Анастасия Новых - Сэнсэй IV
– Ложка – это всего лишь инструмент. Так что даже такой благородный инструмент можно превратить в весьма опасное оружие. – И тяжко вздохнув, с сожалением глянул на опустевшую под Володиным прытким натиском баночку из-под варенья. – А что, вареньица больше не осталось?
– Не-а, – усмехнулся Володя, облизывая свою ложку. – Я ж не виноват, что ты отвлекаешься по всяким пустякам. А варенье – это продукт «скоропортящийся»: не успеешь его открыть, как скоренько слетаются мухи и начинают его портить. Так что, кто успел, тот и съел.
Сэнсэй улыбнулся и произнёс:
– Володя, а как же «поделись с ближним»?
– Делиться с ближним надо. Но в большой семье, е… – И мельком, глянув на меня, тут же поправился: – Ну, не моргай в общем, не отвлекайся, я хотел сказать, когда ешь.
– А-а-а, – искренне рассмеялся Сэнсэй и, положив так и не пригодившуюся для варенья ложку, добродушно махнул рукой. – Ну ладно, раз вареньице откушали, пошли купаться.
Сэнсэй и Володя удалились в сторону моря, весело шутя друг над другом по поводу быстро опустевшей баночки варенья. Костик и Андрей, напротив, растерянно присели за стол.
– Круто! – только и выговорил Андрей, вытирая выступивший пот со лба. И чуть погодя добавил: – Вот это Сэнсэй загнул правду-матку! Фуф, аж пот прошиб!
– Не говори, у меня у самого штаны чуть не намокли, – сказал Костик, к удивлению без своей привычной пафосной маски. – И как это Сэнсэю удаётся? Всего пара секунд его внимания, а как мозги прочищаются! А мы с тобой целый час спорили кто из нас прав, кто виноват.
– Ну, – кивнул Андрей, соглашаясь с ним. – А за две секунды выяснилось, что мы оба обалдуи!
– Хорошо, что ещё ты первый спросил, и я не успел задать свой вопрос, – облегчённо вздохнул Костик.
– Так ещё не поздно, пойди, спроси! – вяло усмехнулся Андрей.
– Ага, чтобы потом с помощью Володиной пяты в темпе научиться бегать по воде?! Нет уж, спасибочки за предложеньице. Я как-нибудь сам со своими тормозами разберусь. Да и Сэнсэй вполне доходчиво разъяснил. Так что, как говорится, нужда в этом вопросе уже отпала.
– Ну да, – улыбнулся Андрей, – учитывая твои уже запачканные штанишки…
Ребята тихо рассмеялись. Тут подошла Татьяна со Славиком и стали расспрашивать, чем закончился их спор. На что Андрей, махнув рукой, сказал:
– Чем, чем?! Обильным выделением жидкости и осознанием собственной глупости! – И дабы не вдаваться в подробности, позвал всех за собой: – Айда купаться вместе со всеми!
Парни засмеялись и дружно побежали в воду. Татьяна осталась помогать убирать со стола и заодно стала расспрашивать, что же здесь всё-таки произошло такого, что вновь превратило Костика и Андрея в старых, добрых друзей, перед этим чуть ли не подравшихся из-за своего спора и осознания каждым из них собственной «правоты».
Этот случай навёл меня на мысль о том, что как же мы порой бываем неправы, споря с кем-то о чём-то до хрипоты. А потом ещё и сутками напролёт страдаем от этого, неоднократно переваривая в мыслях данный спор, выдумывая новые ответы своему оппоненту, ещё резче, ещё «умнее» и убедительнее, и со злостью жаждем при встрече высказать всё это ему в лицо. А чтобы не забыть свои «блистательные» мысли и доказательства, вновь начинаем прокручивать нашу будущую встречу, вспоминая по новому кругу старый разговор. Хотя на самом деле мы не ведаем, состоится ли эта наша встреча и вообще какие новые сюрпризы уготовит нам день завтрашний.
Если взглянуть на этот спор со стороны и оценить чисто по-человечески, то разве стоит он того, чтобы, доказывая кому-то свою «правоту», наращивать в себе комок неудержимой злости, затрагивая самую зловонную часть своего Животного начала – эгоизм. Стоит ли в это вкладывать силу своего внимания, а потом от неё же и страдать?! Хотя по большому счёту мы страдаем не оттого, что какой-то человек «плохой», по нашему мнению, так как затронул наш эгоизм. Ведь на самом деле страдает наша душа, потому что, в первую очередь, мы сплоховали и направили силу своего внимания не на Любовь, а на Ненависть. От того, видимо, и рождается в этом случае душевная боль. А на её основе уже и процветает пустая обида нашего эгоцентризма, которая не позволяет понять глубину и истинный смысл этой боли. Вот мы и лютуем в своей горячке, спорим до белого каления. И неважно о чём идёт спор, об Аримане ли, об отношениях между людьми, философии, религии, политике. Главное то, как относится к спору сам человек.
Если двум друзьям некто вроде Аримана навязывает свою точку зрения, руководствуясь своими тайными целями, и друзья из-за этого вскипают в злости друг к другу, переполняясь ненавистью, не стоит ли им для начала остыть и призадуматься: «А правы ли они оба?» И что на самом деле стало причиной их раздора и лежит в основе этой ненависти? Не собственное ли Животное начало со своей манией величия, которая выпячивается, словно затверделый пряник? Разве может человек духовный не простить ближнему своему?
Да и о чём нам, людям, спорить друг с другом, если весь этот мир принадлежит Ариману и мы живём в нём временно, лишь в гостях? В таком положении мы можем лишь спокойно констатировать замеченные факты и оказывать друг другу хотя бы моральную поддержку. Ведь всем нам придётся рано или поздно, но уйти за грань этого мира! И этот неопровержимый факт объединяет всех нас и делает пустым любой предмет нашего спора. Ведь перед вечностью имеет смысл лишь твоё духовное, усиленное добрыми делами. А весь остальной негативный мусор, который мы наживаем себе годами из-за собственной глупости, лишь отягощает нашу душу, толкая её в новые круги земного ада. Так стоит ли начинать любой спор, если столь страшны его последствия?!
* * *Мои размышления прервала Татьяна, которая потащила меня купаться, как только наш импровизированный стол засиял в своей былой чистоте. Парни уже вовсю плескались. Они затеяли игру с целыми акробатическими номерами под общим названием «кто дальше прыгнет». Суть её заключалась в том, что двое парней сцепляли под водой руки, а третий, становясь на этот своеобразный «ручной» трамплин и держась за плечи ребят, с помощью их броска совершал прыжок в воду. Причём, если такие «тихие», как Костик и Юра просто улетали, наслаждаясь процессом полёта, то столь «азартные», как Андрей, Женька, Стас пытались при этом совершить ещё какие-то акробатические трюки в воздухе. Конечно, брызг и хохота было немерянно! Глядя на них, и нам с Татьяной захотелось «погеройствовать». Вначале в качестве «трамплина» у нас был Костик и Андрей. Но потом, глядя как далеко улетают парни, благодаря высоким и сильным Стасу и Жене, мы решили тоже испытать и эту дальность полёта.
Первой на этот мощный «трамплин» полезла я.
– Ты только с силой отталкивайся, – советовал мне Стас.
– Да! А когда полетишь, ноги подогни, сгруппируйся и резко переворачивайся в воздухе, получится кульбит, – тараторил с другой стороны Женя.
– И не тормози на полпути, сразу переворачивайся, – добавил Виктор, готовясь к следующему «старту» за мной.
– В общем, уяснила, на счёт три – отрыв! И пошла! – напомнил Стас.
Короче, наслушавшись всех советов «бывалых», я вскарабкалась на переплетённые руки ребят и приготовилась к прыжку, придерживаясь за их плечи, чтобы не упасть. Раскачивая меня в воде вверх-вниз, ребята стали дружно подавать команду:
– Раз! Два! Три-и-и!
И при этом подкинули меня так высоко и так далеко в сторону моря, что у меня даже дух захватило. Честно говоря, от неожиданности такого дальнего полёта я малость испугалась и на первых порах забыла обо всех советах, в том числе и о том, что переворачиваться надо практически сразу. А потом, когда опомнилась и попыталась что-то предпринять, уже было поздно – шмякнулась о воду, как козявка об стекло. Мало того что больно ударилась о водную поверхность животом (да так, что казалось его обожгли огнём) и дух перехватило от погружения в холодную воду, так ещё со всеми этими явными признаками «морской» паники, страха и «обожжённого» живота пришлось плыть приличное расстояние обратно на мелководье.
– Ну как? – весело спросила Татьяна, первая встретившая меня.
– Да ничего хорошего, – ответила я. – Такое впечатление, что меня как лягушонка забросили в воду, который на пузочко и приводнился, да так, что аж глаза выпучились.
Я глянула на свой живот. Он был весь красный от такого «весёленького» приземления, вернее приводнения.
– Ничего себе! – сочувственно произнесла Татьяна, увидев площадь поражения моего тела. – Вот это да! Больно ударилась?!
– Ещё бы! Аж печёт…
В это время подошёл Николай Андреевич. И глянув на меня, посетовал.
– Ой, девчата, что же вы себя так не жалеете?! Ладно там этим дурь свою некуда девать, но вам-то зачем оно надо?!
– Так кто же знал, что так всё получится? – виновато пожала я плечами. – Я же не думала, что вода так может…
