языки неправильные? Вы являетесь природой. «Вы» не делает вас отдельной реальностью. Вы можете называть себя тысячью и одним именем; и все же вы навсегда останетесь такими же.
Поэтому, хотя очень великие ученые, пандиты, теологи, философы, даже так называемые мистики описали прибытие домой как один из символов просветления, но девяносто девять процентов этих людей просто не осознают того, что они говорят. Если не было отбытия, то как вы можете говорить о прибытии? Но эти девяносто девять процентов людей — лишь знатоки слов, священных писаний, принципов, философий; их можно простить.
Настоящая беда с этим одним процентом, с мистиками. Но их также надо простить по той простой причине, что язык наш так бессилен. Что может сделать мистик? Он хочет дать вам определенную суть вашего бытия, но там был разрыв; вы присутствовали, но не осознавали. Вы были дома, но быстро заснули и видели сон о далеких землях, о сказочных странах, об утопиях, о рае.
Слово «рай» напоминает мне о том, что оно очень ужасное. Оно использовалось в Персии при обозначении царских садов. На персидском языкефирдаус означает «огороженный стеной охотничий сад». В странах, подобных Персии, сады могут быть огорожены только стеной. Они должны быть защищены от пустыни, и только цари могли себе позволить создавать их. Они могли жить в пустынях, как если бы они жили в садах; они могли устраивать для себя огороженные стенами сады протяженностью во много миль.
И конечно, для их удовольствия, игр, развлечений в их сады доставлялись всевозможные дикие животные. Они жили там очень свободно, — конечно, внутри границы, за стеной, но это была обширная территория. И цари обычно охотились на этих лишенных настоящей свободы диких животных. Это был настоящий смех. Они не могли убежать, они не могли никуда пойти. Во всяком случае, они были пойманы, и, кроме того, их убивали.
От слова «фирдаус» происходит английское слово «рай» (paradise). Они полностью забыли об охоте, они только помнили об огороженных стеной прекрасных царских садах. Но целью была охота; сам сад был вторичен. В английском же языке об этом полностью забыли; иначе будет очень трудно описать рай. Огороженный стеной сад может быть описан как… но кто там охотник? И на кого должны охотиться?
Возможно, Бог охотится на святых? Я не вижу там каких- либо других животных, кроме святых; они —
