Андрей Никитин - Легенды российских тамплиеров
Оказались Элора с воинством Аранов возле котла чудовищного. Разогнали они рукоятками мечей колдунов и колдуний, ушли зрители, и разломали Араны амфитеатр каменный. Опрокинули котел с варевом странным, и разлилось оно по земле. Бросились колдуны и колдуньи собирать варево разлившееся, но ударил один из Аранов по нему мечом, и огонь, все сжигающий и все очищающий, сжег причастие чёрное. Отовсюду собираются квази-люди и громко сетуют: «Зачем вы наше причастие уничтожили? Оно давало нам радость в нашей жизни невеселой. Что можете нам взамен дать вы, едва-ли не враги наши? Что-то, как бы отблеск чего-то знакомого в ваших обликах нам чудится».
Отвечает Элора могучий: «Мы лживое начало уничтожили. Месиво ваше, дурманившее вас, отнюдь причастием названо быть не может. Мы из далекой бесконечности принесли вам причастие истинное: тело и кровь Эона, собой пожертвовавшего для спасения других существ».
Горьким смехом хохочут сошедшиеся: «Знаем мы это тело и эту кровь! Это хлеб и вино пьяное! Все это мы и так ежедневно потребляем!» — «Нет, — говорит Элора, — я говорю вам не о хлебе и вине. Это простая символика. Хлеб и вино вкушая, вы, если захотите причаститься, причаститесь. Если не захотите — не причаститесь. Дело не в хлебе и вине. Если вы сопричастными быть Его страданиям великим хотите, если вы захотите участвовать в деле спасения вам подобных, то пейте вино и хлеб ешьте и говорите, что телом и кровью Его причащаетесь, ибо в это время, в эту минуту торжественную дойдет до вас эманация Его бытия духовного и эманация Его жизни духовной, и ваша душа причастится им. Свет начала Эоновского проникнет в вас, и ваши чувства не ощутят его, но душа ваша сопричастна Эону станет, и вы тогда на жертву сами себя охотно отдадите для того, чтобы спасти вам подобных. Поймите, не материю светлого тела Его, только эманацию её вы воспринимаете».
«А когда мы причастимся этим причастием мистическим, что будет?» — «Тогда вы охотно свою жизнь отдадите для блага других, тогда вы за других умереть готовы будете. Тогда вы сопричастными Эону станете и неизбежно собой для близких и далеких пожертвуете. Кто хочет причаститься, подходите».
И Элора открыл Чашу. Ярким светом сияла она. Смотрит Элора и с ним прибывшие и видят: бегут от них обитатели планеты странной.
Воротился Элора со всеми Аранами в обители свои, тотчас собрали круг громадный и говорят: «Неудачей окончился поход наш. Но не можем оставить дела начатого. Вернемся назад. С каждым из жителей бесконечности далекой поговорим мы, и уговорим их новую жизнь начать. А если не удастся, тогда подумаем, как спасти людей этих от жизни ужасной».
Снова в бесконечности далекой мирны Аранов прилетевших, и снова на всех её землях они. С каждым жителем планеты говорят они. Напоминают ему его прошлую жизнь светлую. Говорят, что нельзя более жить в чаду котла проклятого, что надо жить светлой жизнью, а тем, кто других жалеет, надо быть готовыми на служение жертвенное. Неохотно слушают Аранов жители земли странной, бреднями называют их напоминания о прежней жизни, и все говорят, что несмотря на тяжелые промежутки, их жизнь прерывающие, не хотят они, хотя бы временно, для других жить. А то, что их жизнь миражом является, из этого ничего не следует. Не все ли одно, мираж или не мираж. Что для таких чудаков, как Араны, ужасом представляется, для них нормальная жизнь. Даже те, кто падают в борьбе за существование, могут забыться в угаре испарений котла чёрного варева.
Бесплодной и бесполезной была проповедь Аранов. Видели они, что даже дети, как только начинали что-то понимать, немедленно развращались в стране котла ужасного. Снова собрали свой круг Араны и говорят: «Для их же блага надо уничтожить это население странное, годное лишь на то, чтобы из одной бездны мрачной в другую переваливаться. Пусть не позорит эта бесконечность другие бесконечности. Да уничтожит её Ничто, ибо она злым началом является, а её обитатели только тогда живут, когда пьяны угаром чёрным, то есть, когда мертвы, а когда не дышат они удушливым дымом костра, они тоже мертвы. Нет для них подъема. Бросим в Ничто эту бесконечность. Быть может, в Ничто исчезнут навсегда её язвы гнойные, а из Ничто имеется все-таки выход».
Говорит Элора: «Я не согласен. Пусть живут, как хотят. А вы, вместо того, чтобы их в Ничто бросить, идите учить их, как Эоны людей учили. Кто со мною?» И за Элора пошли двенадцать Аранов, всегда его сопровождавшие.
Выслали остальные Араны своих послов на границу бесконечностей к Аранидам, попросив их пропустить Ничто в бесконечность ужасную. Послушались Араниды, и часть из них встала двумя рядами от Ничто к бесконечности нераскаянной. И открыли они дорогу для Ничто по коридору, щитами Аранид образованному. Хлынуло Ничто по коридору этому, дошло до бесконечности и, наполнив её, все в себе растворило, все в себя претворило. Стоят Араны на границе Ничто, к новой бесконечности подошедшего, и думают, что они должны силы свои разделить, оставив часть из них на помощь Аранидам, которым более протяженные границы от Ничто всепоглощающего охранять пришлось.
Безропотно несет часть Аранид свою службу новую, а другие в свои обители воротились зная, что Элора недоволен ими. Говорят они Элора: «Спросим Эонов Воли, Любви, Мудрости и Красоты, мы ли правы, или ты прав?» Отвечает Элора: «Как хотите, для меня нет сомнений». Встали в круг могучие, положили мечи к ногам своим и подняли руки в верха. Засияли перед ними четыре Эона светом тихим. Разорвали круг свой Араны и стали по правую сторону перед Эонами, а Элора с двенадцатью — по левую сторону. Заговорили все Араны, едва подняли на Эонов очи свои: «Не нужно нам указаний ваших. Мы знаем, что не надо было нам уничтожать несчастных, хотя бы для того, чтобы они были очищены Ничто тяжелым. Мы знаем теперь, что неправы были мы. Напрасно мы судили, напрасно мы в жизнь, нам чуждую, в жизнь тех, кто не нападал на других, вмешались». Говорит Элора: «Неправ был и я, покинув Аранов. Я ни в коем случае не должен был оставлять их». Говорят двенадцать, Элора сопровождавших: «Неправы были и мы, отойдя от наших братьев».
Исчезли Эоны, и все почувствовали, что они благословили их. Шумят в кругу своем Араны: «В поход! В поход! На Ничто зловещее! Извлечем из него в нем утонувших!». Вот Араны около страны своей, и Элора могучий впереди них. Бьют они мечами своими Ничто тяжелое, и вспыхивают в нем звезды сияющие. Бросаются в Ничто Араны, как в омут глубокий, и извлекают оттуда в Ничто растворившихся. Отрывают могучие от себя часть одежд своих светлых, из них земли сверкающие образуют и на них помещают души квази-людей, из Ничто извлеченных. Видят они, что просветлели души эти, и слышат Араны шелест крыльев мистических. Поднимают вверх очи свои: мирна мирн Элоимов раскинула стан свой над мирами бесконечности воскресшей, и радостно перекликаются с ними Араны, прося создать в верхах места и для других ступеней лестницы, в верха идущей. А в высотах засверкали обители Эонов, и приветствовали их громкими криками Араны.
Постоянно ходят Араны по новым землям просветленным и стараются высоко поднять живущих на них. И никогда не забывают, что временно павшие когда-то в отрядах равных с ними были.
99 Три рыцаря белого креста
По плохой проселочной дороге, с обеих сторон которой росли громадные оливы, ехал всадник в белом плаще. Когда распахивался плащ, на камзоле посреди груди виднелся белый четырехконечный большой крест. Медленно ехал всадник, зорко вглядываясь вперед, иногда останавливая коня и к чему-то прислушиваясь. Подъехав к тому месту, где оливы образовали большую рощу, всадник остановил коня и к нему тотчас же подъехал так же рыцарь, над шлемом которого развевались белые перья. Подъехавший рыцарь придерживал рукой небольшое копьё. Он был высокого роста и очень широк в плечах. Боевой конь рыцаря казался уставшим и медленно подвигался вперед. Не успели рыцари обменяться приветствиями, как к ним подъехал третий рыцарь с белым плащом за плечами, в блестящих белых латах и тоже с белым крестом на груди.
Все три рыцаря разговорились, как старые товарищи по оружию, и выяснилось, что все они едут в замок рыцаря Мануэля Мондольфи, чтобы переговорить с ним о событиях во Франции. Не успели рыцари проскакать несколько шагов, как услышали пение псалмов и увидели четырех королевских рыцарей и священника, тоже выехавших на дорогу из рощи, которая была, как казалось, пересечена многими дорогами. Рыцари приветствовали друг друга и узнали от священника, что до замка Мондольфи еще далеко, в то время как до замка одного из подъехавших рыцарей не более получаса пути, почему он просит рыцарей Белого Креста сделать ему честь и отдохнуть в его замке, на что рыцари согласились.
Рыцари Белого Креста просили хозяина замка отвести им после ужина одну комнату, сославшись на свой устав, требовавший от них совместных молитв. Хозяин замка не мог отказать им в этой просьбе. Когда рыцари остались одни, между ними произошел следующий разговор:
