Теун Марез - Мужское и женское: в поисках мужественности
Если же я окажусь под прицелом пистолета бандита, то поведу себя так, чтобы остаться в живых как можно дольше и попытаться выиграть этот бой сейчас или победить бандита позже.
Если женщина пытается ударить меня сумочкой, то у меня, безусловно, хватит сил отразить ее удары и укротить ее пыл. Но мораль здесь сводится к следующему: в любой ситуации настоящий мужчина сможет действовать безупречно и провести бой с умом, если не опустится до простого реагирования.
И все же поймите: мужчина способен сделать это лишь в том случае, если он отстранится от страха. Все мы подвержены страху и не можем быть полностью свободными от него, но отстраниться от страха все же можно, если нам удастся не привязываться к нему.
Отстраниться от страха — значит не поддаваться страху. Когда бы мы ни поддавались ему, страх ослабляет нас — при этом мы теряем контроль и начинаем импульсивно реагировать на любое предъявляемое нам требование.
Но если мы совершенно не привязаны к страху, то остаемся способными обратить в свою пользу любое обстоятельство. Таким образом, мы всегда получаем преимущество перед противником.
Следовательно, мы либо поддаемся страху и начинаем реагировать" либо отстраняемся от страха и используем его, чтобы действовать безупречно!
Не важно, о каком страхе идет речь. К примеру, если я боюсь показаться глупцом, в случае, когда кто-то хочет сделать из меня дурака, передо мной открываются две возможности. Я могу либо поддаться страху и занять оборонительную позицию, либо отстраниться от него и использовать свое состояние, чтобы действовать безупречно. Обороняясь, я лишь раззадорю своего противника, и он сможет с большим успехом доказать мою глупость. Если же я стану действовать безупречно, то вскоре обнаружу слабую сторону своего противника — ив дураках останется он!
Точно так же, если я боюсь физической боли, а кто-то захочет меня ударить, я смогу среагировать и повести себя как трус, удрав от противника. Но, отстранившись от страха, можно вести себя безупречно и отстоять свое достоинство. Отстранившись от страха и используя его с пользой для себя, я смогу вовремя заметить намерение противника нанести мне удар и увернуться от него. И в этом состоянии "повышенной боевой готовности" мне легче будет заметить уязвимые места противника, и вскоре я справлюсь с ним либо в физической, либо в словесной битве.
Их всех рассмотренных примеров становится ясно, сколь велика разница между простым реагированием и настоящей дракой. Только глупец может реагировать, забыв обо всем на свете, ругаться и размахивать кулаками, не видя цели. Но необходима настоящая внутренняя битва, чтобы действовать обдуманно и безупречно — каждый ваш удар достигает цели. Любой мужчина, овладевший искусством внутренней битвы, — поистине свободное существо. Отстранившись от страха и реагирования, он обретает свободу действовать согласно своему внутреннему знанию и является единственным судьей собственной безупречности. Это — истинная свобода, и настоящий мужчина всегда может служить примером, как нужно следовать по Пути Свободы.
Все это подводит нас к следующей идее, на которой следует остановиться, а именно — идее знания. Не забывайте, знание — сила, доставшаяся нам благодаря личному опыту.
Вот почему, когда мы заявляем, что мужчина сражается за свободу, позволяющую ему действовать, опираясь на собственное знание, сразу же возникает вопрос "Что именно мы под этим подразумеваем?".
Вот как это можно сформулировать предельно коротко: знание, или сила, предполагает необходимость осознавать истинные ценности в жизни. Сила вовсе не означает власть над другими — власть, которая дает возможность манипулировать людьми, убивать их или причинять им вред. Сила означает, что знание, которым вы обладаете, делает вас неуязвимым. Сила означает, что ваше знание таково, что другие не смогут манипулировать вами или причинить вам вред. Но такое знание может оказаться настоящей силой лишь в том случае, если оно основано на истинных ценностях, — ведь если вы цените не то, что истинно, ни о какой неуязвимости не может быть и речи!
И все же, что же мы подразумеваем под "истинными ценностями"? Эту концепцию мы можем усложнить либо упростить по своему желанию. С моей точки зрения — это сама простота.
Истинные ценности всегда поддерживают жизнь, поскольку ведут к свободе и росту.
Ложные ценности направлены против жизни, поскольку ведут к рабству и увяданию.
Вот вам пример: мужчину, который хочет всем угодить, я называю "Симпатяга". Но такой Симпатяга будет поддерживать всех и вся, станет поддерживать даже то, что наговорит о нем его злейший враг, поскольку не хочет "поднимать волны"! Такая позиция господина Симпатяги позволяет его недругу делать все что угодно — не важно, сколь разрушительными могут оказаться его действия.
Вот почему, несмотря на то что господин Симпатяга считает свои ценности истинными, — ведь он не вмешивается в дела других и не посягает ни на чью свободу воли, — на деле Симпатягины "истинные ценности" ведут к хаосу и беспорядку, преступлениям и насилию, а следовательно — к анархии.
Симпатяга настолько боится покуситься на чью-либо свободу, что не станет ничего предпринимать, даже если его собственный сын станет наркоманом или бандитом! Но как при этом он может утверждать, что его ценности истинны?
Истинность ценностей не зависит от моральных соображений, в них заложенных. Истинность зависит лишь от плодов, которые они приносят. Это прекрасно видно из приведенного мной примера. Ведь хотя господин Симпатяга и говорит красивые слова о свободе, своими действиями — а точнее, их отсутствием — он поощряет все что угодно, но только не свободу. Ведь свобода не предполагает того, что Том, Дик и Гарри могут делать все что угодно, терроризируя своих соседей! С моей точки зрения, позиция господина Симпатяги отнюдь не способствует поддержанию жизни.
Настоящий же мужчина будет поддерживать лишь те ценности, которые, как он знает из своего личного опыта, ведут к свободе. К той свободе, которая нужна не только ему, но и всем вокруг.
Иными словами, истинными являются те ценности, что способствуют созданию такой обстановки, где каждый может чувствовать себя в безопасности и покое, где ничто не угрожает его развитию.
Но тут как всегда возникает сакраментальный вопрос: "Кто дал нам право решать, что есть добро для других?"
Ответ прост: "Никто из нас не вправе навязывать свою волю другим!"
Теперь осознайте, что это относится к обеим сторонам.
Хотя я не могу навязать свою волю вам, вы также не можете навязать свою волю мне! Но если я хочу создать обстановку, поддерживающую жизнь, а вы — обстановку, разрушающую жизнь, что ж, будем заниматься каждый своим делом, но держитесь подальше от меня и от людей, за которых я несу ответственность! Если же вы меня не послушаетесь, вам придется познакомиться с моим мечом. Все это до боли просто! Я всегда буду сражаться за свободу, действуя сообразно своему знанию, и, если вы вторгнетесь в мое пространство, вам придется переоценить свои ценности.
Мои ценности испытаны и испробованы. Я доказал, что они действительно поддерживают жизнь, и потому я просто не могу допустить, чтобы меня обвинили в неправомерности действий. Многие пробовали… уверен, что многие попробуют еще. Но с истиной трудно бороться!
Из этого следует еще один вывод: настоящий мужчина, руководствующийся в жизни истинными ценностями, должен показать всем пример, как освободиться от социальной обусловленности. И хотя это важный пункт, я не думаю, что нам следует надолго останавливаться на нем, поскольку он говорит сам за себя.
Можем ли мы быть по-настоящему свободными людьми, если вынуждены постоянно склоняться перед диктатом общества?
Можем ли мы действовать, опираясь на знание, если способны реагировать в соответствии с социальными условностями?
Как мы можем выработать для себя истинные ценности, если сами никогда не задумывались над тем, что истинно, а что нет?
И наконец, самое главное: как мы можем заявить о своей силе, силе мужского, если наше представление о том, каким должен быть мужчина, обусловлено общественным мнением?
Настоящий мужчина — это человек, умеющий вести гую и трудную битву, умеющий отстраняться от своего страха настолько, что в состоянии вырваться из круга социальной обусловленности. Но оставаться за пределами этого круга — задача не из легких, ведь его вновь и вновь подвергают испытанию не только на способность действовать, но и на способность сохранить веру в себя. И каждый раз ему приходится переоценивать свои ценности, свою позицию, свое знание, а главное — веру в себя. Он не может позволить себе быть самонадеянным и самодовольным, так как при этом тут же станет уязвимым для новой атаки.
