Владимир Лермонтов - Аватар. Время больших перемен
– Я такое волшебство видела только на картинках в Интернете! – сказала восторженно Инга.
– Но они не передают и сотой доли этих красот, а главное, струящейся в этом пространстве энергии.
– Я находила подобное фото, и оно у меня стояло на заставке в компьютере.
– А я теперь понимаю картины Рериха, которые завораживали меня, понимаю, с чего он их рисовал.
– Согласна. Он, наверно, единственный художник, который смог наиболее реально передать не точное соответствие внешнему виду, а состояние, какое человек испытывает, созерцая величие Гималаев.
Как только они немного спустились с перевала, зона снегов закончилась, и начались изумрудные альпийские луга, усеянные цветами. Они остановились около небольшого водопада с живописными полянами, цветами, скалами и купались в ледяной воде. Их восторженными криками наполнилось пространство. А потом, распластавшись на траве среди поляны нежно-голубых ирисов, они грелись под горячими лучами гималайского солнца. Казалось, что началась новая, яркая, счастливая жизнь.
Инга лежала рядом, посмотрела на Артура и рассмеялась.
– Ты такой бородатый! Как снежный человек! – и провела ладонью по заросшей щеке Артура.
– Кстати, как раз в Гималаях видели снежных людей, и как повествуют легенды, они являются жителями таинственной страны Шамбалы.
– Ты тоже скоро станешь жителем ну если не Шамбалы, так Гималаев!
– Замечательно, согласен. Лучше быть жителем Гималаев, чем Москвы. Интересно, как здесь с пропиской?
– Очень просто! Вот тут, на камне, напиши, что здесь есть ты, и все!
Артур увидел выше места, где они расположились, скалу с козырьком на три метра зависшим над землей. Они поднялись к ней, Артур стал под козырек и поднял руки вверх, выглядело, будто он держит сказу руками. Потом подошла Инга и стала рядом со словами: «Хочу тебе помочь».
А потом они опустили руки, посмотрели друг другу в глаза и обнялись. Артур крепко и вместе с тем нежно прижал девушку к себе. Она была в его объятиях, как волна, которая поднималась и опускалась. И он чувствовал, будто катается на этих волнах.
Перед тем как сесть в машину и отправиться в дорогу, Артур подошел к ручью, снял золотую цепочку с крестиком и бросил ее в бурлящий поток.
– Что ты делаешь? – спросила подошедшая Инга.
– Благодарю Рохтанг, что пропустил нас.
– Я тоже. – Инга сняла свою цепочку и бросила в ручей. Потом взяла руку Артура и, не отводя взгляда от воды, которая мигом унесла их дары, произнесла: «Спасибо тебе!» – и крепко сжала его ладонь.
* * *Путешественники спускались в долину Лахол. Было впечатление, что они опустились в глубокий тоннель между двумя гималайскими хребтами. Справа от дороги был отвесный обрыв. Там на глубине до двух километров пенилась и бурлила река Чандра. Вдоль дороги на пустырях виднелись маленькие ступы, сложенные из камней, с буддистскими флагами посередине. Скоро они въехали в маленький поселок Корсар и остановились около небольшого святилища, расположенного прямо у дороги. Джиту заглушил двигатель и сказал, что выйдет помолиться, поблагодарить Шиву о благополучном прохождении перевала. Артур и Инга последовали за ним и тоже в молчании сложили руки и молились каждый по-своему. И в этот раз им уже не было так весело, как в первый раз, когда они молились в шутку в Варанаси. Теперь им как никогда было понятно, что горы, а особенно Гималаи, требуют уважения и особого благоговейного отношения к себе. Только люди опытные знают, что горы не любят расхлябанности и безалаберности и в поступках, и в состоянии духа.
Друзья доехали до городка Кейлонг, который являлся административным центром долины Лахол. Расположись в гостинице с прекрасным видом на Гималаи. Особенно выделялась вдали сияющая снежной белизной вершина пик Мулкила. Здесь они решили переночевать, а завтра, в зависимости от самочувствия, решить, двигаться ли дальше. Дело в том, что им предстояло преодолеть еще три перевала, каждый из которых выше предыдущего. Высота действовала даже на здоровых и подготовленных людей, а Инга только отошла от болезни. И потому Артур решил не торопиться, отдохнуть в Кейлонге и привыкнуть к высоте.
* * *Утром друзья отправились знакомиться с городом и натолкнулись на похоронную процессию. Они наблюдали ее со стороны. Хоронили двух человек. Прогулочное настроение у них пропало, и они в задумчивости вернулись в гостиницу.
Джиту, которой жил в этой же гостинице в номерах для водителей, поинтересовался, почему они так быстро вернулись, и Артур объяснил причину.
– Я не хотел вас огорчать, – сказал Джиту, – но хоронили двух водителей, которые погибли на Рохтанге.
– Отчего, – спросила Инга, – что с ними случилось?
– Говорят, замерзли. Попытались спуститься в долину Куллу пешком и замерзли.
– Как ужасно, – сокрушалась Инга.
– Ничего не поделаешь, – ответил Джиту. – Такая судьба, а индусы умеют смиренно принимать то, что им преподносит жизнь. У нас так сложилось, что каждый человек принимает свой уровень жизни. Если тебе суждено быть нищим, то индус принимает безропотно судьбу, или, как это называется, карму. Значит, он в прошлой жизни вел себя не очень хорошо и в этой ему суждено нищетой расплатиться за прошлые грехи.
– То есть если он в этой жизни будет вести себя хорошо, то в следующей у него будет счастливая судьба? – спросила Инга.
– Да, именно так. И потому у нас такие счастливые люди. Они всегда улыбаются и не ненавидят тебя, если ты живешь лучше их. У вас это по-другому.
– Ты был в России? – спросил Артур.
– Да, и не раз, у меня там друзья. У вас все ненавидят всех. Всегда всего всем мало. Все хотят больше благ, денег, машин, чтобы дома были больше и одежда красивее. И от того, что больше имеют, люди не становятся счастливее.
– Трудно не согласиться, – сказал Артур.
– И потому у нас смерть воспринимается как благо, как избавление от страданий и переход к новому воплощению. У вас же все боятся смерти, не понимая того, что будет новая жизнь. Только эту жизнь нужно так делать, чтобы следующая была хорошая. Ну, значит, никого не обижать, радоваться тому, что есть.
Друзья смотрели на своего водителя, будто увидели его впервые, настолько неожиданно глубокими оказалось его понимание жизни.
Джиту видел на лицах своих слушателей легкое недоумение, улыбнулся своей светлой улыбкой, обнажив белые, как снег, зубы, и произнес.
– Индусы очень тонкие и чувствительные люди. Они все понимают и чувствуют, но не показывают это внешне. И не будут вам ничего говорить, если вы не спросите. Они считают, что нельзя лезть в чужие дела.
* * *Друзья решили переночевать еще одну ночь в Кейлонге, а рано утром отправиться дальше. Перед сном, лежа в своей кровати, Инга спросила.
– Тебе не показалось, что эти две смерти водителей имеют к нам отношение?
– Я как раз думал об этом, – отозвался Артур.
– И что ты думал?
– Да так, фантазии какие-то.
– Ну что? Скажи, может быть, я тоже об этом думала.
– Мне кажется, что они отдали жизни за нас.
– Правда? Я тоже так подумала, что, возможно, это была наша судьба, а они своими жизнями заплатили за то, чтобы мы остались живы.
– Трудно сказать, мне кажется, я только начинаю понимать что-то такое, что раньше от меня было вовсе закрыто… Что-то настоящее.
– Мне страшно и холодно, – сказала Инга, – иди ко мне, согреемся.
Артур лег рядом, они спали одетыми, потому что ночью было холодно. Он бережно обнял девушку и долго смотрел в окно, за которым виднелись снежные вершины, сияющие в лунном свете. И ему казалось, что это были не вершины, а старцы, мудрецы, застывшие в молитве. Он сказал об этом Инге. Она вгляделась в окно и прижалась еще сильней к Артуру.
* * *Следующий перевал, на который по серпантину взбиралась машина путешественников, назывался Баралача Ла, его высота почти 4900 метров. Был ясный солнечный день, небо было чисто, без единого облачка. Им предстояло проехать всего лишь часа три-четыре, чтобы добраться до следующей остановки с ночевкой – палаточного лагеря в местечке Сарчу. Однако как только они поднялись до зоны, где начались снега, перед самим перевалом они остановились. Впереди виднелась многокилометровая пробка машин. Это были грузовые машины, бензовозы, военные джипы. Водители гуляли по дороге, некоторые лежали на асфальте и спали.
Для путешественников уже стало естественным то, что в Гималаях случаются пробки, и нужно принимать события смиренно и покорно. Как всегда в таких случаях на расспросы, когда откроют перевал, ответ один – скоро, часа через два. Джиту ушел вперед посмотреть, что там случилось, а Артур и Инга остались возле машины. Вид вокруг был потрясающий, это можно было назвать «сияющим белизной безмолвием». Горы стояли в ослепительной от яркого солнца белизне снега.
