Роберт Свобода - АГХОРА III. Закон кармы
- Но чёрт возьми! Ты же чуть не угробил самого себя!
- Тут я ничего поделать не мог. Какая мать не пожертвует собой ради ребёнка?
На следующий день дочь Вималананды позвонила по телефону и сообщила, что вскоре выходит замуж. Повесив трубку, Вималананда повернулся ко мне и сказал:
- Я уже несколько месяцев чувствовал, что это вот-вот случится. Я знаю её гороскоп. Сейчас именно такой момент, когда астрологические влияния толкают её на то, чтобы влюбиться и выскочить замуж. Вот тебе и судьба: она познакомилась со своим парнем всего неделю назад - и уже невеста. Помешать им я не могу. Но брак этот не будет долгим.
Мы вернулись в Бомбей как раз ко времени её следующего звонка. Она сообщила Вималананде, что свадьбу решили провести в тесном кругу, только для членов семьи, и меня среди приглашённых нет. Я был рад никуда не ехать, но Вималананда чувствовал себя так плохо, что я не мог отпустить его одного на такси за двадцать километров в северную часть Бомбея, где должна была состояться торжественная церемония. Он позвонил дочери и попросил, чтобы либо за ним прислали машину, либо позволили взять сопровождающего. Это была в высшей степени резонная просьба, но дочь просто бросила трубку. Она не появлялась до самого дня свадьбы, и только вечером после совершенного бракосочетания она и её жених приехали, чтобы получить формальное благословение отца. После их ухода я подозрительно посмотрел на Вималананду.
- Уж не задумал ли ты эту аварию специально, чтобы под веским предлогом не являться на свадьбу?
Он немного помолчал, а потом ответил:
- В общем, нет, но оправдание получилось хорошее.
- В общем, нет! - передразнил я. -Да ты сума сошёл! Стоило ли из-за таких пустяков ломать себе кости?! Только чтобы не ходить на свадьбу…
- Я уже сказал тебе, что чувствовал неизбежность этой свадьбы. Только что перед нами был жених. Я видел его впервые, так же как и ты. Разве он не выглядел достойным?
Я вынужден был признать, что жених вёл себя благородно и имел хорошие манеры.
- Но мне известно очень давно, - продолжал Вималананда, - что моя дочь обречена выйти замуж за человека, который будет оскорблять её. И я всегда старался отвратить её от брака, как только у неё появлялась такая мысль. На свадьбу я всегда беру кокос и даю его жениху и невесте, чтобы они вместе держали его в руках, пока я читаю мантру. После этого разъединить супругов уже невозможно, сколько бы сил ни прикладывать. Но что бы я был за отец, если б сделал это для своей дочери, приговорив её к пожизненным оскорблениям? Ты бы хотел, чтобы я это устроил?
Разумеется, нет. Я вспомнил, как прочно эта мантра связала Шерназ и Бехрама. Сразу после свадьбы молодые переехали в дом жениха, а ещё через восемь месяцев - и через месяц после смерти Вималананды - его дочь вернулась домой, где и остаётся по сегодняшний день. Её муж, при всей своей поверхностной доброте и воспитанности, начал бить её едва ли не в конце медового месяца и не прекращал бить всё короткое время их совместной жизни.
Физические травмы, полученные при аварии, вкупе с душевными травмами, вызванными несчастьями дочери, так подорвали здоровье Вималананды, что в июне 1983 года его на месяц пришлось положить в больницу, чтобы в принудительном порядке обеспечить ему покой. За этот месяц он так сдружился с врачами и пациентами больницы, что всем было жалко расставаться с ним, когда вернувшаяся из-за границы Рошни приехала за ним и забрала его домой.
К августу он снова поправился настолько, что стал совершать короткие наезды в Пуну. В сентябре 1983 года, ярким солнечным днём стоя у северных ворот пунского ипподрома, Вималананда сказал, что непременно умрёт ещё до Нового года. Обратясь лицом на юг в сторону храма Рамы на соседнем холме Рамтекди, он говорил спокойно и уверенно, и в голосе его не было слышно ни страха, ни сожаления:
- Великие перемены грядут в мире. Многое из того, что мы привыкли получать даром, исчезнет, и многое из того, чего бы я не желал видеть, встанет на нашем пути. Вот, например, новый бич появился в мире - СПИД. Понимаешь ли ты, что распространение СПИДа - это виша канья в мировом масштабе? Всякий носитель СПИДа - это виша канья. Одно нечаянное удовольствие без должной защиты - и человек обречён. Весьма странная судьба, как тебе кажется? Раньше были только единичные случаи виша канья, а теперь весь мир буквально кишит ими.
- И это только начало. Не удивительно ли, что все религии имеют определённый срок жизни, и по крайней мере для трёх религий этот срок приближается именно сейчас. Валлабхачарья сказал, что его секта, секта поклонников Лаллу, младенца Кришны, просуществует четыреста лет. Исламу предписано существовать только четырнадцать столетий, которые почти прошли. И, наконец, если верить пророчествам Нострадамуса, христианство продлится две тысячи лет. Буддизм и джайнизм тоже не избегнут своей судьбы.
- Ты действительно так серьёзно относишься к этим пророчествам?
- Нет, и тебе не советую. Но будь с ними осторожен, потому что повторяя их, ты придаёшь им силу, а это тоже карма. Я только хочу сказать, что пророки сходятся в одном: мир движется к упадку. Те, кто переживает из-за конца света, на самом деле приближают этот конец своими переживаниями! Они принесли бы гораздо большую пользу себе и миру, если бы вместо этого вспоминали о Боге. А для этого нет ничего лучше, как сосредоточиться на неизбежном конце собственного мира - на своей смерти.
- Всему положен естественный временной предел, и люди не исключение. Человек соткан из рнанубандхан: они создают наши жизни и они же подводят нас к концу. Я хочу знать точный срок своей жизни, ибо если я переживу свои рнанубандханы, я начну создавать новые кармы, которые приведут меня к гибели. Если я переживу рнанубандханы, то куда мне девать это тело, которое грозит развалиться на части? Я мог бы заняться омоложением, но к чему? Что я здесь забыл? Раньше меня удерживала здесь любимая собака, но теперь и её нет.
Должно быть,»я выглядел очень неважно, и он добавил:
- Я знаю, что ты искренне любишь меня. Ты, и Рошни, и кое-кто ещё. Но никто не любил меня так, как мои животные. Боюсь, что моим двуногим друзьям трудно сравниться в любви и преданности с четвероногими. Поэтому я говорю, что ничто более не удерживает меня здесь. А ведь меня ждут другие места! Случилось так, что у меня уже сейчас есть другое физическое тело, на этой самой планете. Мои учителя очень не хотели, чтобы оно у меня было. Но я всё равно нашёл его и я знаю, что как только я покину это тело, я моментально перенесусь в то. Вот так-то. Я вдоволь насмотрелся этой жизни и теперь, когда запас карм, с которыми мне пришлось иметь дело в этом рождении, близок к концу, мне пора умирать. Не думаю, что я доживу до 1984 года.
- Я хочу напомнить тебе одну важную, крайне важную вещь, Робби: всякий раз, когда ты пытаешься навязать свою волю Вселенной, ты рискуешь навлечь на себя новую карму, которая будет преследовать тебя долгие годы, а может быть, и всю жизнь. Если ты отворачиваешься от реальности, реальность сама поворачивается к тебе. Я вернулся в скачки только по прихоти Мамрабахен, и постепенно втянулся в это. Когда у меня появился Редстоун, я думал, что мы возьмём классику. Я сделал для этого всё, что мог, но ты видишь, что получилось. Мой ум помутился дважды, когда я просил о смерти моего Рану и когда я просил о победе Редстоуна.
Он замолчал. Вималананда рассказывал, что когда его сын Рану умирал в Бомбее от полиомиелита, он в самом деле молился о его смерти, ибо не хотел, чтобы его спортивный, жизнерадостный сын влачил жизнь беспомощного калеки. Но о том, что Вималананда «помог» Редстоуну выиграть большие скачки, я слышал впервые. Я был так озадачен, что просто не знал, что сказать. Когда молчание стало гнетущим, я выдавил из себя:
