Кейла Ноар - Смерть в сновидениях
Потом я с какими-то мужчинами, среди которых есть отец с маленькой дочкой, оказываюсь в этом прицепе, который уже является частью какой-то фабрики. У нас спецоперация, мы должны помешать кому-то стать незаконным владельцем фабрики. Куча роботов хотят нас убить, но мы их убиваем и приходят еще целая куча, мужчины удивляется, а я думаю, чему удивляться, мы ж на фабрике.
Мужчина со своей маленькой дочкой заходят в какую-то подсобку, я иду за ними, он говорит, что они не могут большездесь находиться и вылезут через вентиляцию. Я выхожу из комнаты, вижу, что остальных забрали роботы и прячусь, но не очень хорошо. Меня тоже ловят. Заводят в какой-то огромный кабинет. Там за столом сидит мужчина, тот самый, который вылез через вентиляцию. Оказывается, он нас предал и именно он пытается захваить фабрику. Он подсовывает нам на подпись какие-то бумаги. Но руководитель операции отказывается подписывать, тогда ему ломают пальцы, но он предлагает сразу сломать пальцы и на другой руке, так как все равноне подпишет.
Я плыву в огромном озере, погода пасмурная, но очень тепло, вода чистая, темно-синяя, вокруг горы. Рядом со мной плывет очень красивая белая рыбка, с черными точечками и странным горбатым осом. Я ее поймала, она это знает и плывет рядом. Мы плывем к кафе и я думаю, как ее приготовить, решила, что лучше всего омлет. В кафе меня сажает за стол странного вида женщина, похожая на цыганку, у нее золотые зубы и она грязная. Она записывает, что я хочу. Предлагает добавить в омлет хлеб, помидоры и еще что-то из того, что лежит передо мной на столе, но все несвежее. Она говорит, что одной рыбы мало и сейчас для меня поймают еще 2, а моя лежит тут на тарелке. И вот одна из пойманных для меня рыб прыгает очень высоко со стола, обратно в озеро и делает там еще один кувырок, но мне уже ловят новую рыбу.
Я вижу своего покойного дедушку по маме. Правда с другим лицом – известного актера. Кажется мы гуляем и он провожает меня к маминой тете. Вижу нас в ее квартире. Я переодеваюсь в пижаму, ложусь в кровать под одеяло и собираюсь спать, дедушка лежит рядом на другой стороне кровати, но поверх одеяла мы разговариваем, смеемся. Тут он говорит, что ему пора, и что ему очень холодно. Я говорю "ну что же ты не накрылся одеялом?! ", смотрю на его ноги, а у него все носки в дырах. Говорю, надо согреться, потом пойдешь, а он отказывается, немного извиняясь и выходит из комнаты. Я слышу голос тети, они о чем-то говорят. Он спрашиват, дома ли ее муж и начинает громко звать его, а она ему говорит, чего ты кричишь, пойди, посмотри, нет никого, он что-то отвечает и уходит.
Не понимаю, как все это взаимосвязано, но это был один сон.
О том, как покойнички покойничков носили.Автор: Жень-Шень, 23.04.2012
Извилистые улочки поглотили меня. И какого ясеня понесло меня в такое время в город? Темно – что в твоем мешке, только фонари тускло перемигиваются над головой. Желтые… уууу, противные, как вытаращенные глазищи сумасшедшего. Жуть. Аж мурашки по шкуре, чесслово.
Собственно, какого я забыла в городе? А, точно… Сестрица моя привиделась. Так, мол, и так, говорит, плохо мне, приходи. Ну, я сейчас же руки в ноги – и сорвалась, а что еще делать-то? Я в двери – а мать вдогонку, куда я, мол, голова дурная, на ночь глядя. Ох, ребятушки, зря, зря я не послушала – чуйка у матушки, никак иначе…
Уф, дайте дрожь унять. Бррр, как вспомню. Собственно, о чем я… Так вот. Иду я, значит, по сторонам оглядываюсь, а у самой сердце так колотится, так колотится… Я вроде и не из робкого десятка, а мороз так и прошибает. Так, глядишь, и домой воротить недолго. Тут я о сестрице вспомнила – неееет, думаю, не вернусь, пока не уверюсь, что она в здравии да сохранности. Иду, значит, дальше. А тихо стало – что перед грозой. Или как в склепе. Не знаю, в склепе ни разу не была, но говаривали, что там точь-в точь такая тишина стоит.
И тут – до сих пор в толк не возьму, что это было – слышу, будто поют где-то. Думаю, что еще за чертовщина? Какие, кипятить твое молоко, песни, да к тому же на улице, да еще и в такое время? Совсем мир рехнулся, что ли?
Хм. Это определенно не смахивает на пьяные завывания местных портовых гуляк. Да и в подслеповатых окошках нигде не теплится свет… Неужто уже мерещится мне? Пение тем временем стало каким-то тягучим, вязким, гортанным, будто жижа, и казалось, в нем можно погрязнуть, как в трясине. Что еще за наваждение! Цур-цур-цур меня!
Десятою дорогой обойди, тревога!
Ага, не тут-то было. Щас, разбежалась, наивная. Тем временем пение приближалось, и вот тут-то я уж было и решила что все, милочка, крышка мне. Из ближайшей подворотни медленно, не спеша, выползла темная колыхающаяся призрачная процессия. Ох и страху я натерпелась, ребятушки… Идут они, значит, такие угрюмые все, в балахонах, все как положено. И поют. Я бы и рада дёру дуть – да ноги будто приросли к земле – не сдвинуть! Стою, как истукан, зуб на зуб от страха не попадает, и смотрю – деваться-то некуда. И вижу я, значит, Несут они что-то громадное, темное, и, судя по всему, довольно увесистое…
Батюшки светы, да это ж гроб! Да чтоб меня на этом же месте сплющило, точно он! Вот теперь-то точно мне отсюда ноги не унести… Вот так-так… Я уже начала с жизнью прощаться, сестрицу с матушкой поминать, мол, прощайте, милые мои, не суждено нам больше на этом свете свидеться… А эти в черном идут и идут себе – не спеша, степенно – а куда им, в конце концов, торопится? Покойничек-то не сбежит.
Бррр. Ну и мрак, ребятушки, скажу я вам… Миновали они, значит меня, я уж было вздохнула, мол, слава бубликам, пронесло… А последний КАК обернется, да КАК глазищами горящими из-под балахона зыркнет на меня! Вот, думаю, и тебя, милочка, за ними следом и понесут… Ан нет, ты гляди, отвернулся и спокойно себе дальше потопал. Ну топайте-топайте, меня б только не трогали…
В общем, так я к сестрице в ту ночь и не попала. Опрометью домой бросилась, двери на засовы заперла, шторки зашторила, с головой укрылась да так до утра и пролежала, глаза не сомкнула… Где ж это видано – чтоб покойнички покойничков по ночам носили? А как утром к сестрице таки пошла – так и узнала по дороге, что помер местный пропойца у нас… С пристани свалился да помер. И, как потом сестрица сказала, пронесли его аккурат по тому перекрестку, где я своих покойничков и видела.
Вот так-то, ребятушки. Это… Не ходите вы в город по ночам… Того еще гляди, и не такое увидите…
Покойница.Автор: Svetlanka, 05.05.2012
Два года назад у моего знакомого парня умерла мама. И снится мне сон.
Вдвоем с другом мы заходим к нему домой. Посередине комнаты стоит большой обеденный стол. (Он и на самом деле там стоит). На столе стоит гроб, в нем его мама. Комната вся в трауре. Зеркала завешаны. Стоят венки и лежат везде цветы. Лицо у покойницы спокойное, она нисколько не изменилась после смерти. Только цвет лица мраморно-желтый. Она садится в гробу и долго на меня смотрит. Потом протягивает ко мне руки. Не знаю, как получилось, но она меня обняла и тащит куда-то. Мой друг схватил меня за руку и выдернул из ее рук. Она сказала: "Ну, ладно. Я вижу, что у Вас все хорошо." Улеглась обратно в гроб.
Проснувшись, я задумалась. Этого парня я давно не видела, отношения с ним всегда были дружеские (мы одноклассники). Позвонила ему, у него все хорошо. Получается, что это мне что-то угрожает?
Еще один про смерть, или Как покойнички с собой звали.Автор: Жень-Шень, 24.06.2012
Самый яркозапомнившийся сон про смерть.
Держа на руках младенца, я вошла в дом. На втором этаже ужасно ругались, крик и ор был слышен до самой прихожей. Я подошла к лестнице, чтобы подняться на второй этаж и отдать младенца матери, как вдруг наверху двери распахнулись, и по ступеням скатилась женщина в светлых одеждах. Что-то хрустнуло, она замерла неподвижно. Я осознала две вещи – это была мать ребенка, и она сейчас умерла.
Я опрометью бросилась вон из дома. Прочь от этого ужасного места. Очнулась в каком-то лесу, вернее, на аллее в лесу. Была ночь, в небе сияла полная луна. Ночь была тихой и какой-то синей. Ребенок на руках тяжело дышал. Вдруг от луны (или это был какой-то другой источник света. Я не помню) я услышала глас: "Если сумеешь отправить его наверх, он уйдет в свет, если нет – уйдете вниз оба". Не понимая еще, что творю, я подняла ребенка на руках ближе к светящемуся шару. Он опустился к нам, и нас обволокло жидким свет. Светящиеся волны приняли ребенка и скрыли его от меня. Свет померк, , а я осталась сидеть на земле.
Следующее действие происходило где-то через неделю после этого. Дело было тоже ночью. Я стояла у могилы этого младенца, поправляла цветы. Когда я собралась уже уходить, из-под земли пробилось свечение, и поднялся дух младенца – сущ, очерченная светящимися линиями. Дух поравнялся со мной, и произнес:
– Пойдем со мной.
– Куда?
– Туда.
