Станислав Гроф - За пределами мозга
Иногда участники ЛСД-сеансов упоминают о других формах кровавого противоборства, которые кажутся связанными с динамикой БПМ-III. Отношения и взаимосвязь между партнерами садомазохистской практики уже обсуждались. Другим интересным примером являются отношения между первосвященниками и их жертвами в доколумбовой Америке. У ацтеков такие отношения носили ярко выраженный родственный характер и подразумевали близкий душевный контакт. На фресках в древнем центре майя Бонампаке, где представлена церемония принесения в жертву, показано, как жрецы прокусывают себе языки, чтобы их кровь смешивалась с кровью убиваемых жертв. Мы уже обсуждали глубокое психологическое родство инквизиторов с колдунами и ведьмами. которых они преследовали. Садистские методы инквизиции, пыточные камеры, отвратительные орудия пытки, аутодафе, а также интерес к сексуальному и скатологическому поведению жертв по существу отражают ту же глубинную мотивационную структуру, которая заложена в отправлении Черной мессы и ведьмовском Шабаше.
За последние годы отчеты о кровавых мятежах в некоторых американских тюрьмах выявили другую характерную пару, а именно, заключенного и охранника. Бесчеловечная природа мятежей может показаться совершенно непонятной и загадочной психиатрам и психологам, обученным по Фрейду, или сторонникам бихевиоризма, которые пытаются объяснить такое поведение на основании биографического материала. Но это совсем не удивительно для любого, кто имеет даже весьма поверхностное представление о перинатальной динамике. Мятежи явно спровоцированы тюремными условиями, активизирующими перинатальный материал, — в том числе жестоким обращением и скученностью, — и поведение бунтовщиков несет в себе классические перинатальные черты. Недавнее расследование поведения полицейских (в частности, нередких случаев превышения ими власти) также дает интересный материал о психологической сцепке между полицейскими и преступниками..
Есть еще два примера с большим социальным и историческим значением — тиран-диктатор и революционер, а также ультраправый политик и левый радикал (обе пары будут обсуждаться ниже в контексте политических переворотов и революций). Во всех случаях протагонисты этой схватки захвачены деструктивным взаимодействием и психологическим порабощением, независимо от того, в какой роли они выступают — жертвы или агрессора. Можно сказать, что в каком-то смысле они создают друг друга, питая действия другой стороны по отношению к себе. Окончательным выходом из каждой ситуации (его предлагают многие из духовных путей и транс персональная психология) будет не выигрыш или победа, а шаг в сторону от психологической привязанности к "нашим и вашим" и продвижение к синергетической стратегии.
Сексуальный аспект БПМ-III выражается в военное время различными путями. В широких слоях населения обычно наблюдается моральное и сексуальное разложение, а также повышенный интерес к эротической активности. Сходный эффект просматривается в ситуациях крупных стихийных бедствий и эпидемий. Речь идет о психологии по принципу avant deluge ("после нас хоть потоп" — франц.) или carpe diem ("лови момент" — лат.), и это обычно интерпретируется как реакция на неминуемость смерти. Уже подчеркивалось, что повышенный интерес к сексу увеличивает число зачатий и является поэтому естественной компенсацией массовой гибели в ходе боев. Предложенная здесь альтернатива заключается в том, что повышенная сексуальность отражает мощный сексуальный компонент перинатальной динамики и потому составляет неотъемлемый аспект высвобожденных инстинктивных сил.
В недвусмысленных заверениях военачальников перед важными сражениями регулярно звучит обещание отдать солдатам женщин завоеванных городов и деревень. Излишне упоминать об умножении случаев изнасилования во время войны на протяжении всей человеческой истории и о большом числе незаконнорожденных детей, зачатых в добровольном или же насильственном половом акте в военное время. Было множество публикаций о половых преступлениях в концентрационных лагерях, и здесь тоже все достаточно понятно.
Скатологический аспект характерно сопутствует военным сценам во все времена. Одна из самых типичных черт войны — агрессоры, уничтожающие порядок и красоту, оставляющие после себя хаос и запустение. Полная разруха, груды развалин и мусора, антисанитарные условия повсюду, колоссальный уровень загрязнения всевозможных видов, изуродованные и искалеченные тела, панорама разлагающихся трупов и костяков — вот непременные последствия войн на протяжении всей истории.
Далее, пирокатарсический аспект БПМ-III — типичный и важный элемент в большинстве картин разрушения, причиненного войной. Конкретные ситуации, включающие этот элемент, могут принимать разнообразные формы, начиная с потоков кипящей смолы с крепостных стен и разрушения огнем покоренных сел и городов, кончая взрывами бомб при воздушных налетах, массированным ракетным обстрелом ("шарманка Сталина") и ядерной войной. Стихию огня можно видеть зловещей и разрушительной, но чаще человек воспринимает ее с восторгом пироманьяка, наслаждаясь ее мощью и очистительной силой. Многие из переживших войну вспоминают, что не в силах были сопротивляться притягательности архетипической силы огня, когда попадали в ситуации на грани жизни и смерти. Такое ощущение обычно резко противоречит всем предрасположениям и стандартам повседневной жизни. Фрейд описал психологические изменения, которые происходят в этих условиях, с точки зрения психологии толпы и появления "Суперэго войны" (Freud, 1955а; 1955Ь).
В видениях, которые сопровождают опыт рождения в контексте БПМ-IV, часты сцены, символизирующие конец войны или победу восстания. Празднование военного триумфа, воодушевленные шествия, развевающиеся флаги, веселье на улицах и братание солдат с гражданским населением — все это сцены, обычные в описаниях людей, проживших заново момент рождения. Подобный период беззаботного веселья после войны или революции, предшествующий переходу к новым обязанностям, кажется психологически равноценным короткому отдохновению после рождения, прежде чем новорожденный встречается с трудностями и превратностями своего существования.
Все эти наблюдения можно кратко выразить в неожиданном выводе: структура человеческой личности содержит — в бессознательном репертуаре перинатального уровня — функциональные матрицы, активация которых может вызывать сложное и реалистичное воспроизведение всех переживаний ужаса, агонии, полиморфного инстинктивного возбуждения и странного очарования, связанных с разнообразными формами войны.
Во многих случаях люди, переживающие во время сеансов перинатальные элементы, рассказывали об интересных прозрениях в суть иных социополитических ситуаций, тесно связанных с темой войны. Речь идет о проблемах тоталитарных систем, автократии, диктатуры, "полицейских государств" и кровавых революций. Глубинная эмпирическая конфронтация с элементами БПМ-II обычно включает отождествление с населением стран под гнетом диктатуры, вынужденным проживать в полицейском государстве или при тоталитарном режиме — например в царской России, нацистской Германии, одной из коммунистических или латиноамериканских стран. Подобное эмпатическое отождествление может распространяться и на жестоко преследуемое меньшинство, и на категорию лиц, оказавшихся в особенно трудном положении.
Примеры таких переживаний составляют ряд исторических сюжетов: христиане во времена императора Нерона, крепостные и рабы, группы евреев в различные исторические периоды и в разных местах, узники средневековых темниц, заключенные концлагерей или обитатели сумасшедших домов. Некоторые пациенты чешской национальности, которые прошли через мучительный опыт либо во время нацистской оккупации во второй мировой войне, либо в период коммунистического режима, часто вновь проживают воспоминания о психотравмах, фактически полученных по политическим мотивам — например сцены в концентрационных или трудовых лагерях, жестокие допросы, заключение в тюрьму или эпизоды "промывания мозгов". По данным, полученным на психоделических сеансах, существует глубокое психологическое родство между атмосферой — в угнетенной стране или опытом преследуемой группы людей и опытом плода в тисках родового канала.
Переживания, связанные с БПМ-III, включают чаще всего образы и символы деспотических сил, агрессоров и тиранов. Динамика этой матрицы связана с политикой силы, тиранией, эксплуатацией и подчинением других, грязными делишками и интригами, дипломатией "плаща и шпаги", тайной полицией, предательством и изменой. Многие люди на ЛСД-сеансах пережили в заключительной фазе родовой агонии отождествление с деспотическими правителями и диктаторами всех времен, с Нероном, Чингисханом, Гитлером, Сталиным. После такой глубинной эмпирической идентификации они перестали считать диктатуру проявлением подлинной силы и власти и поняли, что ментальность диктатора во многом сходна с умственным состоянием ребенка, борющегося в родовом канале. Его раздирают беспорядочные и противоречивые чувства и энергии: странная смесь неудержимой агрессивности в отношении любого препятствия, бездонные сомнения в собственных силах, мегаломаниакальные чувства, неуемные амбиции, примитивная детская тревога, общая паранойя и сильнейший телесный дискомфорт, особенно удушье и сбои дыхания.
